Север и Юг - Софья Валерьевна Ролдугина Страница 33

предгрозовая тишина сыграла дурную шутку, искажая впечатление. В тревожный говор вплетались и другие звуки – металлическое позвякивание, хруст веток под ногами, шорох осыпающихся камней, звериное фырканье, скрип… Алар прикинул на слух, что в приближающемся караване должно быть не меньше десяти человек, два или три вьючных животных и нечто вроде телеги. Ни следа киморта или эстры; однако морт откликалась на что-то, и даже Рейна чувствовала перемены.

– Сильнее чешется, – пожаловалась она шёпотом. – Как будто та пакость ближе стала.

– Да уж, на «пакость» это похоже больше, чем на грозу, – пробормотал Алар. – Рейна, встань подальше от входа, вон к той стене. И молчи, говорить буду я. Надеюсь, не придётся.

– Ой ли, – усомнилась Рейна. – Сюда ведь идут, верно, знают про землянку.

Сначала мужской гортанный голос прокричал что-то; наречие было Алару незнакомо, но он догадался, что каравану приказали сворачивать с тропы. Звуки стали громче, приблизились… А потом что-то хрустнуло вдруг, и поднялся испуганный гомон, и сквозь него эстра с трудом различил надрывный, протяжный стон, какой, бывает, вырывается сквозь зубы от сильной боли. Кто-то запричитал, а совсем рядом со спрятанным входом послышались шаги. Не обнаружив землянку на привычном месте, неизвестный принялся тыкать в склон палкой, цедя сквозь зубы ругательства. Алар понял, что спрятаться не вышло, и громко произнёс на лорги:

– Кто бы ты ни был, остановись и назови себя!

С той стороны произошла заминка. А потом тот же гортанный голос, что повелел свернуть с тропы, ответил:

– Сперва ты назови своё имя, род и поселение!

– У эстр нет ни имени, ни рода, ни дома, – спокойно ответил Алар, надеясь, что Рейна промолчит. – У нас есть только воля морт.

Он ожидал чего угодно – новых вопросов, подозрений, угроз, но не счастливого смеха и возгласа:

– Аю-Насмешник благословил нас встречей с тобой, эстра! Я, Тарри-Трещотка, за весь свой род прошу у тебя приюта. С нами раненая женщина.

Алар помедлил прежде, чем ответить.

– Со мной киморт-дитя, ещё ничему не обученное, – осторожно сказал он, надеясь, что этот Тарри поймёт правильно. В конце концов, почти каждый слышал в детстве сказки о детях-кимортах, которые от испуга или со злости могли натворить много злых чудес.

К счастью, Тарри понял.

– Клянусь, мы не тронем её! Прошу не за себя, за сестру свою, она вот-вот на Дальний Путь ступит. Впусти!

Алар зажмурился, касаясь кончиками пальцев звезды спутника. Колючие лозы зашевелились снова, освобождая проход. Облако морт рассеялось, и дрова в очаге занялись – сперва неохотно, но потом запылали так же ярко, как и перед появлением странников. Тарри, молодой смуглый, черноволосый, в алой рубахе, заглянул в землянку, просиял счастливой улыбкой и побежал звать своих.

– Кто это? – успела полюбопытствовать Рейна, прячась за спиной у Алара. Страха в голосе девочки не было ни на гран – наоборот, ожидание чуда и приключений. – Почему они говорят так странно?

Эстра прислушался к шёпоту спутника.

– Это кьярчи, бродяги. Говорят, в незапамятные времена они пришли с юга, но так и не нашли себе места по вкусу в срединных землях, вот и продолжили странствовать. Живут семьями или таборами по две-три семьи. Талантливых людей среди них много, но честных мало.

Рейна нахмурилась:

– Они как хадары?

– Нет, – улыбнулся Алар. – Кьярчи редко убивают. Но они почитают Аю-Насмешника, бога колдовства, лжи и жестокой шутки. Правда, он ещё покровительствует художникам, певцам, сказителям и прочим искусникам, но и за красивый обман может наградить последователей удачей.

– А какого бога почитаешь ты? – спросила вдруг девочка и смутилась. За этим стояло что-то очень личное, но у Алара не было времени расспрашивать.

– Я следую воле морт, – ответил он без улыбки. – Как и ты. Поймёшь позже, а пока не думай об этом.

Тарри-Трещотка вернулся, и не один. Двое мужчин внесли в землянку носилки, на которых лежала бледная в прозелень девица – тоже черноволосая, с резкими скулами и горбинкой на носу. Следом вошли три женщины, одна из которых была уже высохшей и выцветшей от старости, а другая могла бы приходиться Тарри матерью. Снаружи кто-то стреноживал вьючных животных, кто-то разгружал телегу – ещё человека четыре, судя по репликам. Алар хмурился, понимая, что на всех в землянке места не хватит.

– Мужчины будут в телеге спать, у нас полог есть, – словно отвечая на его мысли, сказал Тарри. – Ну, как, поможешь нам, эстра? У нас есть, чем отплатить, не бойся, не обманем.

– А ну – цыц, вперёд старших не лезь! Воистину – Трещотка, язык твой не укротить, – прикрикнул на него один из мужчин – тот, у кого в бороде уже появились седые волоски. – Я Ромар. Со мной будешь говорить, эстра. Возьмёшься лечить нашу женщину?

Алар сел рядом с носилками, принюхиваясь. Пахло не только кровью и кислым потом, но и ещё чем-то резким, неприятным… На раненной явно были следы прикосновения испорченной, дурной морт. Рейна, тоже почуяв что-то, поёжилась.

– Как её зовут? Кто она вам по крови? – наконец решился он и начал задавать обычные вопросы. – Как, когда и кем она была ранена?

Ромар с облегчением выдохнул, понимая, что теперь эстра не откажется от лечения.

– Тайра Леворукая, дочь моей сестры, – произнёс он быстро. – Она родилась