Ольга Митюгина - Посланница преисподней Страница 35

Конечно, прошли тысячи лет, и никто в Невенаре не сумеет распознать в нём тёмного эльфа, а ему даже охотиться не нужно… он сможет жить бок о бок с людьми и дварфами… и, возможно, однажды отважится вернуться к своему народу…

Но ведь это означает лгать!

Лгать каждым словом, каждым шагом, каждым вздохом… Лгать и скрывать свою природу от новых друзей, которые обязательно появятся — смотреть им в глаза и помнить, что они ненавидели и презирали бы его, если бы знали правду!

И как их осуждать? Он сам ненавидит себя…

Или — вниз? С окна? Головой на камни?

Нежить так легко не умирает. Да и Господин… снова поднимет. Он ведь, конечно, твёрдо решил расквитаться с пленником — за падение Атариды.

О да, сведения богам передал Двури, но Двури под рукой нет, зато есть Таривил.

Эльф криво усмехнулся.

Но ведь он тоже маг. Он тоже кое-что умеет.

И сила не ушла, нет. Она наполняла его — Таривил ощущал её каждой клеточкой вновь обретённого тела.

Должен быть выход! Должен быть!

Один чёрт! К чему миндальничать с тем, кто заключает сделки с демонами?

Эльф накинул куртку — он снял её, занявшись уборкой — и выскользнул в коридор.

Юноша шёл к келье Господина. Лича там нет… Да и не разговаривать он идёт. О чём им разговаривать?

В Верхнем храме раздавались шаги и негромкое насвистывание — значит, Вирлисс там. А вот голоса их драгоценной гостьи не слышно… Во внутренние помещения Храма выйти она не могла, он бы заметил её в коридоре. И магического всплеска не было… следовательно, она или где-то снаружи, или ей отвели комнату.

Великолепно.

Таривил неприятно усмехнулся, не разжимая губ.

И осторожно толкнул двери хозяйской спальни.

Строгая, почти аскетическая обстановка. Морской пейзаж в незатейливой самодельной раме над кроватью, на противоположной стене — книжные полки… От дверей до окна, во всю длину кельи.

На нижних, разумеется, ещё и разный мелкий хлам: шкатулки, несколько деревяшек занятной формы… Интересные ракушки… Камни…

На полу тонкая зелёная дорожка. У окна идеально прибранный письменный стол.

И роза на самом краю, почти на подоконнике, рядом с воздушной занавеской.

При виде цветка Таривил невольно улыбнулся. Надо же! Господин ухитрился зимой вырастить розу… Неужели он любит цветы?

Взгляд скользил по полкам. Нет… Ничего интересного.

Эльф присел перед столом и, методично выдвигая ящики один за другим, осмотрел их содержимое.

Ничего.

Нет, конечно, там обнаружилось множество тетрадей, листов, книг, каких-то набросков и зарисовок, но всё это, по сути, было самым обычным мусором.

Не здесь. Надо искать не здесь.

Таривил упруго поднялся.

Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что поблизости никого, молодой немёртвый выскользнул из спальни Господина и с теми же предосторожностями прокрался в кабинет.

Стены в золотистых тонах, а книг, кажется, ещё больше. Вся левая стена. От пола до потолка. И картины напротив… Пейзажи, портреты… Оказывается, Господин замечательно рисует.

В комнате царила особая, уютная атмосфера, в которой было легко расслабиться и, забыв обо всех заботах, отдаться работе. Чувствовалось, что Эет большую часть времени проводит именно здесь, а не в спальне.

Перерыть такую прорву книг до возвращения Господина нельзя было при всём желании, и Таривил, сосредоточившись, мысленно заговорил с комнатой. Пожалуйста, не спрятан ли в ней какой-нибудь… предмет? За книгами или в каком-нибудь тайнике?…

«Нет», — шепнули камни стен эльфу.

«Нет», — вторя им, вздохнуло дерево полок.

Таривил закусил губы. О Гвариан, он делает, что должен: он пленник, некроманты — его враги… Он поступает правильно.

Но почему так мерзко на душе?

Нет, довольно колебаний. Довольно!

Юноша закрыл глаза и уткнулся пылающим лбом в холодное дерево дверной притолоки. Просто… просто он должен выбрать: или он верен родителям, Невенару и… Элиире, или нашёл себе новых друзей. Которые не гнушаются заключать сделки с демонами. Назвать параметры портала, сделать то, что хочет от него Господин — ведь это так легко! И у него будет всё: своя комната, своя одежда… Возможно, даже позволят сделать лютню… Роскошь для раба! И будет даже видимость свободы…

А вот если нет? Интересно, насколько хватит дружелюбия немёртвых?

Таривил прерывисто вздохнул. Будь что будет! Он — это он. Такой, какой есть. Даже став нежитью… Он сделает то, что должен, какую бы цену ни пришлось заплатить. Он отыщет её!

Единственное уязвимое место лича — его филактерия.

Конечно, глупо шантажировать Господина хрустальным флакончиком… или что там его филактерия из себя представляет? Эет просто-напросто прикажет вернуть её — и на этом разговор закончится. Заклятье Подчинения никто не отменял.

Нет…

Тут надо действовать иначе.

Разбить к чёртовой матери? Тоже не умнее. Господин почувствует. Что личу помешает сделать новую — и задать несколько вопросов своему слуге?

Ладно, неважно! Главное — найти, а там что-нибудь придумаем.

Таривил вышел в коридор и медленно пошёл в глубь Храма.

Эхо шагов.

Юноша скупо усмехнулся. Если бы ему сказали ещё месяц назад… или двенадцать тысяч лет? — что он будет вот так спокойно бродить переходами Храма Мортис, и никто даже не сделает попытки схватить его, он бы рассмеялся прорицателю в лицо.

А если бы сказали, что он сам будет нежитью…

Горло сжалось от резкого спазма.

Эльф предпочтёт смерть предательству….

С какой гордостью они, ученики магической Академии, повторяли эту фразу — наивные щенки, уверенные, что чьи-чьи, а уж их-то приключения и борьба со злом непременно закончатся победой, а если всё же кого-то постигнет героическая смерть, то она увенчается балладами и преданиями, что сложат благодарные потомки.

Интересно, вспоминает ли о нём изредка хотя бы Элиира… если она жива?

Приключения закончились. Оборвались вместе с жизнью в тёмном узком коридоре. Осталось лишь желание хотя бы сохранить верность себе самому.

Таривил присел на бортик пересохшего сто лет назад фонтана и, подтянув колено к подбородку, обхватил ногу руками.

Где бы он на месте лича прятал филактерию?

Где угодно. Храм огромен и пуст. Храни, где хочешь.

И всё же?

Господин далеко не дурак. Он должен понимать, что за целую вечность обязательно случится какая-нибудь неожиданность, когда не будет ни времени, ни возможности спасти сосуд. Значит, хранить его надо не на виду — по меньшей мере. И, наверное, там, куда добраться очень сложно…