Джессика Симс - Ты обязательно полюбишь клыки Страница 39

Его прикосновения дарили потрясающие ощущения. Он был здесь, рядом. И я поняла, что таков его способ поддержать меня.

Я прикусила кончик его пальца, поглаживающего мои губы, потом отпустила.

— И что же ты собираешься делать? — прошептала я.

— Ну, — он навалился на меня, вжимая в диванчик, приблизил свои губы к моим.

Снял с меня очки и бросил их на соседнюю кушетку.

Потом снова положил руку на щеку и приподнял мое лицо к себе. Я почувствовала куда более ясный и чистый жар, чем когда ко мне прикасался вампир.

На сей раз я ощущала пульсирующее в теле тепло и восхитительное волнение от прикосновений Джоша.

— Сейчас я изо всех сил борюсь с желанием опрокинуть тебя на диван и затрахать до чертиков.

Это звучало слишком заманчиво.

— И зачем ты с ним борешься?

Он застонал и припал губами к моей шее.

— Мари, я не могу быть с тобой, если… не установлю на тебя своего рода права. Но тогда я не смогу уйти, как ты того хочешь.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — не в силах сдержаться, я прикусила нижнюю губу. — И никогда такого не говорила.

— Не знаю, какое мы примем решение, но что-нибудь придумаем, — он прикусил мою шею. Легко и словно пробуя на вкус.

— Давай просто жить одним днем. И сегодня я хочу исследовать руками все твое тело.

— Хорошо, потому что мои будут делать с тобой то же самое.

— Тогда сделай это, — подзадорила я. — Или ты трусишь?

— Провокация? — его губы обжигали мою кожу и невероятно отвлекали, и мне это нравилось. Он уткнулся лицом в мою шею, и я почувствовала, как его язык прошелся по ключице.

Я ахнула от нахлынувших ощущений.

Он остановился и посмотрел на меня.

— Все хорошо?

— Надеюсь, ты не собираешься спрашивать это каждый раз, как я издам какой-нибудь звук, — я провела руками по его груди, оценивая мускулы.

Он расстегнул верхнюю пуговицу моей уродливой фланелевой пижамы, оголив кусочек кожи, и прижался к нему ртом.

— Для столь капризной особы ты чертовски хороша на вкус.

Я шлепнула его по груди, и от его смеха, прозвучавшего у моего горла, по телу прокатилась дрожь. Из головы сразу вылетели все колкие мысли, особенно когда он легонько прикусил кожу.

Коротко и нежно, лишь едва ощутимым царапаньем плоти зубами, от которого я покрылась мурашками. А когда провел языком длинную дорожку по всей шее, я застонала.

— Прости, — его голос звучал хрипло от желания. — Не могу удержаться.

— Делай, что нравится, — мечтательно пролепетала я. Ощущения были потрясающими.

— Не стоит тебе этого говорить, — прорычал он и вновь лизнул ключицу.

— Тогда, может, мне не стоит говорить, какой влажной меня делают твои ласки? — прошептала я.

Он укусил меня. Я вскрикнула от изумления, почувствовав, как его зубы, подобно жалу, воткнулись в кожу.

— Джош?

Он аккуратно облизал укус.

— Прости. Должен был это сделать. Ты же просто умоляла меня об укусе.

— Ни о чем я не умоляла, — возразила я, пробегая руками по его спине. Мне нравилось прикасаться к нему, особенно после того, как неделями воображала себе это.

— Серьезно? Потому что я только и слышал "Джош, мне надо, чтобы ты облизал мою грудь", — ответил он хриплым голосом и оставил легкий поцелуй на скуле.

Я втянула воздух, мои соски затвердели.

— Нравится? — усмехнулся он. Потом наклонился и зубами расстегнул еще одну пуговицу. Я ошеломленно наблюдала, как он опустил рот к моей груди и принялся нежно ее целовать. — Расстегнуть остальные?

— Ты спрашиваешь разрешения? — удивилась я, не в состоянии отвести взгляда от его рта в ложбинке моих грудей.

— Я должен знать, что ты тоже этого желаешь, Мари. — Джош поднял голову, и я увидела в его тёмных глазах притаившуюся пуму. — Можно ведь немного поощрить мужчину.

— И почему всем нужны словесные прелюдии? — Я дышала с трудом. Казалось, при виде его темной головы на моей груди весь воздух покинул легкие.

Он улыбнулся.

— Просто скажи, детка.

Я фыркнула.

Он посмотрел на меня обиженно.

— Ты убиваешь моё эго.

— Так, может, ему необходима небольшая здоровая встряска? — чтобы уменьшить колкость своих слов, я провела пальцем по его груди. — Но я не против, если ты снимешь рубашку.

— Я обнажу кожу, если ты сделаешь то же, — усмехнулся он, поднялся и протянул мне руку.

Я медленно подала ему руку, чувствуя себя слегка не в своей тарелке, и Джош поднял меня на ноги. Ладно, я чувствовала себя сильно не в своей тарелке. Весь мой опыт флирта и сексуальности проржавел за десятилетие. И вот я стояла перед ним в пижаме крысиного цвета, а на лице красовались круги под глазами.

Тут он стянул через голову рубашку, и во рту у меня пересохло.

Джош был таким… великолепным. В будущем мне хотелось видеть его обнаженным, по крайней мере раз в день. Или чаще. Я не смогла справиться с желанием прикоснуться к нему. К подтянутым сильным плечам, поджарому торсу и плоскому животу.

Поросль волос на его груди переходила в тонкую полоску внизу живота. Изящно. Восхитительно. Бицепсы оказались твердыми и сильными, и я не удержавшись, сжала их, когда проводила по ним руками.

Пока я прикасалась к Джошу так, как давно желала, он стоял совершенно неподвижно. Я провела пальцами по четко высеченным твердым грудным мышцам и отпрыгнула, когда в его горле зародился низкий рокот.

— Прости, — он схватил мои руки и вернул на свою грудь. — Надо было тебя предупредить. Мы мурлычем.

И действительно, из груди, у которой он удерживал мою руку, исходил утробный мурлыкающий звук.

— Я и не догадывалась, что твой кот так… близок к поверхности.

— Не волнуйся, я совсем домашний.

— Очень мило, — зачарованно глядя на его восхитительную кожу, я царапнула ногтями подтянутые мышцы.

Он застонал и притянул меня для очередного горячего быстрого поцелуя.

— Твоя очередь.

Я высвободилась из его объятий и почувствовала, как от смущения запылали щеки. Проявится ли моя неопытность? Надеюсь, нет. Закончив расстегивать верх пижамы, я стягивала полы вместе до последней минуты.

А потом движением плеч сбросила ее на пол и закрыла глаза в ожидании его реакции.

— Ты прекрасна, — он обернул теплые руки вокруг моей талии, прижал меня к себе и вновь горячо поцеловал в открытый от удивления рот.

Мы прижались друг к другу полуобнаженными телами, и великий Боже, ощущения оказались греховными. Особенно, когда его язык принялся чувственно гладить мой рот, как нечто восхитительное, чем наслаждаются часами.

Одной рукой он погладил меня по спине, и я застонала, прижавшись к нему еще ближе. Мне нравилось его теплое большое тело, и я жаждала ощутить его на себе.