Татьяна Кашпур - Аленький цветочек Страница 39

— Откуда? Откуда такая смелость?..

— О Сулла! Конечно, ты тщательно заблокировал в компьютере все программы об этом. Но здесь, здесь ты… ты забыл это сделать! — и тихо засмеявшись Настя еще крепче прижалась к Сулейману. — Так что теория пройдена, и я готова приступить к практике.

— Сорванец! Хитрюга! Анастасия! Значит ли это, что ты специально готовилась, знала, что это произойдет? — его удивлению не было предела.

— О да! Мы потеряли столько времени… Любимый! Ну же…

Рассвет ласковыми августовскими лучами смущенно проник в широкое венецианское окно, высветлив теплым розово-оранжевым цветом два обнаженных тела — смуглое мужское и алебастровое женское.

Любопытный мальчишка своим лучезарным взглядом пробежал по ним. Спят? Нет. Бездна счастья и радости светилась в двух парах глаз, эбеново-черных и серых. Любовь и радость, горевшая в их глубинах, готова была посоперничать с лучами утреннего Светила, с бесконечностью Вселенной.

— Сулла… Я хочу, чтобы эта сказка длилась вечно… Я влюбилась, как только увидела тебя впервые… Как школьница в учителя… Знаешь… так бывает… Я… очень боялась, что ты отправишь меня домой… Ты ведь хотел это сделать? Признайся! Особенно после того… тех раз, когда я не слушалась тебя? Поверь, любимый, я знала, что все так произойдет! Мне очень жаль… Спасая меня, ты убил его. А вдруг снадобье помгло бы?..

— Анастасия! Не вспоминай об этом. Ему ничего бы не помогло… Цветок? Увы, это была лишь призрачная надежда отчаянного отца… Забудь! А жалеть о том, что я взял тебя к себе? Желание отослать тебя к отцу росло во мне вместе с тобой. Ты взрослела у меня на глазах, и я чувствовал, что может настать тот момент, когда мне прийдется… Когда я увижу тебя возле тебя другого мужчину — для меня это было бы равносильным смерти. И потом, я так боялся, чтобы с тобой что-либо не случилось… Любимая…

— Ты понижаешь, Сулла, после встречи с Джиммом, он как-то странно подействовал на меня… Я совсем перестала бояться Зверя… Но… я боялась стать здоровой… Я знала, что ты тогда немедленно отправишь меня домой… Я выдала себя, не сдержалась… Эта Джейн она на тебя так смотрела! Но я бы все равно не уехала. Я… я утопилась бы! Я решила… Я слышала тот разговор перед отъездом Джимми в Лондон… Если бы ты меня оттолкнул… Зачем было бы мне жить без тебя? Зная, что ты никогда не любил и не полюбишь меня… Извини за пожар… Сулла… Мне даже не верится… Я так счастлива!

— Так пожар ты устроила специально? Чтобы отвлечь мое внимание и заманить в свои сети?! Вот за это я сейчас накажу непослушную и коварную девчонку, — счастливо засмеявшись, он обнял Анастасию и крепкими поцелуями прервал извинения…

Неделю они провели в одиночестве, наслаждаясь друг другом. Даже приходящую прислугу — старую женщину, которую нанял Сулейман взамен Джейн, и той дали оплачиваемый отпуск. Приехавший Джимми сразу понял, что произошло по их сияющим и смущенным лицам. По уверенному и помолодевшему Сулейману, которого неделю назад оставил удрученным и грустным. Протез был легким и очень удобным, однако Джимми пользовался тростью, к легкости нужно было привыкнуть. Кроме того, он привез из Лондона группу архитекторов, проэктировщиков и дизайнерова. Поздравив дорогих ему людей и радуясь их счастью, он отправился показывать место предполагаемого строительства.

Путешествие по Шотландии было прекрасным. Дикая красота природы, величественные руины старинных замков, легенды и сказания, которые в великом множестве знал и рассказывал Мак-Рот, приводили молодую женщину в неописуемый восторг. Среди таинственных глыб Стоун Хенджа Анастасия пожелала побыть одна. Ласково касалась поросших мхом теплых камней, она медленно брела по кругу, ее губы, не переставая, что-то шептали. К некоторым она прижималась всем телом. Мужчины, издали наблюдали за ней.

— Сулейман, дружище, посмотри на нее! Разве ты смог бы ее отпустить от себя? Лично я никогда не верил в это. Я знал, что с ней творится. Знал, что она любит тебя. Прости, когда я ее увидел, то понял, что она уже практически здорова, нужно было только чуть-чуть подтолкнуть ее… Но она упиралась, не хотела… Почему? Потом, когда ты ее забрал из клиники, я понял… Увидел и твой страх, и твою любовь… Я рад, что все так замечательно закончилось! Посмотри-посмотри — она как друидская жрица! Как бы творит какой-то обряд… Будто просит друидские божества о чем-то… Ты знаешь, не видел я в жизни такой женщины, а видел и знал многих! Сулейман счастливо молчал, почти не слушая Мак-Рота.

Он любовался Анастасией, старался угадать, о чем же она просит мудрые камни. Ночью в маленьком придорожном мотеле, он спросил нежно прильнувшую к нему Настю.

— Солнышко! Прости, я ужасно любопытен. О чем ты сегодня так страстно и горячо просила эти странные камни? Или мне это не положено знать? Я ревную!..

— Сулла, солнце мое, свет мой! Посмотри на это — ты помнишь? — она протянула вверх ручку, на безымянном пальчике блеснуло колечко. Конечно он не помнил. Колечко… Он привык к нему. Очень давно оно у нее… Колечко?.. Анастасия встала, накинула халат, включила свет, с трудом стянув кольцо. — Иди сюда, к свету, посмотри вот здесь, видишь надпись? Жаль, что нет лупы, ты бы смог прочитать ее. Помнишь старуху, нищенку, там возле Пирамид? Вспомнил? Я очистила кольцо и прочла надпись, хотя и с великим трудом — слишком древний язык. Тут написано «Да хранят боги чрево твое от проклятий». Понимаешь? Она видела… она знала… Это колечко — мой талисман… Интересно, что с ней? Жива ли…

Настя опять одела кольцо и, потушив свет, взяла лицо любимого в сильные ладошки:

— Я хочу сына, хочу ребеночка, я сегодня молила древние божества друидов, чтобы они дали нам эту радость!..

— Что ты любимая! Я боюсь, а вдруг…

— Ничего не бойся, я знаю, я уверенна! У нас будут прекрасные, красивые от нашей любви дети. Только скорей бы… Ты веришь мне? Любимый, свет мой, солнце мое! — и она требовательно поцеловала его в губы. — Сулла, давай поскорее уедем домой, в Англии мне уже надоело. Хочу в пески.

Путешествие домой затянулось на целый год. У Сулеймана был прекрасный дом на окраине Парижа, шикарные виллы в Греции на берегу Адриатики в Италии в горах. Они катались на собственных яхтах, осматривали достопримечательности, забирались в горы. Пляжи и храмы, Колизей и Парфенон, лыжи и Миланская опера, Венеция и высокогорные монастыри. Все смешалось в хаотическом путешествии. В Неаполе Анастасия родила девочку и назвала ее Жасмин. Настя огорчилась, а Сулейман обрадовался, что не сын. В Италии они зарегистрировали брак. Поздравить их приехал Майкл и Джимми. Жасмин шел четвертый месяц, и они засобирались домой. Девочка, в ворохе черных кудряшек, росла здоровенькой и смешливой. Кудряшки были папины, а вот серые, огромные на маленьком персиковом личике, глаза, большие в обрамлении густых черных ресниц — мамины. И характер проявлялся Настин — упрямый и настойчивый. Если честно, то Сулейман не очень хотел возвращаться, он опасался, что малышке будет плохо среди знойных песков. Настояла Настя: «Она маленькая и быстро привыкнет! Я же привыкла». И потом, Анастасия заявила, что хочет продолжить учебу, только факультет наверное поменяет, на медицинский, если можно… Нет, археологию она не бросит! Но мама-врач для девочки и других детей, которые у них будут непременно, гораздо лучше и удобнее, чем мама-археолог! Сулейман задорно, по-мальчишески смеясь, обнимал ее: «Обязательно, солнышко мое!».