Север и Юг - Софья Валерьевна Ролдугина Страница 35

– А почему пена жёлтая?

– Кровь нечистая, гной идёт, – механически ответил Алар. Лоб у Рейны покрылся мелкими бисеринками пота.

«Значит, боится, но в руках себя держит. Считай, мне с ней повезло».

Память, как в издёвку, подкинула образ – другая девочка, светлоглазая и рыжеватая, накладывает заплату из морт на место содранного клока кожи и сосредоточенно щурится. В груди кольнуло тупой иглой, и тень спутника стала вдруг убийственно тяжёлой.

«Нельзя вспоминать, – Алар облизнул губы, пытаясь справиться с дурнотой, но из-за вони в землянке стало только хуже. – Нельзя».

Но что-то настойчиво царапалось изнутри; уже не воспоминание, а нерассуждающая звериная тоска, тяга к дому, где «домом» было не место в пространстве и даже не отрезок времени, а… а…

«…человек?»

Тайра, ещё минуту назад выгибавшаяся дугой, обмякла и стала дышать реже и глуше. Алар, опомнившись, потянул на себя морт, сгущая её вокруг пальцев, и начал осторожно втирать в рану, едва-едва касаясь пылающей кожи.

«Сначала – выгнать отраву».

Яд в крови Тайры представлялся ему илистой взвесью в воде, небрежно зачерпнутой ковшом у самого дна. Проще всего было бы процедить жидкость через фильтр; и морт, повинуясь мысли, начала сгущаться, образуя две широкие пластины. Стремлением Алар изменил их, сделав непроницаемыми для яда – и, подумав, для продуктов разложения.

«И отвод. Нужно обязательно создать отвод».

Это было странное ощущение – руки помнили навык, а разум туманила пелена неведения. Интуиция подсказывала, как правильно действовать, но эстра чувствовал себя учеником, таким же, как Рейна, только наставником его был спутник.

Отшлифованные стремлением пластины морт начали расходиться в противоположные стороны от раны, медленно, но верно выдавливая отраву из тела. Алар подумал, что, если бы Тайра была в сознании, то кричала бы от боли, и забытьё стало избавлением от страданий. Жёлтая пена, тёмные сгустки, омертвелые частицы тканей – всё это, смешавшись в отвратительную жижу, выступало на поверхности кожи, и оставалось только стереть грязь чистой тряпицей. Микроскопические проколы, нанесённые морт, затягивались мгновенно, стоило пластине продвинуться немного вперёд.

– Жуть какая, – пробормотала Рейна и, сглотнув, отползла подальше. Но взгляда так и не отвела.

Алар улыбнулся.

Достигнув затылка и кончиков пальцев, пластины развеялись туманными облачками.

– Рейна, брось грязные тряпки в огонь. Только руками не бери.

– А чем? – растерялась девочка. – Морт?

– Если сможешь. А нет – так возьми палку, вон, сколько там хвороста.

Пока Рейна металась по землянке – то к куче дров, то к лежанке Тайры, то к костру – Алар отдыхал. Под веками от напряжения уже плыли цветные пятна, но работа пока была сделана только наполовину.

Быстрая, жёсткая чистка принесла не только пользу, но и вред. Теперь, когда омертвевшие участки были удалены, открытая рана стала обширней; вместо кожи её покрывала тонкая плёнка морт. Собравшись с силами, Алар начал наращивать толщину, мысленно удерживая образ здоровой, неповреждённой ткани, когда вдруг послышался оклик:

Тебе не обязательно в точности знать, как ты это делаешь, но представь ясно, что именно хочешь получить.

Это снова были воспоминания, тень прошлой жизни, не больше; но слова прозвучали так живо и реально, что Алара точно ледяной водой окатило – это был его голос, его собственные речи, но обращённые к кому-то другому. Вместе с силой спутника по каплям просачивались и образы, раскалывающие устойчивый мир на две изломанные части – до сброса и после.

Как ты следуешь воле морт, так и она повинуется твоей воле. Ты понимаешь это?

Да, учитель.

Тяжесть спутника стала невыносимой; прежде чем в глазах померкло, Алар успел прошептать:

– Я тебя отпускаю. Спасибо, Алаойш.

Забытьё было неполным. Он чувствовал жар, идущий от костра, холод воды, которой Рейна пыталась привести его в сознание, слышал отрывистую скороговорку Тарри и женские причитания. Но тело словно превратилось в куклу, вырезанную из дерева. Царапина на ладони продолжала кровоточить, пока кто-то не промыл и не перевязал её. Алару до тошноты хотелось поддаться слабости и уснуть, но воспоминание об опасности снова и снова возвращало его к полубодрствованию.

– …червь Шалпана. Они разожгли костёр, Рейна?

Расслышав невнятный шёпот, девчонка взвизгнула – и вдруг кинулась Алару на грудь, по-детски тычась носом в шею и всхлипывая.

– Не умирай, пожалуйста, не надо, – различил он с трудом. – Ты ведь не помрёшь, нет?

– Пока – нет, – хрипло ответил Алар и тронул девочку за плечо. – Ну, вставай, умница, нельзя сейчас время терять. Всё хорошо, правда, я просто взял от спутника не по чину. То, что нельзя брать. Вот воды глотну, и…

Договорить Алар не успел. Тарри, который до того подпирал стену, восхищённо таращась на эстру, вдруг заполошно подорвался с места, схватил ковшик с водой, ринулся вперёд – да зацепился за торчащую из груды хвороста ветку и рухнул как подкошенный, заодно окатив и Алара, и Рейну. Девчонка от неожиданности ойкнула.

– Да-а, – протянул Алар, разбирая пальцами, как расчёской, намокшие волосы, и чихнул. – Вот теперь я взбодрился. Что там с костром?

Тарри виновато глянул исподлобья и поднялся, вертя ковшик в руках.

– А не горит ничего.