Сага о пурпурном зелье (СИ) - Литера Элина Страница 4

— Будто в сумерках, говоришь… Знать, не совсем на убой нас гонишь, а?

— Я вас никуда не гоню, — отрезал капитан. — Я иду с вами.

Длинный осекся и не нашел, что ответить.

Капитан распорядился о похоронах для жителей рыбацкой деревушки и принялся осматривать войско. Да, не густо. Потрепанные, местами слегка ржавые нагрудники от лат, кольчуги, редко у кого наручи. У некоторых, кто поменьше и пожиже, даже шлемов нет. "А ведь это смертники", — подумал капитан и отделил тех, кто с непокрытой головой.

— Поедете на последних двух баркасах. Как высадитесь, снимайте шлемы с убитых. Уже будет, с кого. Но только шлемы, на остальное не задерживаться, сразу в бой.

Во взгляде Длинного мелькнуло что-то вроде уважения.

Ужинать заканчивали в сумерках, когда пришли суда. Их паруса были изрядно вымазаны сажей. Людей поделили на команды и посадили на баркасы. Длинный резко осаживал тех, кто начинал роптать. Ему верили.

Под парусами и веслами небольшая флотилия быстро двигалась к острову. Когда до берега оставалось совсем немного, Дерик выбросил в сторону артефактный светляк — сигнал пить зелье и раздавать мечи, и сам быстро вылил в рот содержимое бутылька. Все вокруг залил неяркий свет, из которого выступил неширокий пляж, деревья и группы людей на берегу. Еще до светляка дозорные замрян уже видели тени на воде и насторожились, но помощь дойти уже не успеет. Гомон удивления от действия зелья Совы перетек в воинственные крики. Попыгав в воду, бывшие воры и убийцы кинулись на недругов.

Первую линию смяли почти без потерь. С теми, кто прятался в зарослях, пришлось повозиться — на стороне замрян была выучка, но Сова и Храбрость в конце концов одолели. Настоящий бой начался на подступах к лагерю, откуда высыпали проснувшиеся от шума замряне. Не все из них успели надеть доспехи, и это спасло немало алонсийцев. Разъяренные зельем, воодушевленные возможностью видеть ночью и неприученные к командованию "висельники" гнали замрян до самого поля перед замком, и немногим удалось скрыться за стенами. И только когда из замка полетели стрелы — хоть и немного, вслепую — капитану и Длинному удалось повернуть людей назад.

Дерик распорядился устроить лагерь и выставить дозоры. Позже, когда небо посерело перед рассветом, капитан вернулся на берег и поднял сигнал судам. После полудня привезут еду и одеяла.

Из зарослей появился Длинный и доложил, что дозоры стоят, все тихо.

— Как бы эти, из замка, не пришли нас пощипать.

— Про замок поговорить надо. Времени у нас немного. Дня через четыре, самое большое пять к замрянам может прийти подкрепление. Замок должен быть наш, тогда им соваться незачем. На долгую осаду времени нет. Но нас мало, очень мало.

Капитан, Моррат и Длинный втроем дошли до опушки. Само собой получилось, что Длинный стал правой рукой капитана, а Моррат — советником.

— С наскоку не возьмешь, — озвучил очевидное залегший в зарослях Дерик.

— Помню, поймали мы одного, — успехнулся бывший дознаватель, — он по стенке как таракан ползал, как раз замок один обокрал. Длинный, а Длинный, у тебя таких в компании не водится?

Длинный поскреб подбородок:

— А я и правда возьму, кто попроворнее, похожу вокруг, авось что найдем. По стенкам мальцу какому влезть — не штука, но внутри что делать?

— Да, — задумчиво протянул капитан, — мальчишка ничего не сделает, вот если б хотя бы дюжину провести и ворота открыть…

— Добро. Посмотрим, авось повезет.

Им повезло несказанно. Они уже примеривались, как незаметно пробраться к окошку в невысокой башне, когда наметанный глаз одного из домушников обнаружил хорошо замаскированный подземный ход. Отправив посыльного сообщить Дерику об удаче, Длинный рискнул пройти по нему в сторону замка. Два запора, попавшихся на пути, опытные взломщики вскрыли без труда. За третьей дверью слышались голоса. Длинный повернул назад.

Баркасы привезли не только еду, но еще и полсотни гвардейцев-лучников. Генерал решил, что раз у Дерика получилось пройти до замка и не положить все войско, можно подкрепить успех.

План составили быстро: отправить пару дюжин через лаз и попытаться открыть ворота. Длинный сам вызвался вести, как он сказал, "самогубцев". Еще столько же будет ждать снаружи у ворот, только тихо, скрытно, не привлекая внимания. Остальные должны всячески отвлекать гарнизон замка на себя, штурмуя стену сбоку — там земля чуть выше поднимается, неудивительно будет.

Дерик отправил бойцов сколачивать лестницы. Штурм должен быть настоящим. Моррат собрал своих и что-то им сказал, после чего они принялись бродить по кустарникам.

Длинный отбирал людей долго, обстоятельно разговаривая с каждым.

Глава 4. Штурм

Вечером, определив две команды ночевать рядом, "штаб" засел у отдельного костра.

Дерик передал Длинному фляжку:

— Как войну закончим, что делать будешь? Прощение ты получишь, но если вернешься в лес, недолго проживешь. У тебя семья-то есть? Родители?

— Нету никого. Мать давно померла.

— А отец?

— Тоже. Помер.

Длинный сунул фляжку Моррату и упрямо поджал губы. Бывший дознаватель хмыкнул:

— Все удивляюсь. Вроде, разумный ты мужик, но попался.

— Я еще пару обозов хапнуть хотел, и уходить. Раздал бы людям половину прикопанного, со второй половины лавку где открыл, и ищите Длинного. — бывший бандит скривил лицо. — Да не судьба.

— Пожадничал, значит, — хмыкнул Моррат.

— Ага. — помолчав, добавил. — Это вам, благородным, сотня золотых туда, сотня сюда — нет разницы. Простому человеку каждый серебряк — сокровище.

— Это ты загнул, — ответил капитан. — Я живу своим мечом. Наши две деревни кормят матушку и старшего брата с семьей. Так что, и аристократы порой не богаче вашего брата. Вот если земля есть, другое дело. Думаешь, будь у тебя благородная кровь, много бы изменилось?

— А у меня бла-ха-род-ная кровь есть, аж половина, — оскалился Длинный.

— Бастард? Отец не признал?

— Не признал?! — Длинный хрипло рассмеялся. — Кабы знал я, кто меня должен признавать из четверых-то. Что вы на меня вытаращились? Ехали четыре бла-ха-родных по селу, подхватили двух подружек и увезли в охотничий дом. Через три дня отпустили. Одна потом долго болела, детей у нее так и не было, муж через это выгнал. Вторая родила меня. Всю жизнь моя матушка от мужиков шарахалась, замуж не пошла, так и жили вдвоем, потом подружка ее, которая без детей, к нам жить пришла. Обе померли уже. Не признал! Ха!

Над костром повисла тишина. Фляжка снова пошла по кругу. В роду Дорнов крестьян не трогали, берегли как полезный скот. Когда у тебя всего две деревни, каждая семья на счету. Но о том, что простые люди — не только простые, но и люди, капитан задумался, когда готовил свою команду висельников в их первый и для многих последний бой, где собирался встать с ними рядом. История Длинного что-то перевернула внутри еще не успевшего зачерстветь молодого человека.

Дерик нарушил молчание:

— Если ты говоришь, их четверо было, как ты знаешь, что твой отец умер?

Длинный дернул углом рта:

— Знаю.

Бывший дознаватель пристально смотрел на бывшего бандита:

— Длинный, а ты ведь с юга. Говор изменился, но что-то проскальзывает.

— Надо ж. А я думал, избавился. Твоя правда, с юга я.

Задрав голову Моррат рассматривал верхушки елок:

— Ослабить подпругу — дело нехитрое, тем более, лорд часто ездил нетрезвым. Удивительно, как сам не убился. Или все-таки сам? Нет, ты помог. — Длинный ухмыльнулся. Моррат продолжал, — Про того, что за долги руки на себя наложил, тоже понимаю, долги у него и правда были. Но как ты устроил жар? И почему четвертого так открыто? Подстроил бы что, никто б не заподозрил.

Дерик в недоумении вертел головой, глядя то на одного, то на другого:

— Объясните, господа, о чем вы беседуете?

— Он убил их, — ткнул Моррат в сторону Длинного веткой, которой шевелил хворост в костре. — Всех четверых. Я был дознавателем в Сорренте, что на юге. Одного лорда нашли привязанным к стулу, и горло перерезано. Я стал вызнавать, кто на него зуб точил, и выяснил, что за последние два года все его друзья с молодости, все трое, отдали демонам душу. Первый сломал шею, упав с коня, правда, был пьян, и подпруга ослабла. Конюх пропал, ну понятно, почему пропал — небось, напортачил и сбежал. Только ты не напортачил. — Длинный молчал, жутко улыбаясь. — Второй повесился над долговыми расписками. Третий умер от жара.