Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ) Страница 4

Пока я размышляла, мы успели прилететь. В обзорном экране всё ещё чернел глубокий космос без признаков наличия планет, а дорийцы зашевелились и начали выбираться из тесного нутра гравилёта (в который, не считая меня, набился десяток немаленьких инопланетян) наружу. Командир тоже поднялся, отступил чуть назад, освобождая мне проход, и жестом предложил выходить. Я вздохнула и побрела к двери. А что делать? Надо вести себя прилично.

Видели бы меня сейчас родители, братцы и школьные учителя!

Снаружи я первым делом сощурилась от слишком яркого света, — в гравилёте царил полумрак, — и с интересом огляделась. Ничего примечательного вокруг, в общем-то, не было, обычный серый ангар.

— Инг Ро, командир корабля «Тандри», в переводе на твой язык… «Белая вспышка», — запнувшись, не слишком уверенно сообщил капитан. И правильно, что неуверенно; я точно знала, что переводится это как «Молния». Но сверкать своими познаниями не стала, потому что это было едва ли не единственное слово на дорийском, которое я знала.

Я в ответ вежливо склонила голову, разглядывая своих похитителей при ярком свете. Тем более что они все как по команде сняли шлемы, и тоже с любопытством меня рассматривали.

Что я могу сказать? Дорийцы. Высокие, смуглые, темноволосые, в большинстве своём — сероглазые, но есть пара зелёных (один из которых капитан), и даже одни голубые. И все на одно лицо!

Ладно, привыкну ещё, научусь различать. До Доры до-олго лететь, недели три, успею насмотреться. В крайнем случае, можно какие-нибудь особые приметы найти. Положим, синеглазого я и так отличу (если это весь экипаж и больше здесь таких не будет, в чём я сомневаюсь), капитан от второго зеленоглазого отличается тонким белым шрамом над бровью. Остальных по другим приметам выучу.

С другой стороны, если присмотреться, не такие уж они и одинаковые. И по возрасту разные, и комплекцией всё-таки отличаются, и рост тоже не одинаковый. Да и физиономии вроде не совсем клонические. Разберусь, в общем.

— Следуй за мной, я покажу тебе твою каюту, — проговорил капитан, прерывая всеобщие переглядывания. — Скоро мы уйдём в гипер, в этот момент все не занятые в управлении кораблём лица должны находиться на своих местах, — пояснил он, ведя меня по коридору. — К сожалению, женской одежды взамен твоей пришедшей в негодность мы не можем предложить, но остановимся на дозаправку, и там будет возможность приобрести всё необходимое.

— Какой пришедшей в негодность одежды? — машинально уточнила я, разглядывая каюту.

А ничего так, миленько. Места много, целых шесть квадратов, есть где развернуться. И душ индивидуальный! Прямо роскошные апартаменты, а не камера предварительного заключения.

— Твои штаны, они в дырах. И… блуза, — с трудом подобрав слово, добавил он. — У неё оторвались рукава.

Вот я что-то сейчас не так поняла, или меня назвали оборванкой?

То есть, это он мои уникальные винтажные джинсы, на которые облизывалась половина моих знакомых, назвал «рваными штанами»?! Нет, они действительно рваные, тут не поспоришь, — я неделю убила на эти художественные дыры, это вам не древние ткани, это натуральная синтетика, её фиг порвёшь! — а он мне предлагает их на что-нибудь променять?!

— Я не буду переодеваться, — сразу начала я с главного, оборачиваясь к мужчине. Смотреть на него приходилось снизу вверх, но это нормально, я привыкла, у меня все мужчины в семье такие. — Моя одежда не пришла в негодность, она изначально была такой. То есть, дырки тут специально, это стильно и офигенно смотрится. Или, скажешь, плохо? — я отошла на два шага, медленно повернулась вокруг оси… и обнаружила, что смотрит мой собеседник строго мне в лицо.

— Это неприлично, — нахмурился он.

— Эта сторона жизни Заложника Чести регламентирована правилами и Законом Чести? — спокойно спросила я, внутренне замирая от ужаса и понимания: я совершенно не помню, что у них там за заморочки с одеждой, и если сейчас окажется…

— Нет, — явно нехотя отозвался он. — Такой наряд не оскорбляет Чести. Но он оскорбляет приличия.

— Но Честь не задевает? — с нажимом уточнила я.

— Нет, — со скрипом согласился капитан, коротко поклонился и вышел.

Уф. Можно считать это моей маленькой победой, штаны и любимую майку вроде бы отстояла. Такими темпами я, глядишь, освоюсь в их рядах, и сама возвращаться не захочу, даже если попросят.

Вот кого я обманываю, а? Не хочу к этим дикарям, хочу домой! К нормальным разумным людям, к земным кораблям и земным моральным ценностям! Где мужики при виде моих ножек в рваных джинсах только одобрительно присвистывают и ухмыляются, игриво шлёпают по попе и получают за то в ухо, а не нудят о приличиях с пугающе знакомыми бабушкиными интонациями. Где я могу ругаться матом на составляющего мою пару пилота, получать от него в той же валюте и не бояться за какое-нибудь неосторожное слово схлопотать «вышку». А, самое главное, где никто не ходит с такими постными мрачными рожами, исполненными вселенской скорби!

Вдохновенно предаваясь унынию, я прямо в ботинках взгромоздилась на койку и, забившись в дальний угол, мрачно нахохлилась. Плакать не тянуло, тянуло действовать. Захватывать шлюпки (а можно и целые корабли!), укладывать штабелями связанных дорийцев и с победными воплями и гиканьем мчаться в родные объятья земных служб безопасности. А нельзя! Чёрный гоблин[1] с ним, что ничего у меня даже при большом старании не получится; самое обидное, попытаться нельзя!

Не умею я сидеть сложа руки на месте. Никогда не умела, а безумные годы учёбы только возвели эту привычку в абсолют. Я всё время куда-то бежала, летела, что-то зубрила или просто читала, да хоть бы на симуляторе в войнушку играла. А тут сиди и пялься в окно. И даже погулять нельзя, потому что — инструкция. А инструкции я нынче нарушать не имею права.

Нет, на самом деле за какую-то мелочь меня не убьют. Скорее всего, если я нарушу правила внутреннего распорядка, меня пожурят, и на этом всё закончится. Беда в том, что я совершенно не помнила, что по меркам дорийцев мелочь, а что — смертельное оскорбление. Благо вот, с одеждой разобрались, уже не всё с ними потеряно.

Ещё о чём я совершенно не помню, так это о месте женщины в их обществе. А если я ничего о нём не помню, и не могу вспомнить ни одну знаменитую наёмницу из числа дорийцев, вывод можно сделать один: место это… ну, не совсем у параши, как гласит древняя земная идиома, но где-то на полпути между кухней и спальней, что очень хорошо вписывается в образ дикарей-наёмников и плохо сочетается с моими жизненными принципами. Остаётся надеяться, что меня они как женщину рассматривать не будут, а почётный пленник — существо бесполое. Официально оно вроде так и есть, но то официально!