Магия объединяет - Илона Эндрюс Страница 37

Черт возьми. Я сделала это снова. Я позволила магии затянуть меня на дно. Как, черт возьми, это вообще произошло…?

— Шаррим, — прошептала женщина на земле. — Позволь мне служить тебе, Шаррим. Моя жизнь принадлежит тебе. Моя воля принадлежит тебе. Убей меня.

Вот дерьмо. Дерьмо.

— Все, чем я являюсь, принадлежит тебе. Все, чего я прошу — это хорошей смерти.

— Почему ты продолжаешь это делать? — зарычал Дерек.

— Я ничего такого не делала.

Его глаза засветились ярко-желтым. Он оскалил зубы, его морда сморщилась в уродливом рычании. Шерсть у него на спине встала дыбом.

— Ты думаешь, Джули чертовски легко переносить это? Она никогда не забывает, что ты можешь подавить ее волю одним словом. Она чувствует тебя. Всегда! Каждую гребаную секунду каждого дня.

Джули знала. Она знала.

— Она любит тебя так сильно, как только может. Я бы умер, сражаясь за тебя. — Он ткнул когтистой рукой в сторону Асканио. — Он бы умер за тебя. Разве этого, на хрен, недостаточно, Кейт? Сколько тебе нужно любви и преданности, чтобы прекратить делать рабов?

Мне показалось, что он ударил меня ножом.

— Я не превращала ее в рабыню.

— Она истекает кровью, и все, чего она хочет, это чтобы ты любила ее и убила. Как, черт возьми, ты это называешь?

— Я не порабощала ее! Это сделал мой отец. Я разорвала их связь. Теперь она свободна.

— Мне так жаль, Шаррим, — прошептала женщина на земле. — Я не хотела все усложнять.

— Ты будешь подчиняться любому ее приказу? — зарычал Дерек.

— Да.

Дерек указал на нее.

— Не лги мне, Кейт. Я сделаю почти все для тебя, но не лги мне!

Он мне не поверил. Он был рядом, когда это случилось, и он мне не поверил. Кэрран бы мне тоже не поверил. Джули знала, что не может отказаться от моих приказов. Все, что я построила, рушилось вокруг меня.

Магия вырвалась из меня, и я закричала. Земля кричала вместе со мной. Вода взметнулась из реки, деревья дернулись вверх, будто их вытянула невидимая рука, и каждый сорняк встал идеально ровно. Дерек вцепился руками в перила моста. Холланд отлетел назад. Асканио поймал его и развернул, схватившись за поручень и заслонив помощника шерифа своей спиной.

Я кричала, разочарование кипело во мне, пока, наконец, не прошло.

Вода обрушилась обратно в реку, обдавая нас брызгами.

Я должна была все исправить. Я понятия не имела, как, и внезапно почувствовал такую усталость.

Я выдохнула и повернулась к Дереку.

— Я когда-нибудь лгала тебе?

Он не ответил.

— Я когда-нибудь лгала тебе, Дерек?

— Нет.

— Я говорю тебе правду прямо сейчас, что я не превращала ее в рабыню. Я могла, но не сделала этого. Я не знаю, кто она. Я не понимаю, почему она так себя ведет. Но мы собираемся это выяснить. Забери ее. Мы отведем ее в медпункт, и когда ей станет лучше, мы сможем задать ей вопросы.

Он уставился на меня.

— Если ты не хочешь нести ее, тогда это сделаю я, — сказала я ему. — Но с тобой ей было бы комфортнее, потому что ты сильнее. Или ты можешь уйти. Это тоже будет прекрасно.

Дерек стащил женщину с моста. Асканио поднял голову пожилой женщины.

Мы начали обратный путь к цивилизации.

Я облажалась. Я не переступила черту, но подошла достаточно близко, чтобы увидеть бездну на дне. Объяснить это Кэррану будет действительно сложно. Дерек был прав, и он мне не поверил.

— Как тебя зовут? — спросила я женщину.

— Адора.

— Мы собираемся отвести тебя в отделение неотложной помощи, где с тобой поработает медик. Пожалуйста, не рассказывай медику ничего о моем отце или обо мне. Если он спросит, как ты получила рану, скажи ему, чтобы спросил меня.

— Да, Шаррим.

Глаза Дерека засияли.

— И еще, пожалуйста, не называй меня Шаррим. Зови меня Кейт.

— Да, Кейт.

Мне нужно было точно выяснить, кто она такая прежде, чем я увижу Кэррана, потому что я не хотела, чтобы возникло какое-либо недопонимание. Я знала, что делала и чего не делала. Если бы я превратила это в аргумент типа — верь мне, потому что я — это я, и ты меня знаешь — он бы дал мне презумпцию невиновности, но я этого не хотела. Мне хотелось со стопроцентной уверенностью доказать ему, что я не порабощала эту женщину. Я не переступала черту. Я подъехала на слоне и бегала взад-вперед вдоль его края, пока на заднем плане играла группа мариачи, но я не пересекала ее.

— Что это был за язык? — спросил Холланд.

— В смысле?

— Когда вы разговаривали с ней на мосту, задавали вопросы, что это был за язык?

О чем он говорил? Я говорила по-английски.

— Я собираюсь написать отчет, — сказал Холланд.

Я посмотрела на Дерека.

— Я говорила на другом языке?

— Да. — Он не смотрел на меня.

— На какой он был похож?

— Он приносил боль, — сказал Асканио.

— Но ты помнишь какие-нибудь слова?

— Эстен кари ла амт-ам. Это было последнее, что ты сказала, — сказал Дерек.

Ты больше не рабыня. О, черт. Я перевела. Я говорила это. Все это время я думала, что моя магия пропитывает мои слова. Черт.

— Включите в свой отчет «язык силы», — сказала я.

— Хорошо, — сказал мне Холланд.

Нашей первой остановкой была больница скорой помощи Милтона. Мы оставили Адору там. Я заплатила за первые двадцать четыре часа лечения и сказала Адоре оставаться там, пока я не приеду и не заберу ее. Медмаг заколдовал порез на моем лице, чтобы он закрылся, и сказал мне не ожидать чудес в отношении того, останется ли шрам.

Мы вошли в кабинет Бо с головой в авангарде. Она едва протиснулась через двойную дверь. Шериф округа Милтон посмотрел на голову, посмотрел на нас, оценил плачевное состояние своего зама, полез в свой стол и извлек перо.

— Оно было найдено там, где были лошади. Два брата определили, что оно принадлежит крылатому дьяволу.

Я взяла перо. Оно было длинным и блестящим, чисто черного цвета, которое, казалось, поглощало свет, за исключением самого кончика, где вспыхивал тонкий оранжево-красный огонек, будто кто-то окунул перо в жидкий огонь. Только у одного существа были такие перья — у Танатоса, ангела смерти, с черными крыльями и пылающим мечом.

Как только я доберусь до работающего телефона, мне нужно будет позвонить Тедди Джо.

— Тебе нужно рассказать Кэррану, — сказал