Наталья Жильцова - Испытание огня (СИ) Страница 35

Другие доказательства?

Я, опять-таки, не сильна в криминалистике, и не так уж много знаю о возможностях магов из комиссии, и Поларе в целом. Но мне почему-то кажется, что в случае отсутствия улик в комнатах Глуна, единственный способ доказать его вину — полная проверка памяти. Да-да, та самая, которой он меня пугал.

А вот тут полная засада! Если проверка состоится, то кроме своих секретов, Глун выдаст секрет происхождения Каста. А это недопустимо.

И последнее, самое скверное. Да, я видела детонатор, но я — иномирянка, а Глун — лорд! Что значит мое слово против слова Глуна?

То есть ситуация реально патовая. И я, черт возьми, совершенно бессильна!

Я бросила взгляд на зеркало и задала риторический, в общем-то, вопрос:

— И что теперь делать?

Монстр пожал плечами и сказал со вздохом.

— Тебе — ничего. Тебе просто расслабиться. Все равно это дело тебя не касается. А в остальном… Ну лично я вижу только один выход — ликвидация Глуна.

От этого заявления по спине побежал холодок, и сердце споткнулось.

— Что? — переспросила я ошарашено.

— Глуна нужно ликвидировать, — повторил Кракозябр. — Но Каст и сотоварищи до этой мысли еще не дошли, видимо потому, что убийство Глуна — это все-таки очень большая проблема. Он действительно силен, Даш. Очень.

Все. Мой мозг спекся. Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и помотала головой в глупой надежде, что это поможет прояснить мысли.

Я вздохнула и даже отошла от зеркала, когда монстр окликнул:

— Дашка, подожди. Вернись. Думаю, тебе будет интересно.

Честно? Смотреть ни на что не хотелось. Однако я вернулась и покорно уставилась в зеркало.

А зеркальная гладь подернулась рябью, чтобы еще через мгновение явить моему взору незнакомую спальню, и сидящую на кровати рыжеволосую сестру Каста — Кассандру.

Девушка что-то говорила, но звука не было.

Зато когда звук появился, мне и впрямь стало очень интересно…

— …повторю: ты не права. И ты совершенно зря к ней прицепилась. Даша не из таких.

— Ну да, конечно! — воскликнула невидимая мне женщина. Но в личности говорившей я ни на миг не усомнилась. — Конечно “не такая”. Они, знаешь ли, все “не такие”! А ты невероятно наивна, как оказалось!

Кэсси не обиделась, устало покачала головой.

— Мам, ты не понимаешь.

— Нет, это ты не понимаешь, Кассандра! Твой брат — отличный улов для любой! А уж для такой, как эта…

В голосе матери Каста прозвучали брезгливые нотки. И я даже порадовалась, что не вижу ее, и зеркало захватывает только кровать, на которой расположилась Кэсси.

— Мам, Даша его не трогала. Вообще в его сторону не смотрела. Он сам…

— Да-да, конечно! — перебила женщина. — Конечно, сам! На такую… Она же как мышь, Кассандра! Невзрачная, обшарпанная. В ней нет никакого лоска, никакого достоинства! И после этого ты смеешь утверждать, что Кастиул обратил на нее внимание сам?!

Стало обидно. Очень. Просто уж кем-кем, а мышью я никогда не была. Да, аристократизмом и лоском действительно как-то не разжилась, но все остальное — наглые враки.

— Мам, я тебе в тысячный раз говорю — сам. — Кэсси, в отличие от матери, не истерила, говорила очень спокойным голосом. — А она вообще поначалу отбивалась. Да и сейчас, как мне кажется, не в восторге.

— Да-да, мне уже рассказали!

Вот тут Кэсси не выдержала — на миг закрыла лицо руками, в явном стремлении успокоиться.

— И об этом я тебе тоже уже говорила, — сказала девушка ровно. — И знаешь, мне обидно, что ты веришь сейчас Селене, а не собственной дочери.

Повисла пауза. А я подобралась и навострила ушки. Очень уж интересно стало о Селене послушать.

— Селена — благородная, добрая, воспитанная, образованная девочка, — парировала мамашка рыжего семейства. — И Селена…

— Безумно зла на Дашу, — перебила родительницу “эльфийка”. — Видишь ли, Даша, сама того не желая, корону на голове Селены поправила. Так что теперь Селена из кожи вон лезет, чтобы Дашку из академии выжить. И ты далеко не первая, кому она небылицы про нее рассказывает.

В спальне, явно относящейся к числу преподавательских, но необжитых, гостевых, вновь воцарилась тишина. Я же невольно шагнула к зеркалу ближе. С кем там еще Селена обо мне беседовала?

— Да неужели? — в голосе женщины прозвучал скепсис. — И с кем же еще она говорила?

Тот факт, что мы с матерью Каста в одном направлении мыслим, вызвал горькую улыбку.

— Да со всеми, мам, — с готовностью сообщила Кэсси. — Уж не знаю, как, но она буквально в первый же день, даже раньше меня, поняла, что Каст на Дашку запал. И сразу начала ее изводить. Ты ведь понимаешь, что наши и так от иномирян не в восторге? А тут еще Селена, и подружки ее всем своим гадюшником. Такого про Дашку наговорили…

— Какого? — поинтересовалась родительница.

— И то, что иномиряне склочные, и что высокомерные. Что за любое лишнее слово готовы убить как минимум. На тот случай с дуэлью и основанием Норрийской империи ссылались постоянно. Все-все темные истории повспоминали. Ну и дополнительно указывала на Дашину одежду, мол, приличные люди в таком не ходят, а только… в общем, не хочу повторять, — поджав губы, сказала Кэсси. — А ведь Дашу из другого мира Глун забрал даже без зубной щетки, и переодеться ей, понятное дело не во что было! Но кого это после слов Селены волновало? В итоге Дашку всей академией травили. Не знаю, как она выдержала. Я бы так не смогла.

Я не собиралась расстраиваться по поводу сплетен, но слова Кэсси всколыхнули душу. Увы, несмотря на то, что времени прошло немало, я очень хорошо помнила события тех дней. И слезы проступили как-то сами собой. Пришлось зажмуриться, чтобы не заплакать.

— А потом, когда симпатии Каста стали очевидны всем, — продолжила рыженькая, — Селена вообще… Мам, она таким ужом вертелась, ты не представляешь. До самого ректора дошла.

— И что ректор?

Кэсси ответила не сразу…

— Я точно не знаю, о чем Селена ему напела, но по слухам, ректор всерьез задумался о Дашкином отчислении. И если бы не лорд Глун…

— Эмиль? — воскликнула женщина удивленно.

Я же распахнула глаза и уставилась на зеркало.

Теперь мать Каста была, что называется, “в фокусе”. Стояла рядом с Кэсси и, несмотря на домашнюю одежду — халат и, кажется, скрытый под ним пеньюар, вид имела самый что ни на есть величественный. Правда, это величие несколько терялось за удивлением, но не в этом суть…

— Он ведь куратор нашего курса, — пояснила “эльфийка”. — И ректор его, разумеется, в известность поставил. Что там дальше было, толком не знаю, но говорят, Глун тогда взбесился и… в общем, идеи о Дашином отчислении старик оставил.