Ольга Куно - Черно-белая палитра Страница 36

И я изложила дело темного афериста. В том, что он — темный, было мало сомнений. Преступники, принимающие решение злоупотребить темной магией, зачастую красят волосы либо надевают парик, чтобы скрыть свою подлинную масть. Оставался, конечно, и шанс, что аферист — на самом деле блондин, а темную магию использовал при помощи все того же экстракта. Что ж, в этом случае дело представляло для нас даже больший интерес.

Реакция Уилфорта на рассказ показалась мне несколько странной. Точнее, я не могла до конца ее понять. Да, он был увлечен. История определенно его заинтересовала. В какой-то момент капитан даже хищно прищурился. Но это было не все. По-моему, что-то в истории афериста его встревожило. Хотя сказать, что именно, я бы не смогла.

Однако когда я закончила пересказывать то, что узнала от госпожи Боне, голос Уилфорта прозвучал совершенно спокойно.

— Ваши соображения?

Я кивнула, поскольку ожидала этого вопроса.

— Использование темной магии — практически установленный факт. Окончательно все проверит Флай. Но у меня и без экспертизы нет сомнений — если, конечно, исходить из того, что пострадавшая говорит правду. Будь на ее месте молодая легкомысленная девчонка, можно было бы допустить, что она просто увлеклась интересным мужчиной и в результате пострадала материально. Но здесь совсем другой случай. Розалинда Боне — деловая, опытная женщина, которая знает цену деньгам. Обычная влюбленность исключена.

— Стало быть, темная магия?

Выражение лица Уилфорта оставалось бесстрастным, но руки очень крепко сжали подлокотники. Я с удивлением заметила, что они дрожат от напряжения, но поспешила сделать вид, что не обратила на это внимания.

— Да, — подтвердила я. — Притом виртуозное ее использование. Как я уже говорила, сам по себе дар, которым обладает парень, исключительным не является. Он упоминается в архивах и встречался некоторым моим знакомым. Но обычно люди, которым присуща эта способность, просто производят на окружающих благоприятное впечатление. Нечто на грани между природным обаянием и собственно магией. Легкое, незначительное воздействие на мозг собеседника, в ряде случаев даже не умышленное, а интуитивное, и тот уже считает, что вы — отличный парень или очаровательная девушка. Даже если у вас отвратительные манеры и отталкивающая бородавка на носу. Но наш аферист пошел дальше и довел свой талант до совершенства. Он способен не просто обаять собеседницу, а влюбить ее в себя, притом всего за каких-нибудь пятнадцать минут. Он весьма артистичен, притом сразу в двух плоскостях. Умеет произвести нужное впечатление при помощи актерской игры в буквальном смысле этого слова и в то же время работает над собственным образом непосредственно в мозгу собеседницы.

— В ваших устах это действительно звучит любопытно, — слабо улыбнулся Уилфорт. — Но если вы так хорошо в этом разбираетесь, ответьте мне на один вопрос, сержант Рейс. — Он впился в меня взглядом, будто пытался загипнотизировать. — Почему человеческий мозг не блокирует такое воздействие? Ведь подобная влюбленность совершенно не в интересах жертвы.

Я грустно хмыкнула; мои губы тоже тронула легкая улыбка.

— Потому что люди, за редким исключением, заинтересованы в чувстве влюбленности, — просто ответила я.

— К первому встречному проходимцу? — скептически переспросил Уилфорт.

Я кивнула, не переставая улыбаться.

— К проходимцу, к негодяю, и без шансов на брак, и даже без взаимности. Сознают они то или нет, но люди стремятся к любви: слишком многое им дает это чувство.

— Что например? — скептицизма в интонациях Уилфорта прибавилось.

— Не знаю, — рассмеялась я. — Например, желание вставать по утрам, даже если за окном дождь, рассвет еще не наступил, а целый день предстоит заниматься нелюбимым делом? Или стремление стать лучше, а в некоторых случаях даже способность? Или, может быть… — я щелкнула пальцами, — смысл жизни, который так непросто бывает найти? Знаете, многие люди, страдающие от неразделенной любви, говорят, что неспособны разлюбить. Что мечтали бы забыть о своих чувствах, но не могут. Они говорят, а я не верю. Они могли бы разлюбить — если бы по-настоящему этого хотели. Не так уж это и трудно. Полностью отделаться от чувства, возможно, не получится, но уж перестать ставить его в центре своей вселенной — точно. Но люди, пусть и неосознанно, просто не хотят этого делать. Они элементарно не готовы отказаться от того, что любовь им дает. И именно поэтому человеческий мозг покорно снимает свою защиту при подобном воздействии. Слишком высока награда, которую он получает в результате этой капитуляции.

— Откуда у вас такие познания? — спросил Уилфорт, склонив голову набок.

— Познания все больше теоретические, — усмехнулась я. — Много теории в сочетании с не слишком удачной практикой. Есть у меня приятельница, соседка из дома напротив. Так вот, у нее практика была более чем богатой. А сейчас она замужем, двое детей. Как-то раз я с ней поделилась примерно такими размышлениями.

— И что же?

В глазах Уилфорта отразился интерес, а вот пальцы уже не сжимали подлокотники.

— Она в корне не согласилась, — снова рассмеялась я. — Так что к моим рассуждениям не стоит относиться слишком серьезно. И все-таки моя гипотеза остается прежней. Мозг не блокирует воздействие, потому что человек подсознательно хочет ему подвергнуться.

— Что ж, хорошая версия. Давайте примем ваше предположение за рабочую гипотезу. Что тогда? В каком направлении вы станете действовать?

— Основных направлений два. — Я вдруг обнаружила, что правая нога затекла за время разговора, и изменила положение. — Первое — встреча афериста с госпожой Боне в гостинице «Лунный серп». Точнее сказать, две встречи, состоявшиеся в один и тот же день. Искать свидетелей, выяснить, не видели ли того же человека в гостинице при других обстоятельствах, проследить историю полученного им чека и прочее. Наверняка он хорошо подстраховался, но где-нибудь мог совершить ошибку.

— А второе направление?

— Второе — это другие женщины, которых он обманул таким же образом.

— Откуда вы знаете, что были другие женщины?

Я подозрительна покосилась на капитана. Действительно пока не понял или меня проверяет?

— Слишком красивая схема, чтобы использовать ее один раз, — пояснила я. — Если других не было, значит, обязательно будут, и в самом скором времени. Однако я подозреваю, что Розалинда Боне — не первая…

— …но остальные не обращались к стражам в силу деликатности вопроса, — продолжил Уилфорт.

— Да, — согласилась я. — Жертвы испытывают чувство стыда, и это работает преступнику на пользу. И не только это. Некоторым, возможно, просто не приходит в голову, что на них воздействовали магически. Появился мужчина, вошел к ним в доверие, заболтал и уговорил расстаться с деньгами. Но чеки они выписывали добровольно. А раз так, то и состава преступления вроде бы как нет. Что самое грустное, некоторые из них могли обратиться к стражам и получить именно такой ответ. Ну и последнее. Продолжительность темного воздействия сильно зависит от индивидуальных свойств жертвы. Розалинда избавилась от своих чувств за два дня. Но некоторые, возможно, неравнодушны к аферисту до сих пор. В этом случае они не обратятся в участок, даже если заподозрят неладное. Просто потому, что не захотят навредить преступнику.