Невеста Короля Теней - Сильвия Мерседес Страница 33

Она заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Затем за несколько быстрых шагов она преодолевает разделяющее нас расстояние, опускается на колени и кладет голову мне на бедра. Я замираю на месте, когда волна ее эмоций накатывает на меня. На мгновение меня окутывает страх, что это действие прорвет мою слабую защиту и заставит меня задыхаться. Я сжимаю свой кристалл, считаю свои вдохи и пытаюсь выровнять свой пульс в такт пульсации камня. Ильсевель издает прерывистый всхлип.

– Я не уверена, что смогу это сделать.

Мое сердце сжимается. Хотя я уже чувствую приближение головной боли, я игнорирую ее и кладу руку на макушку Ильсевель. Мои пальцы касаются золотых нитей ее сетчатого чепца и украшенных драгоценными камнями заколок.

– Не сможешь сделать что? – тихо спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. Ильсевель поднимает голову, ее глаза блестят.

– Это просто абсурд. Это разыгрывание истинной любви и вечной преданности. – Она пытается улыбнуться, но слеза скатывается по ее щеке прежде, чем она успевает ее смахнуть. – Я не думаю, что создана для сцены. Я не настолько хорошая актриса.

Я прикусываю нижнюю губу, тщательно подбирая слова.

– Это… это из-за Фора? Он?.. Как ты думаешь?.. – я не могу закончить вопрос. Я даже до конца не понимаю, о чем пытаюсь спросить. Ильсевель пожимает плечами и снова кладет голову мне на колени.

– Король Фор был достаточно милым. По крайней мере, настолько милым, насколько вообще может быть такой мужчина, как он.

– Вы разговаривали наедине? О браке, я имею в виду.

– Наедине? – Она горько смеется. – Как будто отец бы это одобрил! Он слишком боится, что я скажу что-то не то, испорчу его драгоценные переговоры.

Я медленно киваю, плотно сжав губы. Это не тот разговор, который мне бы хотелось вести. Не сейчас. Никогда. Но горе моей сестры настолько сильное, что не нужно обладать божественным даром, чтобы ощутить его вес.

– У меня сложилось впечатление, что Король Теней намерен хорошо с тобой обращаться. – Ильсевель поворачивает голову ровно настолько, чтобы впиться в меня взглядом.

– Как, во имя семи богов, у тебя могло сложиться такое впечатление, если ты все время пряталась в своей комнате?

Жар приливает к моим щекам. Я быстро отворачиваюсь. Последнее, чего мне хочется, – это рассказывать Ильсевель о моей случайной встрече в саду с ее суженым. А если даже я решусь сказать все как есть, мой голос наверняка выдаст… что-то. Не знаю, что я подразумеваю под этим «что-то», но это явно то, что я не смогла бы объяснить. А Ильсевель явно потребуются объяснения. А потому я лишь тихо отвечаю:

– Мне жаль, что меня не было рядом с тобой, Илси. Я имею в виду эти последние несколько дней. Надеюсь, ты понимаешь, что я сама хотела бы, чтобы все было по-другому.

Ильсевель садится на корточки и изучает мое лицо. Замечает ли она хоть сотую долю того шквала чувств, что я так упорно пытаюсь подавить? Так ли они очевидны или мне не стоит переживать?

Наконец она тяжело вздыхает, ее плечи опускаются.

– Правда в том, что… – Ее губы кривятся, будто следующие ее слова должны быть особенно неприятными. – Правда в том, что король троллей пугает меня.

Я вздрагиваю, едва подавляя порыв указать на ее ошибку в названии его расы. Но сейчас не время. Ильсевель продолжает говорить быстро, как будто ей жизненно необходимо сейчас произнести все эти слова:

– Я не могу думать о том, чтобы стать его женой с… со всеми обязательствами! Финдра приходила повидаться со мной, ты знаешь. Отец послал ее дать мне наставления, – она обхватывает руками живот. – Она рассказала мне, что я должна делать, обо всех обязанностях жены, и я… Мне невыносимо думать об этом. Не с ним. Он такой большой, суровый и пугающий, и… когда он смотрит на меня, я не могу избавиться от мысли, что он уже разочарован. Как я могу не разочаровать его еще больше? Я не то, чего он хочет, так же как он не то, чего хочу я. Так как же мы можем когда-нибудь сделать друг друга счастливыми?

Ее отчаяние настолько сильно, что бьет меня, как пощечина. Я закрываю глаза, пережидая худшее, даже когда заставляю свои собственные бурлящие эмоции встать на место. У меня нет времени бороться с ревностью, с обидой. У меня нет времени жалеть, что я не могу поменяться местами со своей сестрой, даже рассматривать возможность того, что у меня может быть все необходимое, чтобы понравиться ее будущему мужу.

В этой ситуации нет ничего справедливого. В ней нет ничего правильного. Но у нас, к сожалению, нет возможности выбирать испытания, которые посылает нам судьба.

Я беру Ильсевель за руку. Ее кожа прохладная и сухая, и от этого прикосновения дрожь пробегает вверх по моим пальцам и прямо в голову. Я морщусь, концентрируясь на этой боли, пытаюсь отвлечься от собственных противоречивых мыслей.

Когда я говорю, мой голос выходит на удивление спокойным.

– Я могу что-нибудь для тебя сделать, Илси? Я могу тебе как-то помочь?

Полные слез глаза моей сестры встречаются с моими.

– Да! – сила ее голоса поражает меня.

– Правда? – Я слегка киваю и наклоняюсь немного ближе. – Скажи мне, что я могу для тебя сделать.

– Ты можешь занять мое место.

– Что?

Ильсевель сжимает мою руку своими пальцами.

– Ты можешь занять мое место, Фэри, – говорит она тихим и нетерпеливым голосом. – Не навсегда… только на время церемонии, конечно. Я имею в виду только сегодня. Ты можешь заменить меня на скреплении сердец.

– Нет, Ильсевель. Я не могу…

– Это все совершенно законно! – сестра быстро обрывает меня. Когда я пытаюсь убрать руку, она сжимает ее крепче, впивается своими тоненькими пальцами почти до боли. – Если кто-то одной со мной крови стоит на моем месте и произносит клятвы от моего имени, в глазах Норналы ритуал единения сердец считается выполненным. Так делается постоянно при заключении подобных союзов. Помнишь, когда дядя Хамон женился на той графине из Ваальюна? Тогда брат леди стал ее доверенным лицом на празднике сердец, и дяде пришлось принести все клятвы ему вместо нее. Мы так сильно хихикали, что мама отослала нас прочь, а потом выпорола ивовыми прутьями. – Она так сосредоточена на воспоминаниях, что, кажется, не замечает, как я качаю головой.

– Но что толку от этого? – говорю я, когда она позволяет мне вставить слово. – Даже если бы я заменила тебя сегодня, я не смогу снять бремя этого брака с твоих плеч.

Ильсевель поникает