Безумная любовь для мага (СИ) - Екатерина Гераскина Страница 39

А ведь я и вправду сегодня не поужинала, а уже второй час ночи. Зарецкий вовсю хозяйничал у меня на кухне. Я прошла туда и просто села за стол, а он поставил передо мной тарелку с овощами и нежнейшим мясом. Я увидела пакет знакомого ресторана. Мужчина сел рядом и разлил по бокалам красную жидкость. Я пригубила немного. Как только я поставила бокал на стол, Зарецкий дотронулся до тёмно-красного следа на моем плече и слегка надавил. Я скривилась, ведь все ещё было больно. До полного выздоровления должно пройти дня три, не меньше. Зарецкий аккуратно очертил рану подушечкой пальца. Близость этого мужчины взволновала меня, как и его нежные прикосновения к моей ключице и шее. Я дернула плечом, желая остудить пыл Зарецкого, который явно увлекся моим осмотром.

— Я хочу встретиться с родителями, — проговорила я и внимательно посмотрела на мага.

— Хорошо. Мне нужно подумать, как лучше всего это устроить, — ответил Зарецкий и взял в руки столовые приборы.

А когда мы расправились с поздним ужином, я спросила:

— Что с женой Андрея?

— Она в больнице, в реанимации.

Я сделала глоток из бокала, отставила его в сторону, поставила локти на стол и прикрыла глаза руками.

— Жена Андрея что-нибудь говорила прежде, чем напасть на тебя? — спросил Зарецкий. Я подняла на него глаза и ответила:

— Нет, она просто бросилась на меня без предупреждения. Наверняка все из-за того, что на предыдущей охоте мы успели «поменять» её мужа. Она оказалась весьма мстительной особой. Правда, раньше я никогда не слышала о том, чтобы кто-то на кого-то нападал с целью убить. Обычно этим женщинам не до реваншей, так как на охоте они полностью поглощены ролью жертв.

— Думаешь, она его просто защищала? Возможно, это он ей внушил поквитаться с тобой, — проговорил Зарецкий и сделал глоток из бокала.

— Может быть, что именно он её надоумил, — я согласно кивнула и тяжело вздохнула. — Только об этом, сам понимаешь, мы не узнаем. Поскольку она — супруга мага-менталиста, то никто не возьмётся точно сказать, какой именно из приказов Андрей её дал. Следов от вмешательства в ее голову будет слишком много, и их эхо будет наслаиваться друг на друга, мешая вычленить именно интересующий нас приказ, — отметила я очевидные вещи.

— Будем надеяться, что это всё либо из ревности, либо Андрей таким образом решил с вами поквитаться. Расследование покажет. Тебе, кстати, придется дать показания.

— Хорошо, — согласилась я, но тут же удивленно нахмурилась, когда до меня дошли слова Зарецкого. — Ты думаешь, что могут быть какие-то другие причины?

— Не будем исключать этой версии, — уклончиво ответил мой босс.

Я напряглась. Означает ли это, что Зарецкий что-то от меня скрывает? И тут же себе ответила: он в своем праве и не обязан разглашать детали следствия, ведь я всего лишь его подчиненная. На мгновение я почувствовала себя обиженной дурой и мысленно дала затрещину, чтобы прийти в норму и начать вести себя, как профессионал, а не как женщина, которую расстраивают наличие секретов у ее мужчины. Да и мой ли он мужчина? Ну, точно идиотка! Я снова разозлилась на себя за эти мысли и задала мучивший меня вопрос:

— Что ты думаешь по поводу Амалии и её супруга?

— Я вообще о них не думаю. Завтра поговорим и все узнаем наверняка. Пока что меня больше всего беспокоит, как они смогли так быстро получить приглашение на охоту? Ведь они в браке всего пару месяцев.

Я усмехнулась и поднесла бокал к губам.

— Ты расстроен, что не пригласили тебя? — решила уколоть я.

— А может, это ты расстроена, Марина? И пытаешься убедить себя, что не со мной хотела там быть? Что не ты увлеклась мной, хотя не планировала этого? Что не ты расстроилась, когда я не подошел к тебе, чтобы осмотреть тебя? — я поперхнулась от его слов, которые точно не ожидала услышать. — Ты — открытая книга. Даже не нужно уметь читать твои мысли. Сейчас за ехидной ухмылкой ты пытаешься скрыть, как тебе неприятно, что у меня есть секреты, в которые я тебя не посвящаю… — под его пристальным жарким взглядом я сглотнула. Наш разговор явно свернул не туда. — Но, в отличие от тебя, могу признаться себе, что да… я расстроен и должен быть там… с тобой.

Я смотрела на Зарецкого и не понимала, как мне расценить его слова. Как признание в чем-то большем? И в чем именно? В том, что я нравлюсь ему, и он влюбился в меня? Или в том, что жалеет, что я не стала его супругой?

Я поспешила сменить тему:

— Слова Амалии не показались мне правдивыми.

— Почему? — то, что я ушла от темы, заставило Зарецкого понимающе улыбнуться, но он не стал это комментировать.

— Роман пил кровь. Он был таким же, как и другие маги. Думаю, если зададимся целью, то узнаем с кем конкретно он развлекался. Только вот для Амалии это будет ударом.

— Не думаешь ты, что она не поняла, что предшествовало «пиру»?

— Она не так давно в теме, поэтому может еще оправдывать Преображенского в своих глазах. Предполагать, что он отымел одну из женщин, а потом пил ее, и знать наверняка — разные вещи, — я покачала головой. — Не понимаю, если Роман решил найти убийцу своей сестры, тогда зачем это делать? Почему нельзя просто сделать вид и не погружаться в охоту полностью?

— Это у него и выясним. В его же интересах рассказать все нам, иначе он плохо кончит.

— Кстати, Разин общался со своим психотерапевтом? Он не сорвётся?

Зарецкому не понравился мой вопрос, и он пристально посмотрел на меня, пытаясь отыскать ответ на моем лице.

— Ты беспокоишься о нём? — мой босс отодвинул от себя бокал, сложил руки в замок и положил на них подбородок, прожигая зеленью глаз.

— Я опасаюсь за собственное здоровье. Ведь знаю, каким он может быть, — я постаралась как можно более равнодушнее ответить, так как видела собственнические замашки Зарецкого, поэтому не хотела усложнять и без того натянутые отношения между мужчинами.

— Если так, то тогда я тебе отвечу. Да, всю прошлую неделю он каждый день посещал психотерапевта. Ему было тяжело возвращаться в привычную для себя среду, полную искушения, но он справляется с ситуацией. Даже говорит, что это к лучшему. Разин испытал себя и не сорвался. Но тем не менее никто не оставит его без присмотра.

— Хорошо, если так, — с облегчением вздохнула я.

Больше говорить не хотелось, и я встала и убрала посуду. А Зарецкий просто вышел