Любишь меня? Люби мою собаку! (СИ) - Таня Белозерцева Страница 33

Балрейн задумался, вспоминая те недавние события: течения времени он, собственно, не замечал, просто жил, неспешно тек сквозь реку времени, запоминая какие-то значительные происшествия, а какие-то он просто отметал, как ненужные и незначительные. Поэтому он и не мог сказать, когда произошло то или иное событие — вчера или сто лет назад… Просто помнил властный голос, приказывающий «Убей!», а ведь со дня смерти Салли он не слышал парселтанг. Растерявшись от неожиданности, он подчинился приказу — посмотрел на девушку. Раскаяния он не чувствовал, потому что не знал, что убил её, Плаксу Миртл он не ел, поэтому и не понял, что кого-то там поджарил своими глазами. Спустя какую-то череду лет голос вернулся, на этот раз им командовала какая-то мелкая соплюшка, рыжая и бледная. Он подчинился её голосу и в то же время сопротивлялся ему, потому что в воздухе разливались эманации целых двух темных сущностей, один из маленькой черной вещички, так похожей… на что-то… а второй был в этом мальчике, который что-то кричал и размахивал тонкой стальной полосочкой. Балрейн реально разрывался между двумя соблазнами, хотелось всего и сразу — и мальчика, и черную вещичку. Занудный голос рыжей девочки давно смолк, и теперь дух из дневника противно шипел, ввинчиваясь ему в мозг: “Мальчишка там, убей его! Оставь птицу…” Кажется, там была какая-то птица, она громко верещала и скрипела и что-то сделала с его глазами, почему-то он перестал видеть, ему стало очень больно от свежих ран, и от этого испортилось настроение… Мальчика он достал, тот его — тоже, воткнул железку в нёбо, её длины совсем чуть-чуть не хватило до мозга. Мальчика он, кажется, не ел, иначе бы помнил об этом. А поглощенный им крестраж послужил ему резервом для дальнейшей регенерации. Во всяком случае, очнулся он живым и относительно целым, ослепленным, без одного верхнего зуба, но живым.

Запах убежавшей крысы давно развеялся и почти стерся из памяти, когда откуда-то сбоку послышался привычный когда-то шум — звук открывшейся двери, как раз в той стороне, откуда приходил Салли… Балрейн настороженно прислушался, гадая мимоходом, кого на сей раз несет. То, что это не Салли, он как-то сразу понял, не идиот же. А вот и голоса…

— Где-то здесь, Невилл. Он где-то здесь лежал…

— А куда он подевался, Гарри?

— Не знаю… но он точно был здесь, возле правого бассейна, а вот тут, у подножия статуи, лежала Джинни.

— Может, его кто-то забрал?..

— Не знаю, Невилл, но, кажется, он уполз вон туда, смотри, рот статуи открыт.

— Гарри. Пошли-ка отсюда. Мне это не нравится, если он живой…

— А я надеюсь, что он живой!

— Гарри! Тебя что, Хагрид покусал и заразил любовью к чудовищам?

— Да нет, Невилл… ты не понимаешь, ты его не видел…

Балрейн осторожно посмотрел в щелочку и увидел, как один из мальчиков импульсивно вцепился в свои волосы, пытаясь донести до товарища какие-то свои очень важные мысли. Ну, оружия при них вроде нет, в пищу не пригодны, так что есть он их не будет, крыса от его взгляда не сдохла, значит можно смотреть на мальчишек без опасений их погубить. Может, они не прочь составить ему компанию, как когда-то дружил с ним Салли? Да и запах странно знакомый, одного мальчика он точно когда-то видел и обонял, так знакомо он пахнет… А ребята продолжали разговаривать:

— Чего я не понимаю, Гарри?!

— Ты не видел его первобытной красоты, его величия…

— Слушай, Гарри… продолжишь настаивать, я тебя оглушу и отнесу наверх насильно. Ты сам себя-то слышишь? Этот василиск укусил тебя, а ты ему дифирамбы поешь.

— Он спас мне жизнь. Укусил и спас, выжег то, что было у меня вот тут!

При этих словах тонкий мальчик зачем-то показал пальцем на свой лоб, интересно, что там… Балиониск уже изнывал от любопытства, так ему хотелось познакомиться с мальчишками. Конечно, в школе было полно детей, но Салли строго-настрого велел ему показываться на глаза только тем, кто спустится к нему в логово. Правда, три столетия тому назад он нарушил наказ Салли и выполз в какой-то коридор, мучимый желанием с кем-нибудь пообщаться, и напоролся на двух тогдашних преподов, которые впали в истерику и закидали его перепуганными Петрификусами и Авадами. Одна Авада отразилась от зеркала и рикошетом ударила в своего же хозяина, а второй… простите, обгадился. Засмердел на весь немалый коридор, и Балрейн поспешно удрал обратно к себе, спасаясь от вони. Позже в школу пригласили Корвина Мракса, чтобы тот навсегда закрыл Тайную комнату, ну а сам Балрейн с тех пор зарекся выходить за пределы своей берлоги. Но ведь мальчики же сами к нему пришли? Наверное, им можно показаться?

Приняв это нелегкое решение, балиониск, древний змеединозавр, чьи предки ещё в Кайнозойскую эру жрали тираннозавров и игуанодонов, робко пощупал воздух языком и осторожно высунулся в проход, круглое отверстие рта статуи. От высокого мальчика тут же невкусно запахло сигаретными окурками — выделяемым гормоном страха, зато тоненький мальчуган ему обрадовался и от него повеяло слабым ароматом еловой смолы, феромона радости.

— Ух ты! Ты живой, змей!

Продолжая принюхиваться, Балрейн выполз целиком, приблизился к парням, но не совсем близко, от высокого мальчишки откровенно завоняло потом, боится, значит. Но коротыш подошел сам и смело положил руку ему на голову, радостно и звонко сказал:

— Привет! Я Гарри, ты помнишь меня?

В ответ балиониск-василиск успокоенно прикрыл глаза — он больше не одинок. Со времен Салли Слизерина у него снова появился друг…

Часть восемнадцатая. Испытания

Гарри был очень доволен, всё-таки он смог сделать это, навестил василиска! И при ближайшем рассмотрении убедился, что он гораздо ближе к динозаврам, чем к настоящим змеям: голова, украшенная костяной короной, имела явные черты велоцираптора, да и передвигался он не по-змеиному — в горизонтальной плоскости, а в вертикальной. Гарри тщательно зарисовал и подробно описал внешность василиска, чтобы показать Гермионе, она давно спрашивала про чудовище из Тайной комнаты. Ну что сказать… девочка впала в экстаз, вытаращила карие глаза и на целую минуту утратила дар речи, а когда обрела… её не могли остановить ещё часа два, она всё сыпала латинскими названиями, датами, фактами, фактами и ещё раз фактами. Из бурного потока её речи удалось только понять, что василиск на самом деле балиониск, какой-то дальний