Хомячок в наследство (СИ) - Цыбанова Надежда Страница 4

— Да что с ней будет-то заговоренной? — отмахнулась от переживаний хомяка. — Лучше скажи, тебе самому-то сколько лет?

— Вот дурная девка, — восхитился фамильяр. — Я же не живу, а существую. Разницу понимаешь или это слишком сложно для твоего восприятия? Ты бы еще у призрака поинтересовалась, как давно он преставился. Нету для нас времени. Вообще никакого.

— To есть ты очень старый, — сделала я нелестный для Зямы вывод. Но под недовольное шипение пришлось исправиться: — Древний. Долгосуществующий. Реликтовый.

— Так! — хомяк нервно вцепился в огромную тыквенную семечку. — Хватит! Ты куда-то собиралась в своих деревенских обносках? Вот и легкой дороги тебе. Смотри ноги не переломай.

Изначально план был оставить Зяму в комнате, но после таких добрых слов, как я могла бросить несчастного грызуна одного в душном помещении. Только свежий воздух и яркое солнце. А также возможность насладиться выбором разных красных бус в количестве двадцати штук.

Базар нас встретил толчеей, криками и карманными воришками. Один даже пальцы умудрился в клетку сунуть. Зяма не растерялся и показал, что резцы у него острые, несмотря на преклонный возраст.

 И почему все торговцы считают, что деревенского вида девушку обурить, как папироску выкурить? Эти наивные люди явно не имели дел с жителями Бздыжников. Сломал ногу парнишка по имени Рил. Как раз была пахотная. Я чин по чину, мазями обмазала и зафиксировала пострадавшую конечность. Родители его сначала благодарили, а когда цену за помощь узнали, сказали разматывать обратно все как было. И даже разрешили еще раз ее сломать, если мази успели подействовать. Пришлось согласиться на мешок картошки, чтобы не калечить парню жизнь. И то сначала пытались половиной отделаться.

Спустя два часа моя корзинка для покупок потяжелела, рука, удерживающая клетку, начала отваливаться, вид я приобрела взмыленный и лохматый, хомяк потрясенно молчал, а торговцы стали люто меня ненавидеть. И именно сейчас мне было просто необходимо для хорошего настроения столкнуться с Люсиндой.

Старшая сестра имела вид весьма плачевный. От прежней красоты не осталась и следа: оплывшая, разжиревшая с серым цветом лица. Она еле волокла неподъемную корзину, забитую овощами. За подол ее нарядного платья, что особенно подчеркивало дурноту, цеплялось пятеро ребятишек и беспрестанно галдели. Впереди процессии вышагивал ее плешивый муж, неся в своих руках исключительно собственное самомнение.

Мы поравнялись. Даже был шанс разминуться, поскольку взгляд Люсинды бессмысленно бродил по лавкам. Но не повезло.

— Иви? — она удивленно моргнула. — Ты что тут делаешь? Разве тебя не сослали в глухую дыру?

Я выразительно выгнула бровь. Мол, ты кто такая, чтобы ко мне вопросы иметь.

Но тут племянники, которые и не подозревали, что они племянники, увидели клетку с Зямой.

— Хомячок! — восторженно пискнула девочка.

— Хочу! — капризно протянул младший пацан.

— Мама, купи! — требовательно топнул ножкой старший.

Я на всякий случай подняла клетку повыше. Но Зяма уже начал нервничать:

— Детей ко мне не подпускать! — он сердито зафырчал. — Знаю я их. Сначала «я только поиграю», а уже через минуту сидишь лысый и без усов.

Глава семейства заметил, что сзади стало подозрительно тихо, и поспешил вернуться:

— Люська, чего застыла? — он пренебрежительным взглядом скользнул по жене. — Нам еще надо успеть купить мои любимые орешки, пока не разобрали. А то провозился я с вами все утро. Ничего без меня сделать не можешь.

— И вам, свояк, доброго здоровья, — я широко улыбнулась. — Я смотрю, у тебя, сестрица, дела идут как по маслу. Прогорклому только.

Теперь уже я удостоилась пристального внимания элементалиста. Затем пронзительный взгляд достался Зяме. Хомяк выразительно фыркнул и повернулся к мужчине местом, где предположительно должен расти хвост. Куцые брови удивленно поползли на сморщенный лоб:

— Люська? Это твоя сестра? Почему я ее раньше не видел?

— Да не слушай ее, — занервничала сестрица. Дети обиженно сопели и копили силы для полномасштабной истерики. — Сумасшедшая какая-то.

— Конечно, — легко согласилась с ней я. — В нашей чудной семейке нормальных-то и нет. А вот ведьм Соврены особенно не любят, — доверительным шепотом поведала мужику.

— Иви, — раздраженно подал голос хомяк. — У нас что больше дел нету, кроме как языком мозоли натирать?

— Ведьма с фамильяром? — окончательно расстроился элементалист. — У вас в семье была ведьма, а мне подсунули пустышку? Столько детей и ни одного с намеком на дар.

Люсинда покрылась красными пятнами. Муж, не стесняясь посторонних, песочил ее в голос. Не то чтобы меня это волновало, да живы в памяти ситуации, когда она в детстве хотела мне косы во сне обрезать, но были же и хорошие моменты. Например, я упала и ободрала колени, а сестра меня леденцом на палочке утешала и дула на раны.

— Вы любезный, свояк, не позорили бы громкое звание мужчины, — я сокрушенно покачала головой. — На весь базар кричать о своей несостоятельности…

— Да прокляни ты его, — в сердцах брякнул Зяма. Сразу видны методы общения с окружающими тетушки Брунгильды. — Да позаковыристей.

— На рудники захотели? — элементалист подобрался и выпятил нижнюю губу. Прямо как обиженная дамочка. — Я же в Ковен жаловаться буду.

— Жалуйся, — легко разрешил хомяк. — Не забудь указать, кем тебе приходиться Иви. Ведьмы из Ковена жуть как семейные дрязги любят. Мы туда сейчас собираемся. Хочешь, послание передадим?

To, что Люсинда не оценить мое заступничество, я предполагала. И оказалась права.

— Дорогой, — она поспешила оттеснить супруга плечо от меня. — Пойдем. Нечего с всякими убогими разговаривать. Орешки твои любимые купим.

Я смотрела вслед удаляющемуся семейству и не смогла сдержать горькой улыбки. Все всегда аукнется, все всегда вернется, как доброе, так и злое. Счастливой сестрица откровенно не выглядела, не удивлюсь, если элементалист ее и поколачивал. Наш отец тоже таким грешил.

— Эм, — вывел меня из задумчивости Зяма. — Нас как бы грабят.

И точно в корзине для покупок обосновалась чья-то определенно чужая рука. Недолго думая, я отмахнулась от наглого покусителя на мое спокойное проживание в Бздыжниках клеткой.

— Итак, — устало вздохнул страж, — снова вы.

Я мило улыбнулась знакомому лицу. И полдня не минуло, как они посетили меня по липовой жалобе. Теперь уже я к ним пришла. Точнее привели. Видимо, судьба. У кого на роду встреча с принцем написана, а у меня по прогнозу сегодня получить штраф.

— Вы обвиняетесь в попытке убийства…, - он заглянул в листок и снова тяжело вздохнул, — клеткой. С хомяком.

— У вас написано «крысой», — дотошно влез Зяма. — Что за жизнь пошла. Люди в городе даже не знают, как грызун выглядят?

Страж отчетливо скрипнул зубами и продолжил зачитывать деревянным голосом:

— Извергая проклятия.

— А? — я недоуменно похлопала глазами. — Чего я там извергала?

— Проклятия! — раздраженно рявкнул страж.

— Но я молчала, — коса сама попалась мне в руки, и я принялась ее теребить. — Точнее, я выругалась. Очень некультурно. Мне стыдно, честное слово.

 — Проклятия кричал я, — скорбным тоном признался Зяма. — Просто по привычке. А кто бы не орал, если тобой начали по всяким наглым мордам бить?

Страж прикрыл веки и молчал целую минуту. Мы с хомяком завороженно ждали.

— Вы когда планируете возвращаться, — он нехотя открыл глаза и поморщился, словно надеялся, что мы испаримся, — на свое место службы?

— Как в Ковен зайдем, после и отправимся, — ответил Зяма за меня.

— А давайте, я вас довезу до Ковена, — воспрял духом страж. — А потом помогу с пожитками до ворот. Чтобы быстрее было.

Мда. Раньше только с лекций выгоняли, а тут с целого города. Вот это я расту.

 — A зачем нам в Ковен? — тихонько спросила я у хомяка, пока нас трясло в тюремной карете. Похоже, лишения для преступников начинаются прямо с задержания. Я всю чакру себе отбила об жесткое сидение. Или это бравый страж так спешит отделать от нас?