Джесса Слейд - Совращенная тенями Страница 36

Но он напомнил ей, что они на задании. Она хотела понять это. Это царство задало столько вопросов, и преступное намерение был одним из них.

— Я уже знаю много названий теней, — шептала она. — Мой вопрос, почему? Ты обещал ответы, демон.

Как это было раньше, на чердаке у Арчера, держа камень — подвеску, она сосредоточилась, когда мир пошел серым. Она держалась за его руки, как за спасательный круг, и следовала за туманной связью вниз, в другое царство.

Ее чувства изменились, теперь преступное намерение представлялись ей тонким силуэтом на фоне бесконечной темноты; Арчер был беспокойным выстрелом грозовой тучи с рассеянной молнией фиолетового и бронзового цвета.

Было ощущение, что она стоит над пропастью и кричит в пустоту, без малейшей надежды, на что-то кроме эха. Но она должна была спросить. «Почему боль? Почему горе? Почему безумие?»

Из самых глубин послышались «П-п-по-очем-му-у-у?», как будто что-то гигантское и невидимое повторяло ее вопрос.

— Почему смерть? Почему проклятие? — она выплевывала свои вопросы во мрак. — И почему, ради Бога, разве мы не можем покончить с этим?

— Я могу покончить с этим. — Арчер прижимал ее к своей груди.

Их соединенные руки пробились сквозь изодранные эфирные ленты. Ощущения жара его тела и влажное от дождя пальто вытащили ее из другого царства. Ее перемещение в другой мир закрылось почти с ощутимой слуховой волной, которая вибрировала в ее костях.

Преступное намерение издало пронзительный крик и превратилось в песчаную дымку, не оставляя пространства между ними. Она колебалась. Только объятия Арчера держали ее вертикально.

Визг еще одного преступного намерения прозвучало в ночи, а затем еще одного и еще.

Руки Арчера сжались вокруг нее, так как он выпрямился, почти поднимая ее.

— Что, черт возьми, ты пыталась сделать? И я говорю буквально черт. — Не смотря, на рассерженные объятия, его лицо было мягким. — Демон класса загадки или нет, но ты не можешь подвергать психоанализу преступное намерение тем более в забвении.

Она кашляла от вялого запаха тухлых яиц.

— Ты не предложил ничего лучше.

— Я предпочитаю сдувать их как воздушные шарики. Хотя это оставляет немного клочков вокруг. Как ты это сделала?

— Ты рассказывал мне вот я и сделала. Ты уничтожил его.

— Нет. Ты сделала это прежде, чем я.

— Так ты меня еще и отчитываешь за то, что я выполнила задание.

Они были похоже на два ярких света. В его расширяющихся глазах она видела, что до него, наконец, дошло, что она сделала, и они до сих пор держались за руки.

Они сделали одинаковые длинные шаги в разных направлениях. Она вытерла свои ладони о бедра, пробуя стереть липкий холод преступного намерения. И жар кожи Арчера.

Борясь с гневом и замешательством, его лицо вспыхнуло.

— Это не наш способ борьбы. Ты не можешь постоянно ходить в ад по связи с демоном.

Она ответила ему.

— Я не делала этого одна. Ты пошел со мной.

Он открыл рот, но вместо этого крик преступного намерения раздался в ночи.

Крик пронесся по ее позвоночнику.

— Я слышу других. Они нападут?

Он пожал плечами.

— Избавят нас от необходимости следить за ними.

— И фералис?

— Они охотятся на нас. — Он резко перефокусировался, фиолетовая вспышка уже была видна в глубине его глаз. — Я не знаю, что случилось, но пятно преступного намерения, всегда привлекает фералисов. Идем.

Он быстро повернулся и скользнул в ночь. Сделав полшага, он спросил.

— Чем ты думала заняться сегодня вечером?

— Откуда я знаю? Я не древний воин.

— Я говорю о том, зачем ты уехала?

Она подняла лицо к небу, подставляя его дождю, как будто простая вода могла смыть остатки преступного намерения.

— Я хотела навестить моего отца. Ты сказал, что я могу оставить часть своей жизни.

— Я понимаю, но я слышал крик, — он посмотрел назад.

Она не хотела встречаться с ним взглядом.

— У него не самая лучшая ночь.

— Плохо, потому что проповедник знает, что его любимая дочь продала душу дьяволу, — его рука, отмеченная ревеном, превратилась в кулак. — Некоторые люди видят через маску нашей плоти и видят тень. Редкий святой человек, психически больной, некоторые дети или художник — вообщем те люди, которые видят мир немного по другому. Никто их не слушает, когда они начинают говорить о нас.

Она прикусила губу.

— Я не хотела пугать его.

— Тогда не возвращайся. Ты только будешь способствовать прогрессу слабоумия, и никакой пользы. — Его голос понизился до шепота. — Ты находишься во власти не обычного демона.

Резко, он остановился, его рука выпрямилась, чтобы остановить ее. Фиолетовый свет разлился по ревену.

— Там, — его голос напоминал звук шипения шин на тротуаре. — Под деревьями.

Даже в ноябре, дуб все еще был покрыт листьями. На земле, под деревом было подобие шахматной доски от тени и света от уличных фонарей.

Сера проследила за указательным пальцем.

— Боже, он больше чем последний.

— Никакого Бога, — сказал он мрачно. — Только мы.

— О право, мы об этом позаботимся. Я думаю, что это хорошо, ведь он, наверное, ослаб за последние две тысячи лет. Мы можем позвать кого-нибудь на помощь?

Ветер хлестал мокрыми ветками, как будто руками, протирающимися от ожидания. Арчер улыбнулся ленивой улыбкой.

— Ты хотела охотиться.

Она совсем не сомневалась в фералисе, с которым будет сложнее справиться, чем с воздушным шаром. Она сглотнула.

— Оно двигается в деревьях. Оно знает, что мы здесь?

— Вероятно. Ты должна научиться держать свои эмоции под контролем.

Точно так же, как и ему. Он сказал, что становление ослабило ее силы, но она задалась вопросом.

— Я думала, что мы собираемся заманить его куда-нибудь.

— Помни, ты сказала, что твои пациенты не сами выбирают время смерти?

Сначала он решил послушать ее…

Арчер шел по линии припаркованных автомобилей между ним и фералисом. Хотя фералис приближался к ним все ближе, она не могла отвести взгляд от Арчера и смотреть вперед.

Он залез под пальто, ускоряя шаг. Топора не было, она заметило, что-то длинное и острое. После того, как она узнала, как тшува пришел к нему, она поняла, почему он не доверял оружию. Но подходить так близко…

Когда он повернулся назад, фиолетовые огни вспыхнули у него в глазах, демон вышел поиграть.

Нет, не играть. Его выражение было напряженным и мрачным. Если сначала у него была дикая радость, то теперь она прошла.

Он протиснулся между двумя бамперами и исчез в крошечном лесу. Она не могла остановить его.