Анастасия Штука - Путь к Истоку Страница 4

Уловить оставшийся в пространстве магический след колдуньи оказалось просто: родившаяся и выросшая с пылающей в ее крови силой, Велислава, как и большинство чародеев, не задумываясь, прибегала к магии даже для того, чтобы решить малейшую неприятность. Сколько в свое время Яснина не билась, пытаясь отучить молодую ведьму от этой дурной привычки, все было напрасно: Велислава не представляла свою жизнь без магии, используя ее с толком и без него, при любой возможности. Она соглашалась с тем, что без своей силы останется совершенно беззащитной и очень уязвимой, но была твердо уверена, что переданный через кровь дар, появившийся в ее роду многие века назад, никуда не исчезнет. Что ж, по крайней мере, сейчас ее привычка сыграла ей на руку, избавив от необходимости проверять все вокруг поисковыми заклятьями.

Следуя нежно-фиолетовой нити призрачного света, видимому только ей, Яснина въехала в город, разбитый неподалеку от границы. Пограничье возникло не более десятка лет назад, но свой окончательный статус разделяющей два крупные государства большой полоски земли получило лишь года полтора назад, при новом князе Мораввы. Именно ему, едва взошедшему на трон после гибели предыдущего правителя, в голову пришла идея создания государственной границы, надежно закрывающей расцветающее день за днем княжество от бесконечного потока контрабанды, сомнительных товаров и потока темных личностей, которые до этого момента свободно перемещались между Талвинией и соседней страной. Первым делом он приказал отстроить простаивающий без дела городишко, с населением, едва ли превышающим пару сотен жителей, привыкших жить на этой земле, и поэтому не спешащих покидать территории, на которых каждый день что-нибудь да случалось. Король Талвинии вместе с Советом снисходительно посмеивались над решением новоиспеченного князя, а по столице ходили анекдоты о том, что любому бедняку можно обратиться к новой власти в Моравве, ведь их князю девать деньги просто некуда…

Но злобные и ехидные высмеивания наряду с потоками оскорбительных прогнозов, не сулящих ничего хорошего соседствующему государству, резко прекратились, сменившись бессильной яростью и гневом, когда меньше, чем за год, на приграничных территориях вырос большой город, с огромным гарнизоном прекрасно обученных стражников, которые день и ночь безустанно охраняли границу между странами. А после этого в Талвинию с деловым визитом прибыло посольство от князя, передавшее королю утвержденный приказ о новом налоге, которым облагались купцы и торговцы, желающие продолжать торговые отношения с Мораввой, а также обширный список тех, кого на территорию этой страны стражи границы ни за что не пропустят. Король, захлебывающийся бессильной злостью, приказал вышвырнуть послов из дворца, грозясь срубить им всем головы, разорвал на клочья пергамент и развеял из окна тронного зала.

В тот же день и возникла крепкая и надежная застава, защищающая границу от любого проникновения со стороны Талвинии: на многие десятки километров протянулась высокая, выстроенная на совесть, укрепленная магами и охраняемая сотнями стражей стена, перекрывающая единственное открытое место между двумя государствами. Налог вырос в разы, заставив возмутиться торговцев, зависящих от Мораввы, а список нежелательных гостей удлинился, включив многих именитых людей, имеющих большой вес в обществе и входящих в Совет. Надо отдать должное присланным послам: они не только сохраняли перед угрожающей им опасностью полный достоинства и спокойствия вид, но и прекрасно запомнили всех, кто выступил с резкой критикой против решения их князя. Король взбеленился, приказав разрушить отстроенную стену, не сулящую его стране ничего хорошего, но был остановлен Орденом, который подобные действия расценивал как прямое объявление войны. Рогд ненадолго заперся наедине с бушующим правителем в тронном зале, выгнав недовольно возмущающихся придворных. Никто так и не узнал, чем ему удалось убедить упрямого короля, но приказ отменили. Не утерпев, Совет Талвинии приказал выстроить защитную стену и на своей территории, собрал и отправил на постоянное местожительство на пустующие земли несколько отрядов городской стражи, поручив им заодно и возведение нового города, ввел ответный налог на ввоз товаров и на том успокоился.

Теперь Пограничье, как его окрестили в народе, представляло собой забавную картину, которая никого не могла оставить равнодушным. Со стороны Талвинии по равнинной местности раскинулся с десяток крупных деревушек, жители которых выживали за счет торговли с Даншером. Пыльные дороги, с расхлябанными сотнями колес тяжелых возов колеями, превращающиеся после сильного дождя в сплошное болото, вели к грозившему в любой момент рухнуть на головы случайным путникам высокому сооружению, с трудом опознаваемому, как стена. Возле шаткой конструкции, со всех сторон укрепленной опорами и удерживаемой упертыми в землю рогатинами, лениво резались в карты или откровенно скучали стражи, облаченные в разнокалиберные кольчуги.

И словно в насмешку, на возвышенности широко и привольно раскинулся большой и богатый Даншер, к которому вели сделанные на совесть дороги. Сам же город поражал любого путника своим видом: сложенные из отшлифованного светло-красного камня высокие дома радовали взгляд черепичными аккуратными крышами и причудливыми мозаиками на стенах, резными ставнями и широкими подоконниками, на которые заботливые хозяйки выставляли горшки с цветущими домашними растениями. Широкие, выложенные камнем дороги и сделанные из светлого песчаника мостовые, могли вывести гостей в любое место: к в изобилии выстроенным постоялым дворам на любой достаток и вкус, многообразным тавернам, предлагающим блюда и напитки как местной, так и талвийской и иллирской кухни, к большим площадям, на которых были выстроены торговые ряды, установленные в строгом порядке по назначению товаров. Здесь у каждого торговца было свое место или лавочка. Даже сладости, которые обычно разносились лоточниками, продавались в чайных и кондитерских, в избытке рассыпавшихся по базарной площади. Десяток стражников постоянно прогуливался в толпе, предотвращая любые беспорядки. Не было привычно снующих под ногами оборванных мальчишек, выпрашивающих монетки у прохожих, не завывали жалобными голосами нищие и юродивые у ворот, не рыскали в поисках поживы мелкие ворошки, наученные горьким опытом и хорошо испытавшие на собственной шкуре местные суровые законы, безжалостно карающие за кражи и грабежи.

В очередной раз ожидания Совета, предсказывающие скорый крах выросшему в приграничных землях городу, не сбылись: в начале местные жители прекрасно обеспечивали себя всем необходимым при помощи собственного труда и поддержки князя, а затем талвийцы, быстро разобравшиеся в ситуации, наладили бойкую торговлю на чужой земле, поставляя всевозможные товары; будь то свежий картофель с грядки, квашенная капуста из закромов рачительной хозяйки, вышитые затейливым узором льняные полотенца и скатерти, сработанные местными мастерицами, душистый луговой мед, собранный на многочисленных пасеках, откормленный скот или подковы и сбруя, сделанные деревенскими умельцами.