Слеза - Лорен Кейт Страница 33

— По крайней мере, она заботится о других людях.

Губа Эврики задрожала. Снаружи раздался звук грома. Она настолько плохо целуется?

— Ну, если ты так решил, — крикнула она, — позвони ей! Будь с ней. Чего ты ждешь? Возьми мой телефон и назначь свидание. — Она бросила ему телефон. Он отскочил от груди, и она не могла поверить, что только что прижималась к ней.

Брукс взглянул на телефон, словно рассматривая ее предложение.

— Возможно я позвоню. — медленно проговорил он сквозь зубы. — Возможно я не нуждаюсь в тебе так, как думал.

— О чем ты говоришь? Ты меня разыгрываешь или что?

— Правда глаза колит, не так ли? — Он ударил ее плечо в то время, как проходил мимо. Он распахнул дверь, затем взглянул на кровать, на книгу, и на громовой камень в ящике.

— Ты должен уйти, — сказала она.

— Скажи это еще нескольким людям, — сказал Брукс, — и останешься одна.

Эврика слушала, как он с грохотом спускается по лестнице и знала, как он выглядит, хватая ключи и обувь со скамейки в прихожей. Когда дверь захлопнулась, она представила, как он под дождем идет в сторону своей машины. Она знала, как скашиваются его волосы, как пахнет его машина.

Мог ли он представить ее? Захочет ли он вообще видеть ее прижатой к окну, глядящей на шторм, глотающей эмоции и сдерживающей слезы?

Глава 12

Нептун

Эврика взяла громовой камень и швырнула его в стену, желая, чтоб он разрушил все, что случилось между ней и Бруксом после поцелуя. Камень оставил вмятину в штукатурке, которую она покрасила в синий горошек во время счастливых мгновений своей жизни, и приземлился со стуком рядом с дверью шкафа.

Она опустилась на колени, чтобы оценить ущерб, руки коснулись мягкого персидского ковра с блошиного рынка. Вмятина была не такой глубокой, как два года назад, когда она ударила стену рядом с плитой, споря с отцом стоит ли ей пропустить неделю в школе, чтобы поехать с Дианой в Перу. Это было не так шокирующе, как штанга, которую отец сломал, когда ей было шестнадцать — он накричал на нее после того, как она забросила летнюю работу, на которую он ее устроил, в химчистку к Рути. Но вмятины было достаточно, чтобы Рода устроила скандал, которая, казалось, думала, что стену больше не восстановить.

— Эврика? — Рода крикнула из кабинета. — Что ты сделала?

— Просто упражнение, которому меня научила доктор Лэндри! — крикнула в ответ она, делая такое лицо, которое ей хотелось бы, чтобы Рода видела. Она была в бешенстве. Если бы она была волной, она заставила бы рассыпаться континенты, как черствый хлеб.

Она хотела ранить кого-то так, как ее ранил Брукс. Она схватила книгу, которой он так интересовался, сжала разворот страницы и собиралась порвать его на две части.

Найди выход из убежища, девочка. Голос Дианы вновь раздался в ее голове.

Норы были маленькими, тесными и замаскированными. Ты не понимаешь, как попадаешь в нее до того момента, когда тебе становиться сложно дышать и нужно выбираться из нее. Они приравнивают это к клаустрофобии, которая, для Эврики, все еще была врагом. Но лисы жили в норах; они растили там свое потомство. Воины убегали из них, защищаясь от врагов. Может быть. Эврика не хотела выбираться из этой норы. Может быть, она была лисицей-воином. Может быть, эта нора ее ярости была тем местом, к которому она принадлежала.

Она выдохнула, ослабляя хватку на книге. Осторожно опустила ее, как будто это было одним из художественных проектов близнецов, подошла к окну, высовывая голову наружу, и посмотрела на небо в поиске звезд. Звезды опускали ее на землю. Их отдаленность предлагала ей точку зрения, когда она не видела ничего сквозь свою боль. Но звезды сегодня были не в поле зрения Эврики. Они были скрыты под покровом толстых серых облаков.

Молния озарила темноту. Снова ударил гром. Дождь пошел сильнее, разбивая деревья. На улице машина проехала по луже размером с озеро. Эврика подумала, что Брукс едет домой в Нью-Иберию. Дороги были темными и скользкими, и он так быстро ушел…

Нет. Она злилась на Брукса. Она вздрогнула, затем закрыла окно, и прислонилась головой к холодному стеклу.

Что если все, что он сказал правда?

Она не считала себя лучше остальных — но она показывала это своим поведением? С помощью парочки колючих высказываний, Брукс привел Эврику к мысли, что целый мир был против нее. И сегодня даже не было звезд на небе, что только делало все вокруг мрачнее.

Она взяла телефон, заблокировала номер Майи Кейси, хмуро нажав три кнопки, и написала Кэт.

— Привет.

— Погода ужасна, — мгновенно ответила ее подруга.

— Да, — Эврика медленно печатала. — Я тоже ужасна?

— Я об этом не слышала. Почему? Рода опять в своем репертуаре?

Эврика могла представить, как Кэт смеется в своей спальне при свечах, ее ноги подперты на стол, в то время как она выслеживает будущих парней в ноутбуке. Скорость, с какой печатала Кэт свои ответы, успокаивала Эврику. Она снова взяла книгу в руки, открыла ее на коленях и провела пальцами по кругам на последней иллюстрации, на той, на которой ей показалось, что она видела те же самые круги в ране Брукса.

— Брукс ведет себя не как Брукс, — она печатала в ответ. — Мы сильно поссорились.

Секунду спустя, ее телефон зазвонил.

— Вы двое ругаетесь, как старые женатики, — сказала Кэт, как только Эврика взяла трубку.

Эврика посмотрела на вмятину в стене с горошками. Она представила подобный синяк на том месте в груди, куда она кинула телефон.

— Все плохо, Кэт. Он сказал мне, что я считаю себя лучше остальных.

Кэт вздохнула.

— Это только потому, что он хочет тебя.

— Ты думаешь, все вертится вокруг секса. — Эврика не хотела признаваться, что они целовались. Она не хотела думать об этом после того, что сказал Брукс. Что бы ни значил поцелуй, это далеко в прошлом. Это было мертвым языком, на котором никто больше не знал, как говорить, более недоступным, чем книга Дианы. — Это намного больше нежели секс.

— Смотри, — сказала Кэт, чавкая что-то хрустящее, возможно Читос. — Мы знаем Брукса. Он извиниться. Я даю ему срок до понедельника. Тем временем, у меня есть хорошие новости.

— Говори, — сказала Эврика, хотя она скорее бы укрылась под одеялами до конца света или колледжа.

— Родни хочет познакомиться с тобой.

— Кто такой Родни? — застонала она.

— Мой классик, помнишь? Он хочет посмотреть на твою книгу. Я предложила