Лав Кэти - Клыки и воспоминания Страница 4

— В одном местечке в Джерси.

— О, я никогда не была в Нью-Джерси.

Он встал, сунул руки в карманы джинсов и пнул пустую жестяную банку в глубину аллеи. Металлический звук эхом отразился от бетонных стен.

— Не могу сказать, что мне там очень нравилось. Моя жизнь там была несколько… замкнутой.

Джейн могла это понять.

— Я жила в штате Мэн, это прекрасный штат, но городок, в котором я выросла, был слишком маленьким, удушливым. На всех людей еще в детстве ставили ярлык, и от него было не избавиться. Никогда.

Джоуи подошел к ней, и она впервые заметила, что он довольно крупный мужчина. Из-за его мальчишеской внешности, казалось, что он должен быть худым и долговязым, на самом же деле, он был довольно мускулистым и широкоплечим.

— Вот это я понимаю. На меня тоже поставили ярлык. — Он шагнул еще ближе, замерев всего в нескольких дюймах от нее. — Знаешь, детка, а ты настоящая красотка.

— Нет, — ответила она, щеки ее загорелись даже несмотря на холод. Хотя она почти не знала Джоуи, услышать комплимент было приятно. Ни один мужчина никогда не говорил ей такого.

— Я очень давно не видел таких красивых леди.

От его лести в груди ее потеплело. Она, конечно, не верила ему, но ей нравилось слышать такие слова.

Он шагнул еще ближе, все еще не касаясь ее, но ясно давая понять, что ему бы этого хотелось.

Ей нравились комплименты, но целоваться с ним она не собиралась. Она же не знала его. Кроме того, Джейн была не из таких женщин.

Но, если подумать, она ведь в Нью-Йорке, чтобы начать новую жизнь. Чтобы развлечься.

Она что, в самом деле, хочет поцеловаться с едва знакомым мужчиной? Нет. На ум вдруг пришел красивый незнакомец. А его она бы поцеловала?

Да о чем она думает? Она, должно быть, пьяна. Джейн хихикнула.

— Что? — спросил Джоуи, оперевшись рукой на стену так, что Джейн не могла двинуться с места, не задев его.

Она тут же протрезвела. Ей не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, что она им заинтересовалась. Джейн слегка отодвинулась.

— Просто задумалась о том, какой же сумасшедший это был день. — Может, если продолжить говорить, он поймет намек.

— В самом деле? — Он придвинулся еще ближе.

Она сглотнула. Пожалуй, ей стоит просто уйти. Что-то в его глазах вдруг напугало ее.

— Что же произошло? — спросил он, и она решила, что ведет себя как параноик, и рассказала ему о своей работе, квартире, а потом и о часах, проведенных в полицейском участке.

— Боже, я ненавижу полицейские участки. Я и сам провел там немало времени.

— Да?

Он кивнул и сделал еще шаг, рука его легла ей на талию, затем скользнула ниже.

Она вздрогнула, он усмехнулся.

— Да мы застенчивые?

Она сглотнула. Снова ввязалась, во что не следовало. Она не умела пить, не знала, как вести себя с мужчинами, или что делать в большом городе. Она знала лишь, как обращаться со скорбящими семьями и устраивать похороны. И ни один из родственников умерших никогда не пытался ее тискать!

— По-моему, у вас создалось неправильное обо мне впечатление. Пожалуй, мне лучше вернуться в бар.

Он не убрал руку.

— О, нет, детка, у меня создалось очень хорошее впечатление о тебе.

Его пальцы забрались ей под юбку.

От паники у нее перехватило дыхание, но она с трудом вдохнула, стараясь держать себя в руках.

— Зна… знаете, мне правда нужно вернуться обратно. Тот парень, что сидел рядом со мной в баре, он — мой друг. Я… я просто пыталась заставить его ревновать. — Она хваталась за соломинку, но больше ничего в голову все равно не приходило.

Ее затопило облегчение, когда его пальцы замерли, но затем он пожал плечами.

— Детка, если бы он беспокоился о тебе, то не позволил бы уйти со мной.

Его рот грубо накрыл ее губы.

Она попыталась оттолкнуть его, и он прервал поцелуй, но свободной рукой сдавил ее горло мертвой хваткой, с силой притиснув ее к стене.

Она открыла рот, но не смогла ни закричать, ни вздохнуть. Сейчас она задохнется.

Но тут его хватка слегка ослабла, и ей удалось сделать прерывистый вдох.

— А теперь послушай, детка. — Голос его был резким, мальчишеские черты исказились. — У меня три года не было женщины. Поэтому мне все равно, будет ли все у нас мило и по-дружески или грубо. Потому что, так или иначе, я собираюсь тебя трахнуть.

У нее перед глазами заплясали черные пятна. Она не может потерять сознание. Ей почему-то казалось, что его это не заставит остановиться.

Рука потянула подол ее юбки вверх.

Нужно заставить его говорить. Выиграть время.

— Тр-три года — это долго. — Голос был словно не ее, хриплый и дрожащий.

Он фыркнул.

— В местах не столь отдаленных не слишком много женщин.

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду. Этот тип сидел в тюрьме! Ею завладел страх. Наверное, ему доводилось делать подобное и раньше. Он мог убить кого-нибудь.

Она собрала всю силу воли в кулак, пытаясь оставаться как можно более спокойной.

— А за что… за что вы отбывали срок?

— За все понемножку. Людям действительно нравится клеить ярлыки. Меня несправедливо осудили, — заверил он ее, ухмыльнувшись, его мальчишеская усмешка стала зловещей.

Она еще раз сглотнула, силясь вдохнуть.

— Это ужасно.

— Ну, думаю, то, что у тебя под юбкой, поможет мне почувствовать себя гораздо лучше. — Он задрал ее юбку до пояса, и перед глазами опять заплясали черные пятна. Она сейчас отключится. Джейн закрыла глаза и снова попыталась вдохнуть.

Внезапно грубые пальцы Джоуи исчезли, и ей удалось сделать глубокий вдох.

Она открыла глаза. Джоуи нигде не было, но она не стала оглядываться, чтобы отыскать его. Она побежала, ничего не видя, просто зная, что ей нужно убраться с улицы, вернуться в бар. Она со всего маху налетела на что-то твердое, крепкое.

Чьи-то руки обхватили ее, и она закричала.

— Тсс, — произнес глубокий, хриплый голос. — Все хорошо.

Она моргнула и увидела красивого незнакомца из бара. Она приникла к нему всем телом. Внутри у нее все переворачивалось от облегчения и слабости.

Он вдруг подхватил ее на руки, развернулся и зашагал прочь из аллеи. Добравшись до широкой улицы, он остановился, но ее не отпустил.

— С вами все в порядке?

Джейн кивнула, но промолчала. Сердце ее болезненно колотилось в груди, дыхание еще не выровнялось.

Он продолжал прижимать ее к широкой груди. Его руки казались такими сильными, такими надежными.

Она, наконец, успокоилась и поняла, что, ему, наверное, тяжело.

— Я могу стоять сама.

Казалось, ему не хочется отпускать ее, но он все же поставил ее на ноги. Хотя одна его рука продолжала лежать у нее на талии, словно он опасался, что она сейчас потеряет сознание.