Народ Тарха (СИ) - Бегоулова Татьяна Страница 4

— Нет, Ярыш. Олеху лучше забыть о своей прихоти. Зря ты дал ему надежду. Это всего лишь прихоть, не более. Я знаю, откуда у Олеха это желание. То вы с Чарой виноваты. Рассказывали сыновьям о своих странствиях, да сражениях. Вот Олех с Рогдаем и загорелись желанием испробовать того же. Не разумно это, Ярыш! Ты должен был укоротить Олеха, а не потворствовать.

Ярыш вздохнул, подавляя растущую внутри злость:

— Лайда, ты знаешь норов Олеха. Не пустишь добром, он сам холмы покинет!

Великая бросила на мужа гневный взгляд:

— А кто в том виноват? Мое слово супротив твоего для Олеха ничего не значит! Ты для сына Великий Ярыш! Но, видимо, пришло время образумить сына. Я не отпущу его из холмов, чего бы мне это не стоило! Можешь так ему и передать. И больше я к этому разговору возвращаться не буду.

Лайда поправила выбившуюся прядь светлых волос, смахнула с рукава туники, видимую только ей пылинку, пытаясь успокоить клокотавшую внутри обиду на мужа. Ярыш всегда воспитывал Олеха так, будто они не в холмах живут, а в степи. Сын и норовом и повадками пошел в отца — упрямый степняк, коли что возьмет в голову, кнутом не выбьешь. Чуяла Лайда, что добром это не кончится, но и думать не могла, что все вот так обернется. Нет, ежели скучно Олеху в холмах стало, так она найдет, чем занять сына. Завтра же спровадит его в кузни, пусть там поработает, глядишь, блажь из головы-то и выйдет.

Ярыш внимательно наблюдал за выражением лица Лайды, пытаясь угадать, что задумала Великая. Насколько знал степняк, Лайда слов на ветер не бросает, и если уж решила переупрямить сына, пойдет до последнего.

— Лайда? — Ярышу надоело гадать. Великая посмотрела отстраненно, словно раздумывая, отвечать мужу или нет:

— Завтра Олех отправится в кузни. Станет скучно, в каменоломни пошлю.

Ярыш помрачнел. Лайда, и впрямь, серьезно принялась за сына. Но, зная Олеха, ни к чему хорошему это противоборство не приведет. Как бы худо не случилось.

— Великая Яхха в свое время отпустила Лучезара с миром, — напомнил степняк. Но Лайда только фыркнула:

— Великая Яхха, да упокоится её прах в Долине предков, была слишком добра. И с Лучезаром все иначе было — он родился и вырос за холмами.

Лайда порывисто схватила мужа за руку и сбросила маску Великой:

— Ярыш, отговори Олеха! Он только тебя послушает. Образумь сына! Там за холмами его может ждать опасность.

Но степняк покачал головой:

— Лайда, предводительница назвала его воином. Так пусть и станет воином, не век же ему в холмах отсиживаться. Думаю, кузни и каменоломни не изменят желания Олеха.

Ярыш покинул шатер, оставив Лайду в отчаянии.

Вечером Рогдай застал Олеха, когда тот со злостью собирал вещевой мешок.

— Эй, брат, ты куда это собрался?

Олех поднял серые глаза на Рогдая:

— Великая меня в кузни решила сослать! Ну, уж нет, я так просто не сдамся! Сегодня же ночью покину холмы!

Рогдай, взъерошив свои черные кудри, уселся рядом с братом:

— Что, прямо сегодня? И куда ты пойдешь?

Олех дернул плечом:

— Знамо куда, в степь! А потом, может и к дядьке Лучезару в Княжеск. Еще не решил толком.

Рогдай с завистью посмотрел на брата:

— Вот бы и мне с тобой.

И вдруг, загорелся этой мыслью, схватил Олеха за руку:

— А давай вместе уйдем! Мне тоже, страсть как охота за холмы выбраться!

Олех в раздумьях уставился на Рогдая, а потом мотнул головой:

— Нет. Одно дело, когда я только за себя в ответе, а другое еще и за тебя отвечать.

Рогдай сразу взвился:

— А чего это тебе за меня отвечать? Я сам за себя ответ держать стану! Ты не смотри, что меня предводительница воином не назвала, это лишь из-за разницы в возрасте! Так ведь и мы не к врагам поедем, а к своим.

Олех с досадой осмотрел худую фигуру брата. Дело не только в годах, хотя разница в два года это много для холмов. Рогдай слишком порывист, сначала делает, потом думает. Да и клинком владеть толком не умеет. А за холмами всяко может случиться. Как последнюю причину, Олех назвал позволение отца и матери. Но и тут Рогдай нашелся:

— А они и не против. Я сам их разговор слышал, матушка сказывала, что мне бы только на пользу пошло, ежели бы я выбрался за холмы.

Тут уж Олеху и возразить было нечего. Да может оно и лучше, вдвоем-то? И не скучно, и не так боязно. Все-таки степняки могут и не ласково принять сына Ярыша. Парень махнул рукой:

— Ну, ежели хочешь, давай вдвоем отправимся. Ночью проберемся к лошадям, только не проговорись никому!

Лайда проснулась среди ночи. Непонятная тревога вдруг сжала сердце, прогоняя остатки сна. Приподнявшись на локте, Лайда прислушалась к ровному дыханию мужа. Она посмотрела на спящего Ярыша и невольно задержала взгляд. Так бы и любовалась, если бы не чувство тревоги. Осторожно поднявшись, Лайда пробралась за перегородку, где спали дочки. Виена и Раяна, погодки. Но на детской половине все было спокойно. Как была, в ночной рубашке, Лайда пробралась к пологу и чуть откинула его. Холодный ночной воздух тут же коснулся босых ног Великой. В лагере все было спокойно. Но тревога не покидала, продолжая ворочаться в груди. Оставив полог приоткрытым, чтобы свет звезд проникал в шатер, Лайда уселась на колени возле большого туман — камня, который ей достался от Великой Яххи. Погладив рукой его гладкую серо-желтую поверхность, Лайда прошептала слова заклинания. Ей просто нужно увидеть Олеха, убедиться, что с ним все в порядке и никакая опасность не грозит ему. Лайда ожидала увидеть шатер сына, но на поверхности посветлевшего камня заскользили картинки ночных Бескрайних холмов. Среди спящих просторов выделялись фигуры двух всадников. Лайда ахнула, узнав в этих всадниках Олеха и Рогдая.

— Глупые мальчишки! — в отчаянии прошептала Лайда.

Великая сложила ладони лодочкой, а губы торопливо зашептали очередное заклинание. Будто тонкие белые нити сорвались с сомкнутых ладоней и протянулись сквозь туман — камень к всадникам.

— Посмотрим, сынок, как ты с этим справишься…

Всадники остановились и недоуменно стали озираться по сторонам. Кони под ними нервно переступали копытами, а парнишки неуверенно оглядывались. Они смотрели туда, где в предрассветной дали чуть виднелись разноцветные верхушки шатров. Лайда знала, что сейчас чувствуют беглецы. Тоска по родным краям охватила их сердца и не давала покинуть холмы. Лайда чуть сильнее сжала ладони и белые нити стали плотнее, толще. Рогдай неуверенно направил коня обратно, но Олех еще сопротивлялся, будто чувствовал, что тут не обошлось без магии.

— Ты что тут делаешь? — голос Ярыша заставил вздрогнуть Лайду.

— Ложись, Ярыш. Я скоро, — Лайда не отрываясь смотрела на колеблющегося Олеха, мысленно приказывая ему вернуться. Но Ярыш, вместо того, чтобы лечь спать, уселся рядом и с интересом посмотрел на туман — камень.

— Что это? — вырвалось из уст степняка.

— Наш сын и Рогдай.

— А ты что делаешь?

— Мешаю им совершить глупость.

— Лайда! — в голосе степняка явно послышалась угроза. Но Великая и не думала останавливаться. Она снова зашептала заклинания и Олех повернул коня в сторону лагеря.

— Не смей этого делать! — степняк схватил ладони жены и с силой развел их в стороны. Белые нити тут же исчезли. Лайда вскочила на ноги и громко зашептала:

— Ярыш, не мешай мне! Я знаю, что делаю!

Ярыш тоже поднялся и снова схватил ладони Лайды, не давая им сомкнуться.

— История с Хэйлой и Лучезаром тебя так ничему и не научила?! Ты, не задумываясь, собираешься вмешаться в жизнь других людей? Но с нашим сыном я не позволю сотворить такое!

Лайда со злостью посмотрела на Ярыша, а потом бросила взгляд на туман — камень. Всадники во весь опор скакали прочь из холмов.

— Отпусти меня, Ярыш! Я никогда не прощу тебя, если с нашим сыном что-то случиться!

Но степняк отпустил руки Лайды, лишь когда на поверхности туман — камня увидел, как всадники удалились на значительное расстояние от лагеря.