Юджиния Райли - Скажи мне «люблю» Страница 4

— Да ты что!

Глаза Джона сверкнули, он склонил голову к уху дочери и нарочито заговорщическим голосом сказал ей:

— Финиас клянется, что этот камень из настоящего древнеегипетского святилища. По его словам, шар обладает магическими свойствами.

— Правда? — переспросила Мелисса. — Знаешь, мне показалось, что минуту назад…

Договорить она не успела — дверь резко распахнулась, и в дом вошла Лавиния Монтгомери. Завидев мужа и дочь, она подошла к ним, каждый ее шаг сопровождался покачиванием страусиных перьев на ее шляпе. Следом за стройной, все еще довольно молодой на вид матроной шел слуга, нагруженный по меньшей мере дюжиной коробок.

— Привет, дорогие мои! — радостно воскликнула Лавиния, коснулась губами щек Джона и Мелиссы и начала стягивать перчатки. Потом она повернулась к слуге и резким тоном сказала ему: — Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. — После этого она подмигнула дочери и прошептала ей: — Дорогая моя, посмотришь, какое роскошное нижнее белье я тебе купила в приданое!

— Спасибо, мама, — ровным голосом ответила Мелисса.

Лавиния перевела недовольный взгляд с дочери на мужа:

— С чего это вы вдруг стоите возле стойки, будто парочка вешалок для шляп? Напоминаю вам, что нам надо еще многое сделать.

Джон хмыкнул:

— Эй, Винни, не надо так резко! У нас тут с твоей дочерью что-то вроде церемонии.

— И что это за обряд, неужели вознесение молитвы столбу? — наседала Лавиния. — Вы, наверное, забыли, что единственная важная сейчас для нас церемония состоится лишь завтра.

— Разумеется, дорогая, — улыбнулся Джон. — Но мне также кажется, что следовало обратить внимание нашей дочери на набалдашник, установленный на балясину, — ведь он знаменует окончательный выкуп закладной на дом.

— Чушь! — упрямо возразила Лавиния. — У Мелиссы завтра свадьба, а ты только и можешь думать о закладных и тому подобных ничтожных делах.

— Ничтожных? — переспросил Джон. — Ты называешь дом, в котором мы вырастили нашу чудесную дочь, ничтожным? Напоминаю тебе, что именно ты настояла на постройке этой чудовищной громадины в греческом стиле!

— Мне кажется, кто-то назвал наш дом чудовищной громадиной? — ехидно заметила Лавиния.

— А ты назвала его чушью! — раздраженно ответил Джон.

— Вот и неправда! Я просто назвала чушью ваш ритуал…

— Мама, папа, не надо! — решительно прервала их Мелисса. — Ну почему вы ссоритесь даже накануне моей свадьбы?

— Именно об этом я и говорю, — подхватила Лавиния и, вскинув подбородок, сказала мужу: — Вы тратите время на разглядывание шаров на столбах и тому подобную ерунду, а нам надо готовиться к свадьбе! Джон, ситуация критическая. — Она перевела укоризненный взгляд на дочь. — Посмотри на эту девушку — ей уже двадцать, она практически старая дева, и мы не можем позволить себе рисковать.

— Дорогая, разве можно говорить такие вещи при девочке? — бросил ответный упрек Джон.

— Этой девочке нужен муж, а нам с тобой — внуки! — резко произнесла Лавиния.

— Ну зачем ты сводишь все к таким грубым материям? — возразил ее муж. — Бога ради, пожалей чувства дочери!

— Наша дочь выходит замуж за Фабиана Фонтено, — продолжала гнуть свою линию матрона. — Я уверена, ее чувства взбудоражены уже этим! — Она коснулась пальцем щеки Мелиссы. — Какой мужчина тебе достался! Счастливица…

При этих словах матери Мелисса с трудом подавила горестный вскрик, а лицо Джона потемнело. Он наставил указательный палец на свою несдержанную жену:

— Лавиния, я не собираюсь терпеть подобные разговоры! В противном случае я могу сделать вывод, что у тебя роман с этим молодым человеком…

— Можешь сделать вывод? Так делай! — дерзко ответила Лавиния.

— Лавиния Монтгомери! Если бы я не был джентльменом, то непременно покарал бы тебя за такие слова…

Родители Мелиссы все бранились, а она с несчастным видом стояла рядом с ними. Как обычно, у нее возникло ощущение, что она чужая в собственном доме. Хотя ее родители всегда относились к ней хорошо, ей всю жизнь казалось, что они бы предпочли, чтобы у них был наследник мужского пола, что ее рождение было для них разочарованием. Что же касается завтрашней свадьбы, Мелисса была уверена, что обретение зятя радует ее родителей намного больше, чем ее — обретение мужа.

— Он ведь придет сегодня к нам на ужин? — ворвался в мысли Мелиссы голос ее матери.

— Что? — переспросила девушка.

— Я о Фабиане. Он будет ужинать с нами? — нетерпеливо повторила Лавиния.

— Фабиан сказал мне, что он заглянет после ужина — обсудить наше свадебное путешествие, — смущенно проговорила Мелисса.

— Что ж, чудесно! — воскликнула Лавиния, хлопнув в ладоши. — Будет на десерт.

— Лавиния, хватит! — проворчал Джон.

Мелисса решила не мешать родителям браниться и поднялась по лестнице. На втором этаже она проскользнула в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ее взгляд пробежал по так хорошо знакомой ей обстановке — сколько счастливых часов она провела здесь, погруженная в чтение, шитье, молитвы или просто мечты! На персидском ковре виднелась россыпь солнечных лучей, солнце отражалось и на полированной палисандровой мебели, своим ярким бодрым светом будто поддразнивая ее. Когда же Мелисса увидела коробки с купленным ее матерью дамским бельем, из ее глаз вдруг ручьем полились слезы.

Девушка пересекла комнату, упала на постель и безутешно зарыдала. Хотя перед родителями она всегда сдерживалась, мысли о браке с Фабианом ужасали ее. После того как он начал за ней ухаживать, ее жизнь превратилась в сплошной ад. Как бы Мелисса ни старалась угодить ему, ей это никогда не удавалось: Фабиан издевался над ее чувствами, постоянно пытался уязвить ее… А ее попытки умиротворить его приводили молодого человека в еще большую ярость. Хотя она ни за что бы в этом не призналась, в глубине души она считала Фабиана чудовищем и знала, что между ними нет ничего общего. Их брак был просто обречен…

И тем не менее сегодня вечером Фабиан придет к ней, чтобы обсудить планы на их свадебное путешествие! Мысль об этом заставила девушку содрогнуться и зарыдать еще сильнее.

Мелисса подумала, как хорошо было бы сбежать куда-нибудь, избежав горькой доли. Но она была глубоко религиозна и преданна своей семье, и о том, чтобы разочаровать родителей, не могло быть и речи — как и о нарушении брачного контракта, заключенного при ее рождении.

Оставалось только надеяться, что брак с Фабианом не сведет ее в могилу.

— Мелисса, детка, что тебя так гнетет?

Это был уже третий бокал с вином, который Мелисса пролила за время ужина. Девушка пробормотала: