Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна Страница 35

Даже притворяться не пришлось, потому что утеря зелья была для меня катастрофой, и если я не придумаю, как ее нейтрализовать, побег закончится, едва начавшись. Тетя меня тут же найдет и вернет. И будет присматривать куда серьезнее, чем раньше. Нет, конечно, у меня есть на кого свалить. Похищение в этом плане оказалось прекрасным алиби, и я смогу объяснить, почему рвалась в столицу, а не в замок, мол, боялась столкнуться с Эмилио. Подозрения-то от себя отведу, но второй возможности удрать может не представиться.

– Ну-ну, не убивайтесь, – сеньор успокаивающе похлопал меня по руке, но тут же отдернулся, словно обжегся. – Подумайте лучше, что не так давно мы могли перевернуться и свернуть шеи. Тут впору хвалу Двуединому возводить, что обошлось всего лишь флакончиком. Он же тогда разбился?

– Похоже, тогда. И почему бы этому Сиятельному не проехать другой дорогой?

Вздохнула. Хотелось крыть злополучного Эмилио всеми ругательствами, которые знала. Да только моей вины никто не отменял. Что мне стоило засунуть пузырек в глубину одежного тюка, если уж коконом не прикрыла? Но после странного порошка Эмилио голова работала с трудом и удерживала одновременно лишь несколько важных вещей, причем зелье почему-то посчитала делом неважным. Возможно, потому, что в любой момент я могла приготовить его заново? Но только если нужные ингредиенты будут под руками.

Спутник, похоже, до конца от подозрений не избавился и изредка бросал на меня настороженные взгляды. Не иначе прикидывал, не собираюсь ли я вручить душу Двуединому прямо у него в двуколке. И соседку, поди, про себя костерил на все лады, что подсунула подозрительную попутчицу. Жаль, что петь продолжил. Репертуар поменялся, от веселых песенок сеньор перешел к лирическим, и все недостатки его исполнения стали особенно заметны: раньше он брал задором, но запал из его песен ушел, а фальшивить певец не перестал. Одна радость – пейзажи по сторонам проносились быстро, словно мы мчались на скоростном экспрессе. Я опасалась, что мы в кого-нибудь врежемся. Но опыт позволял сеньору знатно, на уровне профессионала, лавировать между экипажами, оставляя за собой испуганно ржущих лошадей и от души ругающихся возчиков.

По мере приближения к Труадону скорость снижалась, а когда вдалеке показались строения, лошадка перешла на обычную рысь. Причем запыхавшейся она не выглядела, двигалась легко и красиво, а спина лоснилась не от пота, а от заботливого хозяйского ухода. И я бы непременно ее похвалила, если бы не боялась показаться странной. Сеньор и без того меня запомнит по разбившемуся зелью. А если окажусь профаном в вопросах, в которых разбираются даже дети, будет еще подозрительней. Правильно говорят: молчание – золото.

Мы наконец въехали в город, и сеньор сказал:

– Я на Центральный рынок, сеньорита. Вас где высадить?

– Буду признательна, если там и высадите.

Обворожительно улыбнулась, надеясь хоть так скрыть полное незнание и реалий жизни, и города, по которому мы двигались. И как не догадалась изучить карту? А еще лучше перерисовать… С другой стороны, рынок – вполне подходящее место: и затеряться можно, и найти нужные алхимические реактивы, а если удастся, то и подходящее жилье.

Запах от зелья до конца не развеялся, а был он чересчур навязчивым. Мне казалось, что я пропиталась приторной кондитерской корицей до конца жизни.

Любезный сеньор высадил меня перед рынком, выслушал мои витиеватые благодарности, с явным облегчением простился и отправился искать место, куда пристроить транспортное средство. Лошадь хоть и не машина, но где попало не бросишь.

Увы, на этом рынке продавались исключительно продукты, которые меня не интересовали. Я даже взятую в дорогу булочку так и не надкусила. Более того, от ароматов еды меня начинало мутить, особенно когда они смешивались с запахом почти выветрившегося зелья. Поэтому я как зашла на рынок, так и вышла, запланировав решать задачи по степени их важности.

– Эй, парень, – ухватила за плечо щупленького пацана, изрядно польстив обращением, ибо на парня он будет походить не скоро, а пока пол этого мелкого недоразумения определялся только наличием штанов, – где тут ближайшая лавка алхимика?

– Да они все по улице к университету.

Он дернулся, намереваясь бежать дальше по своим пацанским делам, но монетка, которую я выудила из кармана и повертела у него перед носом, настроила его на деловой лад. Мальчишка протянул ладошку, но опускать в нее чаевые я не спешила.

– Мне нужен не слишком заносчивый. И такой, кто втридорога не дерет за свои услуги.

– Лусеро, – уверенно ответил он.

И цапнул-таки монетку, которая тут же волшебным образом испарилась. Смотрю, здесь все маги, только одни с магией, другие – без.

– Проведешь – получишь еще одну, – предложила тоном змия-искусителя.

– Да чего тут идти? – проворчал он, справедливо опасаясь, что за короткую дорогу ему не заплатят.

– Сколько ни идти – монета твоя.

Он хмыкнул и дернул меня за юбку, указывая направление. Лавка алхимика Лусеро оказалась совсем рядом, через дом. Монетку я, как и обещала, выдала. Наверное, это были самые легкие деньги в жизни мальчишки, который, получив награду, тут же исчез, даже не поблагодарив.

Судя по внешнему виду лавки, дела у алхимика шли не очень: вывеска давно требовала обновления, на ней с трудом можно было различить «Исабель Лусеро. Дипломированный алхимик. Обычные и редкие зелья. Алхимические ингредиенты и посуда».

Колокольчик мелодично звякнул, сообщая о моем приходе, и на меня уставились живые черные глаза сухощавой дамы лет шестидесяти, подтянутой и аккуратной, несмотря на выбранную профессию, которая зачастую приводила к быстрой порче одежды. Скорее всего, для возни с реактивами она использовала не ту одежду, что для работы в лавке.

– Чем могу быть полезна, сеньорита? – спросила она красивым грудным голосом, который сам по себе вызывал жгучее желание чем-то помочь этой обходительной даме.

Она вообще к себе располагала, поэтому удивительно, если дела у нее и правда плохо идут. Возможно, сказывалось удаление от основных потребителей? Или то, что алхимик – женщина? Общество здесь было уже не средневековое, но до понимания равноправия полов, похоже, еще далеко.

Помещение было аккуратным – небольшой прилавок, шкафчики со стеклянными дверцами, чистые полки. Они не ломились от обилия зелий, но и не разваливались от старости. Пожалуй, есть надежда, что найдется все необходимое.

– Сеньора, мне нужно… – я оттарабанила список ингредиентов, который помнила назубок. – У вас они есть?

По мере перечисления на ее лице проявлялось удивление, но, когда она ответила, в голосе не отслеживалось ни тени эмоций.

– Да, сеньорита, есть все.

– Отлично, – обрадовалась я, – сколько это будет стоить с арендой вашего оборудования на полчаса?

– Что, простите? – теперь удивление было не только на лице, но и в голосе.

– Мне нужно срочно приготовить зелья, а оборудования у меня нет. – Вспомнив, что и переливать готовый продукт некуда, добавила: – Ах да, нужна еще склянка с притертой крышкой. Так сколько это будет стоить?

– Донья, мне не нужны неприятности, – неожиданно ответила она.

Настала моя очередь удивляться:

– Какие неприятности, сеньора? И почему «донья»?

– Потому что магии разрешено учить только в семьях Сиятельных или университете, – ответила она мне с видом гувернантки, объясняющей несмышленышу очевидные истины. – Будь вы студенткой университета, могли бы приготовить там: лаборатории доступны для всех обучающихся. Значит, магии вас учили дома, откуда вы сбежали, поэтому не можете использовать свое оборудование.

– Разве я похожа на Сиятельную? – сделала последнюю попытку, уже понимая, что опять вляпалась из-за незнаний реальностей этого мира.

– Думаете, я не знаю, что и в семьях Сиятельных иной раз рождаются обычные люди или Сиятельные становятся обычными в результате неудачного эксперимента? – усмехнулась она. – Как правило, их судьба незавидна, их существование тщательно скрывают, но они есть. Возвращайтесь домой, донья, не создавайте проблем ни мне, ни себе. Он этого не стоит.