Наталья Косухина - И замкнется круг Страница 34

Я сжала зубы.

— Зачем тебе вообще потребовалось меня сюда тащить?

— По нескольким причинам. Ты ведь помнишь, что мы должны жить обычной жизнью?

— Вы что, каждый день ловите аллигаторов?

— Нет. Но в это время года… по выходным… довольно часто. И кстати, если мне не изменяет память, ты хотела устроить претендентам на роль своей пары естественный отбор. Так что тебе мешает? Вон, Фредди как раз готовится к охоте.

— Судя по бледности его лица, он от этого в «восторге».

— Это не первая его охота, — уклончиво ответил Калеб. — Так что если надумаешь сдержать свое слово и довериться мне, мы тебя ждем.

— Ну да! Я ему показывала Зимний дворец, а он мне — крокодилов и акул!

— Как раз акулу ты в прошлый раз сама нашла.

— А где остальные наши творцы и почему тут только половина нашей группы безопасности?

Я мрачно посмотрела на творца и застыла в нерешительности: соглашаться не хотелось.

— Они отправились в другие походы и на другие мероприятия. Разделились и группы безопасности. Не забывай, мы в первую очередь все же наживки.

— Калеб, ты не познакомишь меня с гостьей нашей корпорации?

Мы одновременно развернулись, чтобы посмотреть на приближающегося к нам мужчину, того самого, что сидел в машине напротив меня и проявлял к моей персоне нешуточный интерес.

— Конечно, — почтительно произнёс Родригес. — Диего, познакомься, это Вера Разинская — творец первой степени и на ближайшее время моя напарница.

— Как тебе повезло! Такая прекрасная спутница!

Забравшись в кабину, пожилой мужчина с улыбкой склонился к моей руке.

— Вера, ты видишь перед собой моего наставника по боевым искусствам и главного специалиста по безопасности Западной корпорации.

— Мне очень приятно познакомиться с вами. Я видела Калеба в бою и преклоняюсь перед вашим мастерством.

— О-о-о! Как бы мне ни были приятны ваши слова, но ученик давно превзошёл своего учителя. Кстати, Калеб, ты не хочешь пойти подготовиться к охоте?

— Гоните? — усмехнулся творец.

— Забочусь! Где мы найдём второго такого, если тебя съедят?

— Действительно… — пробормотал Родригес, направляясь прочь.

— Ты мне потом расскажешь?

— Не надейся.

— Даже за шоколадку?

— Нет.

— А за две?

Улыбнувшись, я посмотрела вслед творцу.

— Вот, значит, ты какая.

Я повернулась к Диего и удивленно посмотрела на него.

— Женщина всей жизни Калеба.

В этот момент у меня, без преувеличения, отвалилась челюсть.

— С чего вы взяли?!

— Ты же с ним мысленно общаешься.

— Почему вы так решили?

— Не заметить это невозможно. Улыбки и смех невпопад, обмен одним вам понятными взглядами… Мне продолжать?

— Нет, — удрученно пробормотала я.

— Да, вы не только слышите, но еще и чувствуете. Иначе с чего бы Калеб снова отвлекся от дел и с таким вниманием рассматривал бы нас?

Повернувшись в сторону творца, заметила, что он действительно переводит взгляд с меня на моего собеседника и обратно.

Я улыбнулась и показала ему большой палец. По взгляду поняла — не поверил, но к работе вернулся.

— Вот видишь. Только мне он в свое время рассказал о своем мысленном собеседнике — тогда еще маленькой девочке. В ней он искал отдушину и утешение, в ней искал то, что ему было так необходимо, — семью. И, думаю, он был прав.

— Я… Э-э-э…

— Знаешь, а ведь я поначалу решил, что он не совсем здоров психически.

— Может, так и есть?

— Что? — удивленно вскинул на меня глаза мужчина.

— Может, мы с Калебом не совсем здоровы?

— Глупости! Просто вы не такие, как все.

— Ну-ну…

— А с твоим приездом у моего мальчика прекратились вспышки агрессии, он стал спокойнее, выдержаннее, веселее. Часто смеется, чего раньше практически не делал, больше общается.

Я сцепила пальцы в замок и не отрывала от них взгляда.

— Что значит — вспышки агрессии?

— Он тебе не рассказывал?

Я знала, что Диего сейчас внимательно за мной наблюдает, проверяет.

— Калеб мне не рассказывал.

— В этом нет секрета, думаю, он не будет против, если я расскажу. Калеб с детства отличался замкнутым и скрытным характером. Как не было у него друзей, за исключением Роберто и тебя, так и нет. Корпорация нашла мальчика, когда ему было пять. Он в детдоме разгромил энергией несколько комнат.

— И, конечно, повода у него для этого не было, — саркастически заметила я.

— Был, и вопрос жестокого обращения с детьми уладили. Сейчас подобное редкость. Лемнискату решила, что тот инцидент никак не отразился на Калебе. Однако когда он вошел в подростковый период, ему стало трудно сдерживать свои… порывы.

— Вы хотите мне сейчас сказать, что Родригес зарекомендовал себя как агрессивный и неуправляемый человек, чурающийся общества?

— Можно и так сказать.

— Что-то я не заметила в нём таких черт характера.

— То, какой он с вами, совсем не значит, что он такой со всеми. Да и ваше общение положительно влияет на него. Сейчас я думаю, что, возможно, не все так просто, как я думал вначале. Нужно покопаться в архиве.

Я смотрела на Диего и мучительно решала, что мне не нравится больше — его загадки или крокодилы? Крокодилы выиграли, и уже через секунду я, пробормотав извинения, неслась к Калебу.

— Диего удалось уговорить тебя рискнуть? — с легкой улыбкой спросил творец, который как раз помогал Роберто и еще одному незнакомцу.

Посмотрев на довольного главного безопасника, сидящего в кабине, я лишь кивнула.

— Он мне не очень нравится. Хитрый лис.

Творец улыбнулся и уже протянул ко мне руку, но на полпути она упала, словно ее хозяин внезапно опомнился.

— Вера, я не познакомил тебя с еще одним человеком из нашей команды, Давидом Ромиро. Он последний оставшийся в живых творец первой степени Западной корпорации, кроме Калеба.

Посмотрев на спокойное благородное лицо, на внимательные тёмно-карие, практически черные глаза и морщины, я представила, сколько лет за спиной этого мужчины.

— Очень приятно.

— А уж мне-то как! Наконец-то хоть какая-то управа на него.

Я недоуменно посмотрела на Калеба.

— Не обращай внимания. Давид часто говорит странные вещи, — недовольно взглянул на коллегу Калеб.

— Я говорю правду. Так что нечего валить с больной головы на здоровую, когда самому и хочется и колется.

Роберто, слушая наш бессмысленный диалог, только давился смехом.