Князь навсегда (СИ) - Ирма Хан Страница 34

— Неужели эта страшная история ещё не дошла до Голубой Дали!? У нас в Сиате эта новость облетела всех ещё несколько дней назад! — Говорил возбуждённо узкоглазый мужчина с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косичку.

— Всех Жрецов убили? — недоверчиво спросил кто-то из мужчин, сидящих с ним за столом. — Это ж, каким храбрецом надо быть, что б на самих Жрецов Чёрного Гнесса руку поднять!

Буршан и Артур остановились, прислушиваясь к разговору.

— В том-то и дело! Говорят, Чёрный Гнесс не принял жертву и именно поэтому неизвестная женщина была спасена.

Буршан направился к столу, где сидел гость из Сиаты. Артур последовал за ним.

— Приветствую тебя, чужедальний! — поднял князь в знак приветствия правую руку.

— О, княже! — гость суетливо вскочил и, сложив ладони лодочкой у груди, несколько раз поклонился. — И я приветствую тебя! Да обойдут невзгоды стороной твой дом и дом твоих родителей.

Потом посмотрел на Артура и тоже поклонился ему:

— И тебя приветствую, друг князя!

— И вам доброго вечера, селяне! — слегка склонил голову князь, обращаясь к сидящим за столом мужчинам.

Мужчины поднялись и поклонились князю в знак приветствия.

— Простите, что вмешиваюсь в вашу беседу, но меня заинтересовал рассказ нашего гостя. Вы позволите мне и моему другу присесть к вам, что бы послушать эту историю?

— Почтём за честь, князь Буршан, сидеть с тобой за одним столом, — ответил самый старший из селян.

Он посмотрел на молодого мужчину. Тот вскочил и тут же принёс два стула.

В это время в зале появился Афир с подносом, на котором стояли четыре кружки эля. Он с удивлением посмотрел на пустой стол, где должен был сидеть Буршан со своим спутником. Буршан, увидев его, поднял руку. Афир поспешил к столу, за которым князь расположился со своим товарищем. Поставил на стол кружки с элем:

— Желаешь что-нибудь ещё?

— Всем присутствующим за этим столом по кружке эля за мой счёт.

Мужчины одобрительно переглянулись между собой. Афир поклонился и поспешил выполнить заказ.

— Воистину, каждое появление князя в нашем заведении приносит нам немалый доход, — шепнул он своей хозяйке, стоящей за прилавком.

— А теперь, чужедальний…

— Са-юц… Меня зовут Са-юц, — приподнялся в лёгком поклоне гость.

— Са-юц, — кивнул князь. — Так вот, прошу тебя, Са-юц, расскажи, что именно и где произошло несколько дней назад. Только прошу тебя, с самого начала.

В это время служанка Полья принесла поднос с пятью кружками и поставила их на стол.

— Как только мужчины выпьют, принесёшь ещё, — придержал её за локоть Буршан.

— Слушаюсь, княже, — присела девушка в лёгком поклоне.

— А дело было так, — начал свой рассказ Са-юц. — Мы с друзьями охотились на тарысок. В нашей местности они не водятся, поэтому их мясо очень ценится в Сиате. Лесные люди разрешают нам охотиться на своих землях. Не за деньги, а за морской жемчуг. Нам только в радость. Это ж дешевле, чем золотом платить. Жемчуга-то у нас много. В этот раз мы с друзьями отправились на охоту и так увлеклись погоней, что до Одинокой горы добрались. А тарыски, тебе, княже, известно, любят по горам скакать. Вот мы за одной погнались, а она прямо в пещеру заскочила. Мы — за ней, а там…

Са-юц сделал многозначительную паузу и пригубил кружку с элем.

— Что — там?

Са-юц чуть не поперхнулся под тяжёлым взглядом Буршана.

— Четыре убитых Жреца Чёрного Гнесса. — Торопливо отставил он кружку. — Мы тут и про тарысок забыли. Вынули стрелу и ножи из их тел и поспешили к людям Лесного Племени. Ведь если кто из них Жрецов убил, то беды не миновать. От Аллата, вождя, мы узнали, что Лесные люди не ходят охотиться к Одинокой горе. Опасаются гнева Чёрного Гнесса и очень бояться его Жрецов. А когда мы показали ему орудия убийства, он признал в нём оружие пришлого. Приютили они у себя некоторое время назад человека по имени Сарук. Позволили ему дом на своей земле построить. Он им за это добычу приносил, и шкуры помогал выделывать. Вот, видно, этот Сарук и не дал обряду свершиться. Спас девушку, в жертву приготовленную. Вроде как слышали они давеча звук барабанов…

— Что за девушка? — подался к Са-юцу Буршан, не дав договорить.

— А то никому не ведомо. — Ответил тот и, наконец, опустошил свою кружку. — Но, видать, было с этой девушкой что-то не так, раз Чёрный Гнесс не пожелал её в жертву принять и рукой Сарука остановил обряд.

— Чем же девушка могла не угодить Чёрному Гнессу? Красотой не удалась?

— Говорят, Чёрный Гнесс не принимает жертву, если она мать или ждёт ребёнка.

— Это почему так? — вступил в разговор Артур.

— Да, как же, друже!? Это понятно. — Са-юц с сожалением заглянул в пустую кружку. Буршан подвинул ему свою, полную эля. Он, слушая рассказ гостя, так и не притронулся к веселящему напитку. Гость сделал быстрый глоток и продолжил:

— Любая женщина, у которой есть ребёнок или она носит дитя под сердцем, приходится сестрой Солнцеликой Гизеры и находится под её защитой. А Чёрному Гнессу не с руки с такой сильной богиней в ссору входить. Вот он и не дал погубить сестру Гизеры. Это мы так между собой рассудили. Иначе бы обряд был свершён.

Часть 5 глава 5

Буршан встал.

— Благодарю за рассказ, добрый человек. Где ты остановился?

— В гостевом доме у Добрыни.

— Ступай в княжеский харуш. Там без платы можешь жить и кушать, сколько душа твоя пожелает. Я отдам приказ.

— Спасибо, княже, за доброту. — Поклонился Са-юц. Если он и был удивлён щедростью князя, то вида не подал и вопросов задавать ему не стал.

Буршан подошёл к Афиру и дал ему золотой:

— Благодарю, Афир, за гостеприимство! Не забудь по второй кружке гостям.

С этими словами он быстро направился к выходу. Артур поспешил за ним:

— Куда ты так бежишь? — придержал он князя за локоть.

— Как — куда!? Сначала в харуш — предупредить дозорных, что бы Са-юца беспрепятственно в лучшей комнате расположили и еду любую без платы подавали. Потом коня оседлаю и за Таней. Я ведь так виноват пред ней! Оскорбил смертельно. Слушать не захотел. Сам своими руками её другому мужчине отдал! Уж не знаю, простит ли…

— Подожди, Буршан, послушай! В нашем мире говорят: «Утро вечера мудренее». Сейчас ночь на дворе. Ну, допустим, с харушем я согласен. Слово князя должно быть нерушимо и надобно про Са-юца дозорным сказать,