Ольга Черных - Безвечность Страница 38

— И влюбилась, — продолжил за меня Тони. Да, я влюбилась в Стефана. Он послужил причиной ведения моих дневников. Я хотела запечатлеть каждый момент, проведённый с любимым. — Она всегда приезжала домой на каникулы. Я приходил к ней, но все темы разговоров сводились только к Стефану. Родители Евы смотрели на меня извиняющимся взглядом, ведь втайне от Евы они всегда говорили мне, что хотят видеть в качестве жениха дочери не Стефана, а меня. Я лелеял мечты об этом, думал, что это мимолётное увлечение Евы, что вскоре она увидит, насколько сильно я её люблю. Мне хватило несколько встреч со Стефаном, чтобы понять, что он был груб по отношению к Еве. Она была слепа, ходила в розовых очках. Я видел, что Стефан падок и на других девушек. Я пытался сказать об этом Еве, но это только испортило наши хрупкие отношения. Мы стали реже встречаться. Когда мисси Стюарт, твоя прабабушка, приглашала меня на ужин, Ева закрывалась в комнате и не желала ни с кем разговаривать. На втором курсе она окончательно отдалилась от меня. Я пошёл на отчаянные меры. Стал воровать письма с фотографиями из почтового ящика семьи Стюарт, которые Ева отправляла Стефану из дома на каникулах. Я делал это не только потому, что хотел расстроить их отношения, а в большей степени потому, что хотел иметь рядом с собой хоть малую часть Евы. У него было всё, а у меня только фотографии. Я принёс их тебе.

Я не смела дышать, пока Тони вспоминал своё прошлое. Хоть я и была частью его жизни, мне никогда не понять, какую боль он испытал. Я потеряла своих близких, и дыра в сердце не затянется никогда, а Тони потерял то, что никогда не имел. Он жил мечтой и живёт до сих пор. Я вижу, как он смотрит на меня, ищет прежнюю Еву, но не находит. Я стала другой. Жёсткой. Чёрствой. Одинокой. Я не могу заменить ему ту Еву, о которой он говорит.

— Бабушка действительно любила Стефана, и её нельзя в этом винить. Мне очень жаль… — Думая о найденной фотографии, адресованной Стефану, я долго не могла найти подходящие слова, но от них Тони вряд бы стало легче.

— За кого она вышла замуж? — спросил старик, который навсегда запомнится мне влюблённым мальчиком с фотографии. Кажется, этот вопрос терзал его всю жизнь, а я не знаю, что и ответить.

— За мужчину, который её любил, — снова соврала я, ведь Ева, то есть я, никогда не выходила замуж. Вся эта история — ложь. Я лгу ради спокойствия Тони, которого у него никогда не было.

— Конечно, я знал, что иначе быть не могло, ведь у неё родились дети, а потом прекрасная внучка, которую назвали в честь неё, — сказал Тони, глядя в пол и хмуря брови, как будто не верит в то, что говорит. Надеюсь, я ошибаюсь. Надеюсь, мне удалось его убедить.

О том, что у Евы родились дети, а потом и внучка, знал весь Мираж. Я позаботилась о распространении этой новости, чтобы подготовить себе почву для возвращения в родной город. Я не знала, когда этот момент настанет и сколько поколений мне придётся переждать, но вот он настал, и мне всё ещё приходится врать.

— А когда Вы виделись с бабушкой в последний раз? — Настала моя очередь задавать вопросы. Мне интересно, какой была наша с Тони последняя встреча, потому что я совершенно её не помню, и в дневниках нет ни слова о моём соседе.

— На похоронах у её матери, — ответил Тони. Эти слова дались ему с трудом. Его руки, сложенные на коленях, задрожали, но он не обратил на них внимания и продолжил рассказ. — Когда миссис Стюарт заболела, Ева ухаживала за ней. Я искал встречи, но Ева выходила на улицу лишь по необходимости. Она была замкнута и ни с кем не разговаривала. Её словно подменили. Она долго не могла оправиться от потери Стефана, потом — отца. Я боялся, что уход матери она не переживёт. Сразу после похорон Ева уехала, и я больше никогда не видел её. Сейчас передо мной сидит её точная копия, и я рад, что не стал искать Еву, не стал мешать её браку. Я молча любил и молился, чтобы с ней всё было в порядке. Только одно мне интересно до сих пор, почему на похороны матери она не привезла детей и мужа? Я бы хотел познакомиться ними.

— Дедушка сидел с моей мамой и дядей, потому что они были слишком маленькими, чтобы присутствовать на похоронах, — на ходу сочинила я. Не могу же я сказать, что этих людей никогда и не существовало вовсе.

— Скажи мне, она правда умерла? — после долгой паузы спросил Тони.

Мне стало нехорошо. Даже паршиво. Комок подступил к горлу. Он спрашивал меня об этом при первой встрече, но адекватно отреагировал на ответ, поэтому я не думала, что когда-нибудь Тони повторит душераздирающий вопрос. Почему Тони решил уточнить? Я этого не вынесу!

— Да, — ответила я, и впервые за десятки лет дала волю эмоциям при человеке, которого я едва знаю. Зря я не выгнала его сразу. Зря позволила лезть ко мне в душу. Зря я только что похоронила часть себя…

Я нервно вытерла слёзы полотенцем, которое лежало на журнальном столике, и взглянула на Тони. Мой ответ ранил его куда сильнее, чем меня. Он стал задыхаться и глотать ртом воздух. Я никогда не попадала в подобные ситуации, но знаю, что нужно дать человеку воды.

— Выпейте, — сказала я, прислоняя стакан к губам Тони. Он сделал несколько глотков и взял стакан у меня из рук. Ему неловко выглядеть больным и старым, но должно быть неловко мне за то, что я насквозь забыла о его существовании. — Как Вы?

— Уже лучше, спасибо, — ответил Тони. К его бледному лицу постепенно вернулся румянец, и руки перестали дрожать. — Я должен был почувствовать, что её не стало, но наша связь так давно оборвалась, что я не смог… Мне казалось, что она будет жить вечно…

— Вам нельзя нервничать, — сказала я. Кажется, он бредит. Пока он окончательно не сошёл с ума, нужно разузнать о последней фотографии в его стопке, подписанной на обороте моим подчерком. Это один из снимков, который был предназначен Стефану, где я уже естественно без Тони. На фотографии я сижу в своей комнате и шлю воздушный поцелуй, но сейчас меня волнует не изображение. — Расскажите мне об этом камне на цепочке.

— Ева нашла его в парке, после чего попросила папу сделать в камне дырочку, чтобы повесить на цепочку. Это был её талисман. — Тони словно произнёс заученную речь. Вряд ли он лжёт, но явно что-то недоговаривает. Я показала ему на камин, где висит подвеска с камнем. — Да, это тот самый камень с фотографии.

— Почему я не видела его у бабушки? Она не должна была его снимать, раз Вы утверждаете, что камень был её талисманом.

— Она отдала его отцу, — ответил Тони, снова не солгав. Эту информацию я недавно вычитала в дневнике, но мне нужны подробности.

— Камень приносил удачу? — спросила я.

Вопрос застал Тони врасплох. Он посмотрел на меня так, будто не верит своим ушам, будто я не знаю чего-то важного.