Евсения - Елена Саринова Страница 35

я увидела посох… а потом и его самого, выступившего наполовину из-за крайнего к вырубке дуба. Он стоял и, нахмурив седые брови, смотрел прямо перед собой. Будто думал о чем-то досадном. Да, обычно, он так и делал, когда настраивался на трудный ритуал. А здесь… Что ж вы здесь делаете, батюшка Угост?! Почему стоите и просто хмуритесь, вместо того, чтоб посохом своим прибить этих извергов? Батюшка Угост!.. Да, наверное, потому, что ты, богопротивная дриада, ему вовсе не внучка. А еще потому, что и всё здесь происходящее — тоже часть какого-то «трудного ритуала». Только вот цель его какова?.. Девочка подо мной, вдруг, всхлипнула, и с силой зажмурив глаза, прошептала: «Ненавижу. Как же я вас всех ненавижу»…

— Будь ты проклят!!! — оттолкнувшись руками от земли, понеслась я к стоящему волхву, но, в этот самый момент, амулет на его груди бликом от солнца ударил мне по глазам…

— А-а-а! — рывком подскочила я на кровати… Вокруг меня сейчас была ночь с барабанящим по крыше дождем и всё… Кошмар закончился и больше не вернется. — Адона! У меня получи-лось… — уже на лестничных ступенях, на самой их середине разглядела я, лежащую внизу на полу дриаду… Кошмар закончился?.. — Ты чего? — нянька моя приоткрыла глаза и, ухватившись рукой за край лавки, попыталась сесть. Но, без моей помощи, не обошлась бы точно, потому что на смуглом ее дриадском лбу я разглядела ссадину. Небольшую, но, глубокую. У лесных духов такой урон сглаживается быстро, если не нанесен стихийной магией. Потому что перед ней дриады особенно беззащитны. А здесь оной, вроде как, не чувствуется. — Откуда у тебя ссадина? Оступилась или… — а вот это уже совсем не безобидно — в самой глубине зеленых глаз женщины темными всполохами металось, неизвестное мне, разрушительное заклятие. — Погоди. Я сейчас, — от страха за няньку, без раздумий, пришлепнула я свою ладонь к ее раненому лбу. В пальцы тут же словно мелкие иглы впились, но, под моим упрямым нажимом, постепенно вливаемая через них сила начала свое «продавливание». И неожиданно скоро враждебная магия схлынула. Растворилась в моей, будто вода в воде. — Не понимаю, — тряся онемевшей рукой, нахмурила я лоб. — Почему снаружи следов нет, а внутри… Адона, — вдруг, дошло до меня. — Ты что, нарушила свой зарок? — дриада недовольно сморщилась и, видно, уже приходя в себя, изобразила на лице нетерпение. Я, в свою очередь тоже изобразила… недоумение. — Я ведь не спрашиваю, какой именно, а наоборот, предупредить хочу, чтоб не вмешивалась. Потому что дальше, Адона, у нас с волхвом совсем другие игры начнутся. И тебе в них лучше… Да что? — и развернулась вслед за ее указующе вскинутой рукой. — Ну, ночь давно за окном. А где он, кстати?.. Адона, то, что на улице, я и сама уже догадалась…И нечего на меня крыльями махать, потому… как… — палец ее теперь, без всяких разнотолков уперся прямо в мою свистульку, брошенную с обеда на подоконнике. — Стахос? — вот и получила я, наконец, долгожданный кивок…

«И как вообще этому человеку верить? Ведь просила же: не приходи сюда больше. Так нет. По такому дождю… Да о том ли я сейчас должна думать? Лучше бы озадачилась: на кой ляд он мог волхву нашему грозному понадобиться», — придерживая руками юбку, неслась я сквозь лес теперь уже в совершенно другом направлении, в качестве «проводника» в этот раз, используя деревянного кентавра. И чем дальше углублялась в самую гущу, преследуя плавно скользящую красную «нить», тем на душе становилось все тревожнее. А уж когда вдали на деревьях разглядела отблески пылающего за высоким частоколом костра, сомнений и вовсе не осталось:

— Сначала с одним разберусь, потом — с другим, — клятвенно пообещав самой себе, толкнула я скрипучую створку ворот местного капища.

Изнутри вид захватывал еще больше: батюшка Угост, грозно подбоченясь, с зажженным факелом. И напротив него — Стахос, примотанный туго к узкому жертвенному столбу. А между оными и вокруг того столба — охапками хворост… Где-то я уже видала такую картину… Точно, в одной из книг про предтечный мир, которой меня Лех в детстве стращал… И о чем вообще думаю…

— А вот и ты, чадо. Токмо тебя и ждем, — с нескрываемой радостью, громко оповестил о моем прибытии волхв. Стахос же ограничился кривой улыбкой.

— Я разумею, теперь у нас с тобой все будет по-честному?

— Оттого и костерок смастерили? — со злостью, кивнула я в сторону пленника. — А, батюшка Угост. Честности захотелось. Так давайте отсюда выйдем и факел свой затушим. Или вы меня без этих «честных» доводов боитесь?

— Больна борза ты стала, как я погляжу, — даже растерялся на какой-то миг старец, но тут же взял себя в руки. Точнее, факел покрепче перехватил. — Некогда мне с тобой по лесу бегать, а то б не отказался. Давай здесь решать.

— Слагать будем, або вычитать? — в той же манере уточнила я у волхва, косясь на разложенный хворост, даже под таким дождем, уж больно «полированный». А через несколько мгновений, к ужасу своему догадалась, учуяв запах конопляного масла, щедро на него пролитого. — Стахос.

— Да, Евсения, — с прочувствованным вздохом отозвался мне мужчина.

— Ты как?

— Нормально. Кстати, если ты насчет костра переживаешь, то, я — не против.

— Не против чего? — ошарашено уставились мы на него вместе с волхвом.

— Его, — великодушно расплылся Стах. — А то, озяб что-то в вашем лесу, — попытался он передернуть для наглядности плечами, наведя меня на совсем поразительную в этой ситуации мысль:

— Стахос, ты что… пьяный? — широко открыв рот, уточнила я. Мужчина сделал вторую попытку шевельнуться, видно, на этот раз намереваясь изобразить связанными плечами сожаление:

— Откуда ж я знал, что у меня сегодня ночью такая важная встреча?.. Так что там с костерком, дедушка?

— Да какой я тебе… — гневно рявкнул на него волхв, у которого, наверняка был совсем другой вариант «честного» разговора. — Евсения! — вспомнив о моей персоне, сверкнул он таким выразительным взглядом, который в былые времена загнал бы меня в страхе на частокол. — Або я его палю, або ты даешь мне зарок! — вот, значит, как — прибаутки закончились.

— А что такое «зарок»? — заинтересованно уточнил главный «довод».

— Это служба такая: бескорыстная и малоприятная, — окрысилась я на старца. — За компанию с бесом и дриадой. Так, батюшка Угост? Только, сдается мне, что и в этом случае Стаху не жить. Или, я не права? — пошла я на него, сверля взглядом не хуже. Волхв, не отступив ни на долечку, взметнул мне навстречу свой шипящий факел, а потом отвел его на хворост:

— Вдругорядь повторять