Одиссея Тёмного принца (СИ) - Силаева Ольга Страница 38

Он отбросил топ в сторону и принялся обтирать ей бока, держась подальше от области сердца.

– Просто представь, что я один из твоих парней, – сообщил он тише. – Тот же Дир из лазарета, который вдруг отрастил крылья и примчался, узнав, что его маленькой принцессе нужна помощь.

– Ты мог бы его выпустить, – проговорила Таисса. Она не глядела на Альбини.

Тот хмыкнул:

– Извини, но рисковать своей шкурой, чтобы он поставил тебе градусник, я точно не буду. Нет, ты правда меня стесняешься? Сколько у тебя было парней? Уж точно не меньше полудюжины.

Таисса мрачно посмотрела на него.

– Полудюжины? У меня? – Она подняла бровь. – Да ты шутишь. Не меньше десяти – из тех, чьи имена я ещё помню. И это если не считать веселья на вечеринках.

Альбини ухмыльнулся, заканчивая обтирать ей живот:

– Вот-вот. Никогда не отказывай себе в удовольствиях, верно?

Тонкие пальцы, неожиданно красивые, задумчиво побарабанили по её голой коже.

– Хотя иногда, – вдруг сказал он, – лучше от них отказаться.

Таисса моргнула, невольно приподнявшись.

– Почему?

– Лежи тихо. – Он осторожно потянул вниз шёлковые пижамные штаны, придержав их, чтобы бельё не сползло вместе с ними. – Сейчас закончу и налью тебе чаю. Пять минут.

– А аспирин?

– Чтобы, если у тебя кровь пойдёт из носа, она текла не переставая? Знаешь ли, мне всё-таки дорог этот ковёр.

По коже потекла приятная прохлада, и Таисса выдохнула, чувствуя, как прикосновения влажной ткани к обнажённой коже бёдер приносят облегчение.

– От меня будет нести спиртом, – пробормотала она.

– Ещё бы. – Альбини поднял голову, усмехнувшись. – Ты же у нас известная пьяница. Увы, танцевать на столе будем в следующий раз.

– Вернон когда-то попробовал меня напоить, – отрешённо заметила Таисса, глядя на океан за подсвеченным панорамным окном. – Мы здорово продрогли, одежда промокла насквозь, и пришлось кое-как согреваться у огня дешёвым бурбоном.

– Хм. Не бренди?

Таисса подняла брови в полутьме.

– Тебе-то откуда знать?

– Действительно, совершенно неоткуда, – пробормотал Альбини. – Переворачивайся на живот, детка.

– Бьюсь об заклад, тебе понравилось, как это прозвучало, – выдавила Таисса, кое-как поворачиваясь на бок. Голова тут же загудела.

Альбини бережно придержал её за плечи, укладывая на живот.

– Здорово тряхануло, правда? – тихо спросил он.

– Да, – с усилием прошептала Таисса, опустив голову на ковёр. – Почему ты не позвал никого? Врача?

Альбини фыркнул с прежним сарказмом:

– Думаешь, врач тебе поможет? Будет бегать вокруг и квохтать, а то и, чего доброго, вколет тебе что-нибудь, после чего ты будешь лежать пластом две недели. Мне это надо?

Таисса нахмурилась:

– Постой. А как ты вообще здесь оказался?

– Ха. Думаешь, я следил за тобой через спрятанные камеры и датчики движения, как трепетный возлюбленный? – Альбини быстрыми уверенными движениями закончил обтирать ей спину. – Я собрался забрать тебя отсюда в медицинский блок, чтобы попробовать ещё раз, детка. Сейчас или никогда – мой девиз. Увы, ты несколько спутала мои карты.

– Почему ты не отключишь голосовой фильтр? – спросила Таисса. – Раз уж твой голос всё равно мне незнаком.

– Поверь мне, – голос Альбини враз сделался низким и серьёзным, – когда я отключу фильтр, ты не обрадуешься. Потому что это будет означать, что у нас всё очень, очень плохо.

Он подхватил Таиссу на руки и перенёс на диван. Рядом с ней упал пушистый банный халат.

– Оденешься, когда спирт закончит испаряться, – сообщил Альбини, возвращаясь с чугунным чайником на подставке. Таисса не успела заметить, где он раздобыл кипяток, но ей было не до того: ей ужасно хотелось пить.

Осушив три крошечные чашки подряд, одну за другой, она наконец закуталась в халат и с благодарным кивком взяла четвёртую чашку.

Альбини бросил на неё пронзительный взгляд.

– Легче?

– Ага.

– Я дам тебе ещё четверть часа. – Он взглянул на линк. – Но не дольше.

Таисса зевнула.

– Иди, если хочешь, – сонно сказала она. – Спасибо тебе, но мне уже лучше. А если нанораствор… в общем, если мне снова станет совсем плохо, ты уже ничего не сделаешь.

– Криокамера если только, – едва слышно прошептал Альбини. – Но это совершенно не годится.

Он кашлянул.

– Вообще-то мы уйдём вместе. Я собираюсь использовать тебя этой ночью в своих злодейских планах, не забыла?

– Ты хуже Вернона, – пробормотала Таисса. – Он хотя бы давал мне поспать.

Альбини злорадно ухмыльнулся, придвигаясь к ней ближе.

– А я вот не дам. Любыми, между прочим, способами. – Он коснулся её лба. – Температура спала, с чем я тебя и поздравляю. Займёмся любовью?

Таисса поперхнулась.

– У тебя в голове вообще остались мозги?! Я твоя пленница, эй! Хочешь быть парнем, который воспользовался своим положением? Серьёзно?

– Очень, между прочим, целительный опыт, – совершенно не обидевшись, произнёс Альбини. – Повышает иммунитет, а с эндорфинами в крови ты куда легче перенесёшь нанораствор. Тем более что раздетой я тебя уже видел, мне понравилось. Эй, ты же говорила, что развлекалась вовсю! Считай это пижамной вечеринкой.

Таисса безнадёжно вздохнула. Отставила четвёртую чашку и посмотрела на него.

– Я, конечно, признательна за то, на какие серьёзные шаги ты готов пойти ради того, чтобы поднять меня на ноги, – проговорила она, – но… ты же сам сказал, что порой от удовольствия стоит отказаться, верно? – Она пристально посмотрела на Альбини. – Кстати, а почему ты так сказал?

Альбини вздохнул.

– Ну, раз уж сегодня ночь откровений…

Он налил себе чаю и задумчиво отхлебнул. Таисса молча смотрела на него.

Но Альбини не торопился начинать. Вместо этого он долго смотрел на коралловый риф.

– Пожалуй, я не хотел бы здесь жить, – наконец сказал он. – Предпочитаю старые добрые небоскрёбы. Но под водой лучше думается. Здесь очень тихо, если любишь слушать тишину. Прекрасное место, чтобы разобраться в себе.

Он снова помолчал. Таисса его не торопила.

– У меня были… проблемы с памятью. – Альбини потёр висок. – Серьёзные проблемы. Что-то вроде раздвоения личности, и понадобится не один месяц, чтобы привести голову в порядок. Часть воспоминаний… в тумане. Я вернул почти всё, и не спрашивай, чего мне это стоило, но я не ощущаю эти воспоминания своими. Словно это был какой-то другой парень. «Не я, не я, не я», – знаешь, как говорят в детском саду, когда кто-то ставит на пути у злой воспитательницы ночной горшок?

– Тебе трудно было вернуть воспоминания? Почему?

– Отрицание, детка. – Альбини зевнул. – У меня очень сильный инстинкт самосохранения: когда я говорю себе: «Нет, этого не было!» – мир тотчас же подстраивается под меня. Если кратко, у той, другой моей личности был роман с девицей, которую я ненавижу всеми фибрами души. Точнее, не её саму: эта дурёха ни в чём не виновата. Просто… по её милости я многое потерял.

– Она поставила у тебя на пути ночной горшок? – серьёзно спросила Таисса.

– Считай, что два. Так вот, я не желал о ней думать, но разум взял своё: раз уж со мной произошло что-то значительное, я должен знать каждую деталь, верно? И я узнал. Медитация, терапия под чужим именем, много денег. – Он вздохнул. – Очень много денег. Проклятье, почему всё по-настоящему нужное стоит так дорого?

– Сейчас ты не о деньгах, да? – тихо спросила Таисса.

– Нет, Пирс. Не о деньгах. Об эмоциях. О… чувствах, чёрт бы их подрал. – Последнюю фразу Альбини произнёс с отвращением. – Воспоминания того, другого парня – не мои. Я знаю, о чём он думал, знаю, что чувствовал. Но он любил ту девчонку, а я – нет. И сейчас я ощущаю что-то вроде угрызений совести. Если по моей вине с ней что-то случится, я буду чувствовать, словно потерял что-то безумно важное. Что-то драгоценное. Даже если я ничего не чувствую, я знаю, как она была дорога… моей второй личности. Порой у меня даже возникает странное чувство, что она интересна мне. После… – Он запнулся. – В общем, было одно полудетское воспоминание о первом поцелуе. Неважно.