Татьяна Тюрина - Путь друг к другу (СИ) Страница 34

— Что? — ошарашенно уставился на неё Лекамир.

— Это обязанность любой ассаны.

— Тебе было восемь лет.

— Двенадцать.

— Да какая разница. Ты была ещё ребёнком, как они вообще могли поду…

— Но теперь-то я уже не ребёнок! — вскрикнула Зика, опять подняв голову.

Лекамир, отшатнувшись от неожиданности, удивлённо посмотрел на неё. Зика же, едва сдерживая слёзы, пристально смотрела ему в глаза.

— Я больше не ассана! И я больше здесь не останусь! Но я хочу оставаться всегда с тобой… — смахнув навернувшиеся слёзы, Зика отвернулась и дрожащим голосом сказала: — Я должна помочь с готовкой.

И не дожидаясь того, чтобы её остановили, она поспешно пошла к остальным женщинам.

Лекамир, наконец, оправился от шока и тут заметил, что рядом стоят люди и перешёптываются, бросая на него любопытные взгляды. Благо языка они не понимают, зато Риана и Аккес всё прекрасно поняли. Повернувшись к своему главному раздражителю, он заметил, что Аккес по-прежнему невозмутимо стоит на месте и смотрит вслед удаляющейся Зике. Потом увидев, что рыцарь недобро сверлит его взглядом, фыркнул.

— Тупоголовый, — сказал он осуждающим тоном. — Мне понадобилось всего несколько минут, чтобы понять, что она влюблена в тебя до кончиков волос. А ты знаешь её сколько? Семь лет?

— Заткнись, — буркнул Лекамир и пошёл за девушкой. Он чувствовал, что разговоры на сегодня ещё не закончились.

Усмехнувшись вслед рыцарю, Аккес уже собирался вернуться к работе, как заметил Риану, которая всё ещё стояла на месте и чему-то улыбалась, глядя на него. Он нахмурился.

— Так значит, в тот вечер я прервала вашу беседу.

Аккес ничего не ответил, только отвернулся. Ему вовсе не хотелось, чтобы кто-то об этом знал, но он сам виноват, раз поднял эту тему. Но это нужно было сделать, иначе эта недосказанность так бы и висела между ними. А этот кусок мышц сам вообще никогда не догадается. И хотя рыцарь ему не нравился, он нравился Зике…

— И всё-таки, ты хороший.

— Может, хватит уже? — огрызнулся он, глянув на жрицу.

— Что? — с вызовом посмотрела на него Риана. — Правда глаза колет?

И, засмеявшись, тоже пошла обратно, не обращая внимания на перешёптывания. Островитяне явно решили, что разразилась большая ссора, но понятия не имели о её причине.

Аккес же раздражённо вздохнул, но зацепился взглядом за Эгранта, который сидел неподалёку и улыбался так, что едва ли не светился как солнце.

— Завязывай это! — угрожающе сказал Аккес.

— Ничего не могу с собой поделать, — ответил Эгрант, разводя руками. — Впервые вижу тебя в качестве миротворца, сводника и вообще милого парня.

— Я смотрю, тебе очень из-за этого весело.

— Ты просто не представляешь насколько.

Аккес обречённо покачал головой и, отвернувшись от чересчур позитивного друга, принялся доедать свой обед, который уже успел остыть к этому времени.

Лекамир уже давно не чувствовал такую растерянность. Зика удивила его настолько, что он впервые не решался с ней заговорить. Но теперь многое становилось понятно. Особенно из того, что происходило в первый год их совместного путешествия.

— Зика, — позвал он её, подходя к группе женщин, занимающихся готовкой.

Она опустила плечи, словно готовилась к чему-то плохому и обернулась. Взгляд был упрямым. Это в очередной раз удивило его. Лекамир теперь, наконец, обратил внимание на то, что она действительно изменилась. Начиная с прошлого утра, когда практически в открытую насмехалась над главой племени. Тогда он не придал этому значения, но теперь вспомнил, что подобное поведение среди местных считается серьёзным проступком. Ведь старейшину тут чуть ли не к божествам приравнивали. А тут такое неповиновение. А теперь оказывается, что на неё повлиял этот безумец. Он никак не мог понять, считать это за благо или нет? Но в любом случае это всё равно выводило его из себя. А больше всего его злило то, что Зика выплакивала свои проблемы не ему, а кому-то другому.

Когда девушка подошла, он мягко ей улыбнулся, чтобы она лишний раз не пугалась, и сказал:

— Пойдём куда-нибудь, поговорим. Ты мне всё расскажешь, хорошо?

Девушка, насупившись, кивнула и последовала за ним.

Они шли какое-то время в полной тишине, пока наконец не достигли противоположной стороны поселения, где Лекамир, прислонившись спиной к ограде, серьёзно посмотрел на девушку.

— Итак, Зика… Что происходит? — сказал он строгим голосом, от которого она вся поёжилась. Таким тоном он говорил, только когда был чем-то сильно недоволен.

— Происходит? — переспросила она, пытаясь понять, что именно он имеет в виду.

— Ты ничего мне не рассказываешь, плачешь украдкой, секретничаешь с этим ненормальным. Я ничего не понимаю. Раньше ты от меня ничего не скрывала.

— Я и не думала ничего скрывать, — тихо произнесла она, чувствуя себя опять маленькой девочкой. Как ей надоело это ощущение, даже в том случае, когда говорит с Лекамиром. Ей хотелось быть сильной и перестать чувствовать себя такой жалкой. — Просто… я не хотела сюда возвращаться, — она хмуро огляделась вокруг. — От этого места у меня не самые лучше воспоминания. И тут мне постоянно напоминают о том, кто я такая. Ассана. Человек лишённый воли. Тот, за кого всё решает кто-то другой.

— Я же говорил тебе…

— Да я знаю… — она опустила голову. — Но когда они узнали, что ты… не притронулся ко мне, то решили, что ты привёл меня, чтобы вернуть.

— Зика ты же знаешь, что это не так.

— Знаю. Но вот они нет.

— Послушай, Зика, — мрачно начал Лекамир, отведя взгляд в сторону. — Я бы никогда… Ты была маленькой девочкой. Я всегда относился к тебе как к сестрёнке. И даже когда ты выросла, я всё равно видел в тебе ту маленькую девочку. Я хочу сказать, что… ох…

Он раздосадовано потёр шею, пытаясь подобрать слова.

— Я знаю, Лекамир. Я знаю, как ты ко мне относишься, но долго думала, что я всего лишь обуза…

— Ты никогда не была для меня обузой… ну то есть может в самом начале, но и то ненадолго. Я быстро к тебе привязался.

— Но лишь как к маленькой девочке, которой нужна защита… — она грустно улыбнулась, но потом твёрже посмотрела на него. Сейчас или никогда. Она должна сказать всё что на душе, пока у неё хватает духу. — Я уже не маленькая, Лекамир. И я никогда не относилась к тебе как к брату. И ни разу за всё это время не пожалела, что ушла с тобой. Ты для меня дороже всех остальных, — она чувствовала, как нещадно краснеют её щёки, но не хотела останавливаться. — И пусть мои чувства останутся безответными, я хочу, чтобы ты знал, что мне никто кроме тебя не нужен. Мне всё равно, даже если ты женишься на ком-то. Я просто хочу оставаться рядом с тобой.