Пес бездны, назад! (СИ) - Разумовская Анастасия Страница 37

Жертва рухнула на колени, протянула дрожащие руки:

— Нет, нет, пожалуйста, не надо…

— «Витэль, отпусти меня, — пропищал волк, уродливо искажая голос. — Пожалуйста!» Не переживай, я тебе заплачу́, малыш. От тебя не убудет… Ну, ладно, вру. Убудет. Но совсем немножко.

— Я не Витэль…

— Знаю, вкусненький, знаю.

Добыча посмотрела на хищника диким, полубезумным взглядом, швырнула несвежую подушку в зубастую морду и кинулась из комнаты. Хлопнула дверь туалета, и чуткий слух зверя уловил щелчок задвижки. Волк, посмеиваясь, направился за добычей.

Серьёзно? Ты, словно мальчик, веришь в чудеса? В снежного человека, в деда Мороза, в то, что вот эта хлипкая преграда остановит Пса бездны?

Какие люди всегда наивные!

Хорошее настроение стремительно возвращалось к нему. Внутренняя бездна вытесняла внешнюю.

Бертран мерил шагами садик у психоневрологической клиники. Потом сел на скамейку, опустив руки локтями на колени. Его душу раздирали страх и ненависть. Страх за жену, ненависть к тому подонку, который так напугал её. У Кота было не так много времени, чтобы разобраться во всём произошедшем. Надо было ехать, снова, но… Как оставить Майю одну?

Мужчина стиснул кулаки. Нелепо чувствовать себя настолько беспомощным.

— Где ты, сволочь, бездна тебя побери? — прошипел он.

— Кот…

Бертран оглянулся, подбежал к выходящей жене, взглянул вопросительно. Она сама обняла и прижалась к нему.

— Мне выписали курс, — сообщила тихо. — Давай поедем в Павловск? Хочу погулять по парку… Потом в аптеку зайдём.

Всю дорогу Майя подавлено молчала, и только на тропинках пейзажного парка вернулась к теме:

— Я всегда считала Сергея просто мерзавцем, но… Понимаешь, он ушёл через зеркало.

— Тебе не могло… ну… показаться?

Он заботливо взял жену под локоть. Падали золотые и алые листья. Любимая осень, любимый павловский парк, бескрайний, запутанный, полный неожиданностей. Созданный гением Пьетро Гонзаго, он казался причудой природы, а не делом рук человека. Здесь привольно гулялось и дышалось тоже свободно.

— Могло. Но если он не ушёл в зеркало, то как бы вы с ним не пересеклись? Нет, Кот. И я уверена, что Сергей сделал это специально, наглядно, чтобы я увидела. Он предложил тебя убить и, знаешь, я не сомневалась, что он бы это мог…

— Ты уверена, что хочешь сейчас говорить об этом?

Майя приникла к нему, покачала головой:

— Нет. Не хочу. Но, Кот, он… он спрашивал меня про Аню.

— Он её не найдёт. Ты же знаешь.

— Я не уверена в этом. Уже не уверена. Я сказала ему, что Аня…

Кот остановился, притянул её к себе.

— Я понял. Не проговаривай. Думаешь, подонок тебе не поверил?

— Не знаю… Я вообще не поняла, зачем он приходил… Думаю, если бы он хотел… ему бы ничего не помешало. И ещё… Бертран, он не изменился. Совсем. Сергей всегда казался мне моложе своего возраста. Мы же с ним вроде как были ровесниками. Как я всегда считала. Но он всегда выглядел на двадцать. И вчера — тоже. Мальчишка, понимаешь? А это невозможно же.

— Если только он не из другого мира, — прошептал Бертран. — Опиши мне его, если можешь.

— Лучше я тебе его покажу.

— Ты оставила его фотографии? — удивился Кот.

— Я — нет. Но в одном из альбомов нашей группы есть его фото. Правда, не очень качественное. Сергей не любил фотографироваться. И всё-таки однажды Рада, наша сокурсница, умудрилась его сфоткать.

— Ты заявляла о насилии?

— Нет. Не нашла в себе духу обратиться в полицию. Я вообще долго не могла выйти из квартиры, меня начинало трясти, нахлёстывала паника. Я хотела заявить, но, когда немного пришла в себя, Рада сообщила, что Сергей пропал. Они даже к каким-то поисковым отрядам обращались. Буквально в тот же день, как… Ну и я не стала…

Майя вынула телефон, нашла нужную группу, принялась рыться в фотографиях. Бертран приобнял жену за плечи, увлёк и посадил на скамеечку под пышными еловыми лапами. Из кормушки для птиц выглянула морда белки и уставилась на парочку. «Есть что есть?» — было отчётливо написано в выпученных блестящих глазках.

— Вот.

Он заглянул и увидел немного мутную, смазанную фотографию, на которой жизнерадостно улыбался парнишка лет двадцати. Он поднимал ладонь, растопырив пальцы, словно хотел заслонить камеру. Симпатичный, но не красавец. Сухощавый. Не атлет. Светлые волосы растрёпаны. Под широкими тёмными бровями блестят весёлые чёрные глаза. Белая футболка с алым черепом. Или не черепом — не понятно, так как размыто. Серая клетчатая рубаха расстёгнута.

— Вот эту фотографию и использовали для поиска.

— Перекинь мне, — попросил Кот.

Вгляделся, щурясь. А потом переслал её другу.

— Привет, — написал торопливо. — Можешь улучшить качество фотки? И ещё… одень, плиз, пацана в костюм эпохи Тюдоров… В красных тонах.

Белка решилась. Спрыгнула, пробежала по земле, заскочила на скамейку и снова уставилась на людей. Подёргала усиками. Не было похоже, что эти двое проходимцев хотят угостить её орехами. Но так же не бывает, да? Люди ведь для того и живут, чтобы кормить белок. Иначе для чего ещё?

Ответ не заставил себя ждать.

— Знакомься, Майя, — прошептал Бертран задумчиво, — перед тобой — младший из сыновей Андриана, короля Родопсии. Покойного, как мы уже знаем. Принц Дезирэ собственной персоной. Младший братишка твоего зятя. И, знаешь, что забавно? Я встречал его после того, как ты побывала в Эрталии. Когда искал возможность перенестись к тебе. Мы с его старшим братом, не совсем старшим из троих, а средним, были друзьями. Мариону было лет двадцать тогда. А Дезирэ — семнадцать. И выглядел он на семнадцать. У него только-только переломался голос и довольно плохо росли усы над губой. Что, впрочем, никак не мешало младшему принцу воевать с Родопсией.

— И что это значит?

— Ничего. Почти. Кроме того, что он — не человек. Потому что люди молодеть не умеют даже в Эрталии. И в Родопсии тоже не умеют.

— Не понимаю.

— Май… Вы встретились с ним, когда ему было двадцать. Ты забеременела. Ещё года через три встретились мы с тобой. Это я в годах Первомира считаю. С годами в Эрталии, как известно, есть проблемки. Но хронология-то остаётся той же. А потом мы пересеклись с Дезирэ. Я с Дезирэ. И ему было семнадцать. Меньше, чем до встречи с тобой. Прошло ещё семнадцать лет. И сколько сейчас прекрасному принцу? Двадцать? Двадцать два? И не факт, что ещё лет через пять не станет десять. Никого не напоминает? Я вот знаю лишь одного… человека, который умеет управлять своим возрастом.

— Румпеля, — выдохнула Майя, вздрогнув.

Кот посмотрел на неё. Белка вскарабкалась на его колени и зацокала сердито. Мужчина прищурился на наглую зверюшку и коротко, зло зашипел. Мелькнул пушистый хвост, качнулась мохнатая лапа ели.

— Я не знаю, кто такой Румпель, — признался Бертран. — Никогда не задумывался об этом. Помнишь, мама говорила, что научила его магичить, но… Судя по тому, что нам рассказала Аня, это вряд ли. Предположу, что мой папочка просто сыграл в подкидного дурачка. Учительница — ученик это вечная игра. Очень увлекательная, кстати.

— Румпель говорил что-то про «мы». Но не сказал, кого так называет… Когда предупреждал меня не переходить «им» дорогу.

— Что этим тварям нужно в Первомире? — проворчал Кот. — Зачем они все сюда припёрлись? Без них тут было прекрасно. Но вот что мы сделаем: если кто-то и может справиться с зарвавшимся щенком, то это, полагаю, мой непутёвый папаня. Ну или Румпель хотя бы знает, как это сделать. И кто такой Дезирэ вообще.

— Ты семнадцать лет с ним не общался. Думаешь…

— Думаю, да. Пришло время вспомнить о родственных связях. Надо будет спросить Аню, как она вызывала его через зеркала.

Майя прижалась к мужу. Зарылась лицом в его плечо.

— А если Румпель и Дезирэ на одной стороне? Помнишь, Румпель сказал, что отец моей дочери — его брат. Отец моей дочери — Сергей. Сергей — принц Дезирэ. Значит, Дезирэ каким-то образом не сын Андриана, а брат Румпеля… Как всё сложно! Кстати, ты нашёл хоть какие-нибудь следы Рапунцель?