Я у мамы зельевар - Марина Сергеевна Комарова Страница 4

— Когда, если не сейчас? — выдохнула я и поставила ногу на камень, чтобы ухватиться за ветку и подтянуться.

Бялтова юбка! Нет, определенно любовь к такой длине меня до добра не доведет. Не зря матушка говорит, что где-то по нашей родословной прокочевали смуглые, звенящие золотыми сережками и браслетами ромралы, оставив любовь к ярким нарядам и украшениям.

С тихой руганью я влезла на ветку, которая тут же угрожающе затрещала. Муррис пробежал к самому краю и спрыгнул на забор.

— Тут всё чисто. Если только не накинуто всеуничтожающее заклятие.

Я фыркнула. Даже, если и накинуто, то меня не тронет. Но до заклятья ещё надо добраться. Сейчас надо осторожненько встать, та-а-ак… сделать шажок, ещё шажок… А— а-а! Стоять!

Я взмахнула руками, как перепуганная птица крыльями. Сердце заколотилось, готовое выскочить из груди. Ладони повлажнели от напряжения. Вернуть равновесие, подобрать юбку, чтобы не запутаться и бочком-бочком, аккуратно, осторожно, несем себя как королева и…

Ветка с оглушительным треском надломилась, и я с визгом полетела прямо на ухоженные кусты.

* * *

— Так-так, стоило только уважаемому некроманту лечь спать, как в его дом пытаются проникнуть всякие подозрительные личности, — сквозь туман в голове пробился ехидный голос.

Безусловно, красивый голос, низкий, с обворожительной хрипотцой и чарующими нотками, слыша которые, все поважные панны и пани, как говорят на родине моей матушки, мечтательно возводят глаза к небу.

— Уважаемый некромант мог открыть дверь, — проворчала я, перехватывая из его рук ледяную банку с каким-то эликсиром и прижимая к шишке на затылке.

Это сейчас уже мы находимся в хорошенькой гостиной, где переливаются мягким светом магические лампы под потолком. Шкафы с книгами, диван, карта на стене, скелет — в уголке. Всё, что нужно для работы и приятного досуга.

— Ядвига, в гости по ночам не ходят, — сообщил он и тут же уточнил: — Нормальные люди.

Я невинно захлопала глазами.

— Айварас, неужели надо быть таким занудой, когда прекрасная панна страдает от шишки на голове?

— Да? — Светлая бровь изумленно заломилась. — А я думал от отсутствия мозгов в этой самой голове!

Я швырнула в него первой попавшейся под руку вышитой подушкой. Одна из зазнобушек делала. Не знала, бедная, что с такими, как он, лучше не связываться.

Айварас ловко перехватил подушку и погрозил пальцем.

— Прекрати, а то вызову стражей порядка.

Ну да, ну да, и они тогда меня поставят в угол за плохое поведение. Это явно было написано на моем лице, потому что Айварас всё понял и только фыркнул, отбросив на спину платиновые волосы.

Да, красив, что тут скажешь. Рост, размах плеч, телосложение — хоть сейчас на обложку любовного романа пани Ёршис, которая, говорят, сумела привлечь в клуб своих поклонниц саму дочку короля.

Красивые черты лица, синие, как латрийское небо весной, глаза, прямой нос, мужественный подбородок. Длинные волосы, по цвету способные поспорить с лунным светом. Узкие ладони, длинные пальцы, на которых надеты некромантские перстни. И крестообразные шрам на шее — цапнуло умертвие во время одного из налетов на город.

Из одежды только черные брюки, поэтому можно в деталях рассмотреть обнаженный торс с хорошо развитой мускулатурой и пресловутыми кубиками на прессе.

Айварас Каус — дипломированный некромант, завидный жених, владелец дома… Мечта, а не мужчина. А ещё… мой сводный брат, с которым мы грыземся от души по любому мало-мальски значительному поводу.

В своё время моя матушка Гражина Торба безумно влюбилась в красивого и молодого колдуна, оставила родную Польху и перехала в Латрию. Молодой и красивый колдун вскружил ей голову, закружил в водовороте страсти вот-вот появится маленькая Торбочка.

Матушка, как полагается обманутой честной девушке, немного пострадала, послала парочку проклятий на голову нерадивого колдуна и осталась в Латрии — обустраивать зельеварческое дело и воспитывать дочурку. В конце концов, местные её приняли очень хорошо и помогали чем могли. Так я и росла до четырнадцати лет.

А потом матушка встретила Мита Кауса — энергичного торговца артефактами из Лиритвы. Искра, вспышка, ураган — свадьба. У Мита был сын старше меня на шесть лет — Айварас. Уже тогда он окончил академию и поступил на государственную службу. Ох, и бегали за ним все соседские девчонки! И не соседские — тоже. Одна я восприняла его как приложение к отчиму, которому, кстати, очень симпатизировала — он относился ко мне как к родной.

На тот момент мой характер оставлял желать лучшего (Айварас и сейчас скажет, что я не подарок, но он просто зануда), поэтому ссорились мы постоянно. Братец не мог принять, что какая-то мелочь не воспринимает его, прекрасного и великолепного, а мелочь не могла понять, почему вообще должна кого-то воспринимать.

— Итак, зачем я тебе понадобился в два часа ночи? — любезно поинтересовался Айварас, отходя от меня и беря со столика изящную кружку, чтобы сделать глоток.

Поди там какой-нибудь навороченный чай с травами, собранный во время полнолуния обнаженными девственницами. Вечно выпендривается, даже если рядом никого нет.

— Ты мне нужен как гробокопатель, — самым невинным голосом отозвалась я.

Айварас подавился и закашлялся. Так тебе и надо. За моей спиной хихикнул Муррис, до этого изображавший памятник самому себе.

— Ядвига, кого ты уже успела убить? И почему, как угощать плюшками, так идёшь к противному соседу, а как прятать тело, так ко мне?

— Нормальный сосед, ты просто завидуешь, что тебе не достается плюшек, — не смутилась и снова поморщилась. Чтоб я ещё решила падать в кусты! Эта белобрысая сволочь наставила там садовых гномиков, чтоб «было красиво»! Конечно, кусты не для того, чтобы туда влетали внезапные родственницы, но вдруг ночь, страсть, давай-прям-здесь? А тут эти гномы! Стоят и смотрят! И неудобно, и неприлично. Это уже не удовольствие в уединении, а мероприятие в коллективе!

Я опустила руку с банкой и взболтала жидкость, тут же засиявшую зеленоватым светом. Понюхала — мята, мелисса, мёд. Ага, восстанавливающее. Сделала глоток и зажмурилась от облегчения. Златовласая, как хорошо!

— Ядвига, хватит театральных пауз. — Айварс явно начинал злиться. Вон, руки на груди сложил, в глазах вспыхивают синие молнии, хотя морда кирпичом — так внушительнее.

— Речь о моём арендодателе пане Орбасе, — деловито начала я, понимая, что тянуть больше не стоит. — Я его точно не убивала, но по тому, как до него не могут дойти листики, его убил кто-то другой.

— Совсем