Невеста Короля Теней - Сильвия Мерседес Страница 35

Я заранее ознакомился с протоколом этой церемонии. Я должен очиститься здесь, у двери, затем в одиночестве войти в священное пространство один. Я наклоняю голову перед Ларонгаром, когда подхожу ближе. Он коротко кивает, но ничего не говорит. Этот ритуал проводится в тишине. Даже Умог Зу перестала бормотать молитвы и погрузилась в стоическую неподвижность. Я закатываю длинные свободные рукава плохо сидящей рубашки и держу руки над раковиной. Первый священник льет струю воды из своего кувшина, и я быстро мою руки, как мне было сказано – сперва сами ладони, а затем их тыльную сторону; после этого встряхиваю пальцы, чтобы рассеять капли. Мне сказали, что это символизирует то, что каким бы ни было мое прошлое, теперь я готов очиститься душой и телом, чтобы быть отданным только своей невесте и больше никому. Больше никому.

Ильсевель. Только Ильсевель.

Я протягиваю руки к третьему священнику, который бережно вытирает их. Не произносится ни слова, даже молитвы. Тишина тревожит. Хотя я знаю, что Хэйл и Сул наблюдают за мной, но отказываюсь смотреть в их сторону, поворачиваясь лицом к двери. На мгновение я замираю. Как только я открою эту дверь, пути назад не будет. Но правда в том, что я давным-давно миновал точку невозврата.

Я берусь за засов, тяну его в сторону, и дверь распахивается наружу, когда я тяну. Я вхожу в тишину сада за ней. Кто-то закрывает за мной дверь, и я остаюсь один. Солнце уже клонится к закату, окрашивая небо оранжевыми и фиолетовыми полосами. Мне сообщили, что скрепление сердец обычно проводится на рассвете, но Ларонгар, к моему большому облегчению, согласился пойти на уступку. Мои глаза лучше приспособлены к полумраку.

Сам сад такой же бесплодный, как и большой сад за стеной. Тут и там я вижу маленькие зеленые бутоны на серых веточках. Возможно, признаки смены сезона. На что будет похоже это пространство через несколько недель? Будет ли это изобилие зелени и ароматных цветов, о которых когда-то рассказывала мне моя мать?

Я надеюсь, что это так. В центре сада стоит богато украшенный бассейн, наполненный газированной водой, из которого поднимается статуя. Безжизненность камня мне не нравится, но скульптор придал ему форму с любовью и заботой. Это изображение обнаженных мужчины и женщины, заключенных в объятия. Она стоит к нему спиной, поворачивая голову, чтобы принять его поцелуй. Одной рукой он держит ее за подбородок, нежно притягивая к себе, а другой обхватывает ее грудь. Это нежное объятие, одновременно любящее и чувственное.

Трольды не вырезают из камня так, как люди. Я никогда не видел ничего подобного этой статуе. Тепло разливается по моему телу, скапливается в животе.

В другом конце сада открывается дверь, привлекая мое внимание. Сквозь завесу вьющихся виноградных лоз проходит фигура в белом с золотом. Ильсевель.

Дверь за ней закрывается. Она стоит на месте, и я считаю свои вдохи, ожидая, когда она сделает первый шаг. Я чувствую, как она смотрит на меня сквозь тяжелую вуаль из бисера. У меня перехватывает горло, дыхание затрудняется. Это намного сложнее, чем я ожидал. Но я должен попытаться найти какой-нибудь способ успокоиться. Я поднимаю руку и улыбаюсь. Боги, но это ужасно несправедливо, что ей дали надеть вуаль и скрыть лицо, а мне нет! Я понятия не имею, как она отреагирует.

Однако, когда я делаю шаг к раковине, она повторяет за мной. Это хороший знак. Я делаю еще один шаг, и она отвечает, не отставая от меня. Я слежу за тем, чтобы мои шаги были короткими, так как предполагается, что мы должны прийти к центру и встретиться у воды одновременно. Наше продвижение мучительно медленное, но мое сердце колотится так, словно я бегу со всех ног.

И вот наконец-то мы стоим вместе; вода находится справа от меня, а до Ильсевель всего полшага. Я смотрю на нее сверху вниз, пытаясь разглядеть ее лицо сквозь вуаль, но крупный бисер и вышивка не позволяют должным образом сделать этого. А способна ли она сейчас рассмотреть меня?

– Ильсевель Сайхорн, принцесса Гаварии, – торжественно произношу я. Она колеблется всего мгновение, а затем приглушенно произносит сквозь толщу вуали:

– Фор, король Мифанара, лорд-протектор Подземного королевства.

Я делаю глубокий вдох. Слова, которые я должен сейчас буду произнести, мне удалось выучить лишь час назад. Но, невзирая на это, я хочу, чтобы она услышала искренность в моем голосе. Поэтому я не должен колебаться. Я не должен спотыкаться.

– Клянусь Клинком Танатара, я пролью свою кровь ради твоей защиты, – говорю я тихим, но серьезным голосом. – Во имя Тьмы Ламруила я раскрою те секреты, которые должны принадлежать только нам. Копьем Танила я обеспечу твои нужды. Амулетом Элавинн я буду искать твоей милости и благодати. Узами Норналы я свяжу себя с тобой – нерушимыми и верными. Оком Анейрин я буду хранить верность этим клятвам с этого дня и до самой смерти. Ты примешь их, Ильсевель?

Я жду. Момент столь ужасает, что у меня перехватывает дыхание.

Затем она очень тихо отвечает:

– Я приму.

Мои руки дрожат, когда я тянусь к переду ее платья. Одну за другой я расстегиваю пуговицы, удерживающие плащ у нее на груди. Он расстегивается, открывая платье с глубоким вырезом под ним. Вырез опускается почти до пупка, и белая ткань облегает изгибы ее грудей. Она дрожит как осиновый лист. Я стараюсь не позволять своему взгляду задерживаться на ее теле, а сосредотачиваюсь на том, как выглядит ее лицо сквозь вуаль. Наклонившись в сторону, я опускаю руку в воду, затем кладу два пальца ей на шею.

– Клянусь семью богами, – говорю я и провожу линию вниз по ее груди. – Клянусь семью именами. – Я рисую круг. Кончики моих пальцев горят от прикосновения к ее обнаженной плоти. Ее пульс бешено колотится. – Я отдаю тебе свое сердце.

Капли стекают по ее коже, когда я рисую второй круг и заканчиваю линией между ними. Символ скрепления сердец.

После этого я медленно убираю руку. И жду. Похоже, она встревожена, хотя я не могу сказать почему.

Она делает долгий, прерывистый вдох. Она напугана? Или я ошибаюсь, думая, что в ее тоне есть что-то еще? Что-то гораздо более теплое, чем страх. Что-то, что будоражит мою кровь.

Она тянется ко мне, ее руки теребят шнурки странной, плотно облегающей рубашки, которую я ношу.

Она раздвигает шнурки, обнажая мою грудь. Ее ладони дрожат так же сильно, как и мои. Несколько мгновений она молчит. Смотрит ли она