Анастасия Вернер - Босоногий друг (СИ) Страница 35

Это невозможно было терпеть… так нельзя жить. Нельзя быть такой, как я. Ненормальной. Неправильной. Мне надо было научиться быть хорошей, стать лучше, такой, какой и должна быть принцесса… из-за меня, моих родителей нет рядом. Теперь я не могу обнять маму, не могу пошутить с папой. Теперь у меня нет будущего, есть только одна единственная цель – спасти своё Королевство. А дальше?

Как бы мне хотелось все отмотать назад.

Зареванная и икающая, я оторвала голову от волчьей шкуры. Провела рукой по носу, стирая остатки линяющей шерсти. И посмотрела на цветок.

Не до конца соображая, что именно делаю, слабо прошептала:

– Отмени заклятие демона.

Сияние цветка не изменилось. Все такое же голубое, не потухшее даже под таким ливнем и сверкающей молнией.

– Прошу тебя, отмени заклятие демона… умоляю, отмени… – гнусаво выдавила я, но мои слова заглушил дождь, барабанивший по каждому футу земли.

– Отмени. Отмени. Отмени заклятие…

Наверное, цветок был все-таки не волшебным. Ничего не изменилось. Голубые лучи остались таким же голубыми и невозмутимыми, будто не чувствовали острые капли и не слышали грома, который убивал во мне остатки разума. И это стало последней каплей. Я уткнулась носом в волчью шерсть и зарыдала еще жалостливее, чем раньше.

Но в этот момент что-то изменилось.

Шерсть под моими руками вздыбилась и начала шевелиться. Я недоуменно подняла голову и чуть не закричала. Или нет, кажется, все-таки закричала. С волком происходило что-то ненормальное.

Он тихонечко завыл. Сперва его пробила дрожь, а потом и вовсе начало контузить. Животное изогнулось, издало уже настоящий утробный вой, который не мог заглушить даже тарабанивший дождь, и вновь вернулось на землю в лежачее положение.

В ужасе я вскочила на ноги, совершенно не зная, что делать.

Всё, что успела – это отпрыгнуть в сторону, когда волк шарахнулся прямо на меня. Послышался странный треск, который едва не заставил меня грохнуться на колени и вытошнить всё, что могло быть в моём желудке.

Волк поднял голову, посмотрел на меня с таким отчаянием, что у меня внутри всё перевернулось. На этот раз я была уверена – глаза у него действительно человеческие. И по мокрой шерсти текли вовсе не капли. Это были слезы.

Долю секунды. Какую-то долю секунды он смотрел на меня с немой мольбой прекратить эту боль.

А затем ему начало ломать кости.

Глава 7.

Я зажала рот руками. Очень хотелось зажмуриться, отвернуться и закрыть себе уши, чтобы не слышать и не видеть этих выворачивающихся наружу костей.

Волк взвыл. Не знаю, каким чудом я не последовала его примеру. Я даже не знаю, как умудрилась до сих пор стоять на ногах. Это были самые страшные минуты в моей жизни. Одно дело испытывать неконтролируемую панику, и совсем другое – наблюдать за мучениями другого, но бояться сделать хоть один шаг, чтобы помочь… потому что страшно.

В немом ужасе я уставилась на существо, в которое медленно обращался волк. Мне было видно, как его задняя лапа вытягивается, ломая привычную установку кости, расширяется; вместо когтей на ней вырастают человеческие пальцы, а из них – ногти, вырываясь из-под кожи так стремительно, что новообращенный просто не мог не выть от боли.

Я не выдержала. Просто не смогла. Отвернулась, закусив губу. Моя собственная паника отступала, но её место до краев заполнял ужас. Нет, в моей голове не было ни единого осознания того, что сейчас происходит, и главное – как так могло случиться. Я просто стояла, вперив взгляд в землю, понимая, что ничем не могу помочь. Должна как-то… хоть что-то сделать. Но не могу.

Не знаю, сколько времени это продолжалось. Я чувствовала себя последней тварью. Мне очень хотелось подойти и хоть что-нибудь сделать, как-то помочь, облегчить эту боль, но я стояла и пыталась не взвыть вслед за волком. У меня онемели кончики пальцев, ноги налились свинцом и приросли к земле. Я уже не ощущала острых капель, струйками сбегавших по лицу, и полностью промочивших одежду. Казалось, время замерло и все никак не хотело чуть ускорить свой темп, чтобы облегчить чужие страдания…

А потом крик стих.

Я посмотрела на обнаженное тело, пластом лежавшее на земле. Но с места сдвинуться так и не смогла. Этот человек мертв? Или еще жив? Надо посмотреть. Надо, Даня! Давай!

Но я не успела сделать и шага, как прямо передо мной брякнулось еще одно тело. Теперь уже живое – это точно. И я не выдержала. Заверещала. Причем заверещала так, что будь тут хоть один стеклянный предмет, осколки разлетелись бы во все стороны.

Гервик тихонечко выругался и с трудом поднялся на ноги.

– Ты чего так орешь?! – грозно спросил у меня парень.

Но тут он наткнулся на мой безумный взгляд и повернулся в ту сторону, куда тот был направлен.

Мы с парнем одновременно впали в ступор, совершенно не понимая, что надо делать.

– Это кто?!

– Волк, – сипло выдавила я.

– Что ты с ним сделала?! – Успел спросить Гервик, прежде чем лежащий на земле человек задрожал всем телом.

У меня что-то в мозгу щелкнуло, словно кто-то невидимый отвесил мне приличный подзатыльник.

– Скорее, надо его согреть! – крикнула я, а сама уже падала на колени рядом с новообращённым парнем.

– Ты думаешь, он замёрз? – выдавил Гервик.

– Не думаю, я знаю, – прошипела сквозь зубы.

У парня была невероятно бледная кожа, обтянувшая тонкие руки так, словно была им мала, и вот-вот могла порваться. Мне было ужасно страшно её касаться, но еще страшнее было думать, что я могла что-то сделать и не сделала.

Дрожащими руками растирать чужую кожу, тем более такую тонкую, было невозможно. На помощь пришел Гервик. Он снял свое пальто-халат, и мы вместе принялись согревать еле живого парня… и все-таки ещё живого.

– Зачем мы это делаем? – шепотом спросил Гервик, видимо боясь разозлить и без того нервную меня.

– У животных температура тела выше, чем у людей, – нервно сказала я, пытаясь работать руками как можно сильнее, чтобы разогнать кровь по венам, – и сейчас она резко упала на 3-4 градуса… его как будто в прорубь окунули после бани, – закончила тихим голосом, стараясь не поднимать взгляда.

К моему удовлетворению, после этих слов Гервик тоже заработал руками в два раза сильнее.

Неожиданно лежащий на земле парень распахнул глаза.

Мы с Гервиком замерли, боясь даже вздохнуть.

Новообращённый непонимающе уставился на нас, видимо пытаясь осознать, что вообще происходит. Потом вдруг в ужасе округлил глаза и посмотрел на Гервика так, словно увидел в нем Дьявола. Спустя несколько секунд перевел такой же взгляд на меня. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог издать ни звука. Дрожащей рукой он дотронулся до собственных губ, а потом неверяще уставился на пальцы.