Бек Макмастер - Моя блестящая леди (ЛП) Страница 37

Кровь отхлынула от ее лица.

— Моей… чем?

Любопытно. Линч снова взялся за графин. Устроившись на диване, он закинул сапоги на стол и налил себе еще бокал. Роза по-прежнему стояла без движения, но от ее тела исходило такое напряжение, будто она готова сбежать в любой момент. Ее обнаженная рука обхватила перчатку, словно спасательный трос.

Сжалившись над ней, Линч пояснил:

— Вы читали памфлеты. И по крайней мере поддерживаете идеи гуманистов. Очень немногие знают про яд из болиголова и особенностях его применения. Я также подозреваю, что в вашем прошлом был какой-то эпизод, связанный с голубокровным.

Краски начали возвращаться на ее лицо.

— Что заставляет вас так думать?

— Пистолет, — прямо ответил он. — Ваш страх передо мной и моими людьми. Еще вы не любите прикосновения или находиться со мной в тесном помещении. Единственный раз, когда вы не были напуганы — тогда, в карете. Я был ранен и, согласно вашей точке зрения, уязвим.

Роза уставилась на него, словно загнанный в угол зверь:

— Я вас не боюсь.

Линч поднял бровь.

— Нет! — рявкнула она, сжав кулаки.

— Тогда опасаетесь. И это дает мне основания подозревать, что однажды вы не поладили с голубокровным.

Роза резко натянула перчатку на руку, будто броню.

— Мой отец — голубокровный. Мама была его трэлью, но сбежала, когда… когда родился мой младший брат. К сожалению, она скончалась, и нам пришлось заботиться о себе самостоятельно. Отсюда и пистолет. Старым привычкам трудно изменить. — Темные ресницы прикрыли ее глаза. — Отец нашел нас, когда мне исполнилось десять, так что… я здраво оцениваю голубокровных и то, что они могут сделать. Вот и все.

Может, она и говорила правду, но уж точно не всю. Если ее отец — голубокровный, значит, Роза связана с аристократическим обществом Эшелона. «С кем?» Линч постарался выбросить эту мысль из головы. Для таких вопросов время еще не пришло. Ему следует быть терпеливее, ведь все, что он про нее знал, буквально кричало: терпение еще пригодится.

Линч сделал глоток бладвейна, зная, что это ее нервирует.

— Отец обижал вас?

— Милорд, — холодно ответила Роза, — полагаю, это совершенно неуместно. У вас нет права…

— Совать нос в чужие дела? А может, я так же любопытен, как и вы, но вместо того, чтобы вламываться в запертые комнаты — кстати, мне до сих пор интересно, что вы искали, — я просто задаю вопрос.

Взгляд, которым она его одарила, уж точно нельзя было назвать дружелюбным.

— Я не вламывалась, дверь была не заперта.

Линч выпрямился, поставив бокал на стол.

— А вот это ложь. Хотя должен признать, врете вы отлично. — Ответом ему послужило ледяное молчание. Линч указал на кресло напротив. — Садитесь. Почему бы нам не обойтись без этих плясок вокруг да около?

— Мне надо работать.

— Я крайне благодушен и дарую вам час на обед.

Помощница по-прежнему колебалась.

— А еще готов ответить на любой ваш вопрос в обмен на вашу откровенность, — продолжил Линч, зная, что любопытство — ее слабость. Он потянулся и снял крышку с подноса. Там оказались маленькие бутерброды с огурцом, тарелка ароматного пирога и блюдо печенья. Рядом стоял горячий заварник с чаем. — Кроме того, я заказал еду не себе. С тех пор, как вы начали здесь работать, я крайне небрежно относился к вашему питанию.

— Не имею ничего против.

— Проще говоря, вы не желаете со мной откровенничать. — Линч заметил вспышку возмущения в глазах Розы. — У меня четыре с половиной сотни Ночных ястребов, миссис Марбери. Не заставляйте меня проявлять излишнее любопытство. И предупреждаю, вы и так уже вызвали мой интерес, хотя сомневаюсь, что это было вашей целью.

Она села напротив, хотя скованность позы прекрасно отражала ее настроение. Линч откинулся на спинку стула, вытянув перед собой длинные ноги.

— Ешьте.

— Я не голодна.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Нет, голодны.

— Милорд, вы никогда не ошибаетесь?

— У меня было много времени, чтобы научиться распознавать чужую ложь. — Он налил ей чай. — Лимон и кубик сахара, так?

Роза уставилась на него:

— Вы знаете, какой я пью чай?

— Я замечаю все, Роза. — Он специально назвал ее по имени.

Это не допрос, пока нет, но кое-что надо было прояснить. А заодно развеять собственные сомнения. И раз у Линча выдалась минутка — так называемый вынужденный отдых, — то почему бы не удовлетворить свое любопытство?

— Спасибо, — пробормотала она, приняла чашку и блюдце и поставила их на колени, будто преграду между ними.

Хорошо. Ему хотелось, чтобы она чувствовала себя неловко. Ему хотелось, чтобы она выдала ему все свои секреты.

Будто в попытке согреться Роза сжала чашку.

— Могу я тогда начать первой? Раз уж вы и так много обо мне узнали?

Линч закинул руки на спинку стула и склонил голову.

— Полагаю, что лишь часть из сказанного была правдой, но как джентльмен я пропущу даму вперед.

— Как мило. — Она отпила немного чая и задумалась. — Вы любили Аннабель. А еще к кому-нибудь чувства испытывали?

Прямой удар. Она попробовала выбить его из колеи. Линч лениво улыбнулся.

— Нет, Роза, мне хватило одного урока. Я не жажду повторить этот опыт.

Ее глаза сузились.

— Но это…

— Моя очередь, — оборвал он. — Вы никогда не отрицали моих предположений, что вы сочувствуете гуманистам. Мне это кажется крайне любопытным.

— Хм. — Роза уткнулась в чай. — Вряд ли это можно назвать вопросом.

— Так вы симпатизируете гуманистам?

Она со звоном отставила чашку и стала рассматривать поднос с бутербродами.

— Я — человек, сэр. И естественно, сочувствую гуманистам. — Она подняла глаза, и в них вспыхнули такие эмоции, которые даже Линч не смог бы назвать. — Вам не понять. У вас есть права, у меня же их нет. Каждый мужчина и женщина в этом городе втайне гадают, а может, действительно станет лучше, если гуманисты смогут воплотить свои идеи.

— Оказывается, у меня есть права? — задумчиво пробормотал себе под нос Линч. — Надо сообщить об этом принцу-консорту при нашей следующей встрече.

— Я не забыла, что вы неофициально инфицированный. Но вы уж точно не живете в страхе, что однажды на вас нападут на улице ради вашей крови. — Роза ловко перекладывала бутерброды себе на тарелку. — Я недостаточно сильна, чтобы оказать сопротивление голубокровному. Меня могут бросить истекать кровью в канаве на улице, и никто им и слова не скажет. Так что да, я симпатизирую гуманистам.

Она выглядела совершенно спокойно, но перчаток так и не сняла, хотя за столом во время еды женщине дозволялось обнажать запястья.

Линч отметил эту странность и задумался, почему в перчатках Роза чувствует себя в безопасности. Почему не вспоминает о своем обнаженном горле, которое так соблазнительно смотрится в окантовке черного кружева?