Драконофобия в контракт не входит (СИ) - Гусина Дарья Страница 37

— Кокошники и сарафаны, значит, в теме. А кто жених?

— Без понятия, — Падава раздраженно пожал плечами. — Это что-то вроде огромной светской тайны. Интрига! В газетах никакой информации о помолвке, одни слухи. Ты слышала о грядущих брачных полетах? Там дюжина драконов отправляется на поиски невесты, кто не спрятался, они не виноваты.

Понятно. Пока бедняки и средний класс пытаются свести концы с концами после катаклизма, у богачей новое развлечение. Надеюсь, Радмира положила глаз на Армана Ганье, захомутает его перышками и засосет в черную нано-дыру.

— Если говорить откровенно, — продолжил Диззи, — Радмира Лефевр — девица с большими страннос… О, Радмира! Солнце мое!

Падава изменился в лице — растекся сиянием на всю физиономию — и, раскрыв объятья, пошел навстречу только что вошедшей в ателье девушке в дорогой собольей шубке. Они с Радмирой деликатно обчмокались в районе ушей, не касаясь друг друга губами.

Молодая женщина была несколько крупнее меня. Я растревожилась. Как бы не выпасть из платья. Сейчас Падава заметит, что я потеряла в весе и отдаст контракт кому-нибудь другому. А мне нужны эти деньги. Закрытый показ для десятка людей, высшей элиты Сильверграда, это как раз то, что мне подходит. Маски, фата. И как же удобна та непроницаемая черная вуаль!

— Это модель для моего платья, Диззи? — спросила Радмира.

О, и этот взгляд вскользь меня полностью устраивает. Так смотрят на обслугу. Меня не узнают. Это мило. Три тысячи солидов серебром за вечер — и я вся ваша.

— Да, дорогая. Ты будешь довольна.

Радмира кивнула, к моему глубочайшему облегчению, и двинулась вдоль стен, изучая развешанные там эскизы.

— Диззи, — в панике прошептала я на ухо подошедшему поближе модельеру, — я из него выпаду!

— Ай, ну тебя, Синтия! — Падава как всегда изящно отмахнулся ручкой. — Потолстеть — не похудеть. Пару дней хорошей жрачки — и ты в норме. Закажу в ателье доставку готовых обедов.

Готовые обеды доставлялись нам из… «Вольного мага». Я все глаза выглядела, наблюдая за доставщиками. Но, разумеется, такая шишка, как владелец харчевни, развозом заказов не занимался.

Поедая обеды из картонных коробочек, я вспоминала наши с Петром совместные кулинарные шедевры: утку с репой, рыбу и морских гадов. В груди ныло, мне хотелось хоть на миг оказаться там, на маяке, в центре бури, в обществе мага, удивительной девочки и ее домашнего уморта. Я была там счастлива. Я только сейчас поняла, насколько счастлива я тогда была.

Желание вернуть прошлое все усиливалось. Телефон-автомат в холле дома моды проглотил монетку и соединил меня с моим бывшим начальником.

— Синди! — проорал Ледков, не успела я проблеять робкое «алло». — Я пятьсот раз пытался тебе дозвониться! Мне сказали, что абонент отключен от услуг!

— Я потеряла телефон. Давно уже.

— Как хорошо, что ты позвонила! Тебя искал Петр Ракитников, тот самый…

— Да, я его помню.

— Ракитников отказался от претензий! Хочет вернуть деньги! Он все мне объяснил! Это его брат… не по телефону, Синди! Приезжай в телецентр! Прежнюю работу пока не обещаю, но кое-что тут наклевывается. Думаю, весной пристрою тебя в одно отличное местечко.

— Да, Версений Яковлевич. Я приду.

— В четверг! Жду тебя к одиннадцати, Синди! Договоримся о вашей с Петром встрече, помирю вас!

Остаток дня я никак не могла сосредоточиться и не понимала, с какой целью Диззи в сотый раз гоняет нас по подиуму. Падава пытался отточить шоу до идеальности, но меня-то незачем было дрессировать, словно цирковую собачку — я знала свое дело: чувствовала сцену, запоминала сценарий с первого прохода.

Кроме того, Диззи нудел, что я до сих пор не вернула на промостенд свой костюм подсолнуха. Выбрав вечер после финальной примерки, я отправилась на Фонтанную площадь. Возле ателье ко мне присоединился Петенька. Заснеженному саду возле нашей квартирки уморт предпочитал грязные улицы предпраздничного города. Я немного поворчала, но взяла Петеньку с собой. Нежить потрусила рядом в облике собаки, высунув внушительный язык.

Я-то, конечно, шла к универмагу, а оказалась почему-то у «Вольного мага». Объявление на двери харчевни предупреждало, что заведение работает лишь на выдачу — внутри шел ремонт. Я нажала на кнопку вызова дежурного повара и попросила позвать Петра Ракитникова. Мне ответили, что хозяин дома. Где дома? А туточки, прямо над харчевней.

В квартирку над рестораном вел милый коридорчик с обоями в цветочек и лакированной лестницей из темного дерева. Я поднималась и удивлялась самой себе: что я делаю? Отдаюсь на милость магу? Почему я уверена, что Петр не куплен, что в тот день он отлучился с маяка не для того, чтобы сообщить обо мне «куда следует»? Однако в глубине души я знала: Петр не предатель, а я, похоже, неправильно расшифровала сохранившуюся часть записки. И самое главное — я просто не могу так больше, не выдержу, даже до обещанной Ледковым встречи не дотяну.

Я набрала полную грудь воздуха и постучала в единственную дверь на лестничной площадке. В голову лезли самые разнообразные сценарии: он откроет дверь — я его поцелую, тогда он растеряется, а я все пойму по глазам; он откроет дверь — я врежу ему под дых, не сильно, но чтобы прочувствовал мое разочарование. Петенька только похмыкивал в ответ на мешанину образов у меня в голове. Наверное, догадывался, что я, скорее всего, просто потеряю дар речи и буду молча стоять и смотреть в голубые глаза мага.

Я постучалась еще раз. Нашла кнопку звонка и с силой на нее нажала. Но за дверью стояла тишина. Увы, Петра Ракитникова не оказалось дома. От досады я пнула дверь, и она… начала медленно отворятся. Воображение тут же принялось подсказывать разнообразные картины, одна другой ужаснее. Какая же я дура! Почему не предупредила Ракитникова об опасности со стороны Ганье? Дотянула!

Осторожно вошла, придерживая Петеньку за ошейник. Уморт не выказывал никаких признаков беспокойства, а квартира пахла… отелем, местом, где только ночуют, а не живут. Кругом чисто до стерильности, просто душа радуется. И если бросается в глаза какая-нибудь вещь, например, книга или кожаная папка-планшет, то они на своем месте.

Только овальное зеркало лежит почему-то на журнальном столике у дивана. Матовый экран, ажурная подставка. «Живое зеркало», дорогой девайс, объединяющий сразу и телевизор, и телефон, и органайзер. Обычно такие штуковины вешают на стену или ставят на специальные подставки. Это же зеркало валялось, небрежно брошенное, словно его впопыхах не поставили на место. Тут у хозяина все вещи по линеечке расставлены, а дорогая вещь лежит на краю, угрожая упасть на пол при малейшем толчке. Я аккуратно передвинула девайс на середину столика, не удержалась и заглянула в экран. Выгляжу неплохо, отъелась на обедах из «Вольного мага». Глаза поживее стали, на щеках — натуральная розовинка с мороза, а румянами-то я с самой Фонтанной площади и макияжа под матрешку не пользуюсь.

Зеркало вдруг ожило, Петенька недовольно заворчал, и я с трудом удержалась от вскрика: на экране девайса появилось лицо — не безжизненный помощник-имитация, а вполне живая физиономия, словно тот, кто в нем отражался, стоял рядом со мной. Лицо прищурилось. Я смотрела в зеркало, словно загипнотизированная. Нет, это не кино. И не входящий вызов. И не запись. Оно смотрит на меня. Оно меня видит.

— У нас гости? — проскрипело изображение. — Ба, какие люди! И нежить! Чем же мы заслужили сию честь?

Я молчала. Глубоко внутри росло убеждение, что я говорю… с призраком. Именно так я ощущала нежить в Рое — как мертвую оболочку с неким подобием разума. Даже у Петеньки присутствовала душа, у этого же существа вместо нее было нечто… иное.

— Как давний жилец этого дома заявляю: из традиционных ценностей брать здесь нечего, — насмешливо заявил дух в зеркале

— Я не воровка, — выдавила я.

— Надо же. А выглядишь как воровка. Тихо зашла, пригибаешься, высматриваешь, нежить в мороке привела. Фью, песик, сидеть!