Бедовый месяц - Марина Ефиминюк Страница 4

— Но мадам Торн сказала…

— Присылайте эту вашу мадам к нам! — отрезала тетушка.

— Девушки, нас тут трое. Мы справимся, — уверила я и несколько ошалела, как те присели в вежливом книксене и безропотно потянулись к выходу. — Благодарю за помощь!

На краю зеркального столика лежал сверток из цветной бумаги, перевязанной летнтой. Под нее был засунут нарядный конверт с нарисованными от руки цветами.

— Кто это передал?

— Твои бандитки после венчания подходили, — проворчала Клементина. — Придумали тоже: общество по защите диких тварей.

— Магических, — невольно улыбаясь, поправила я.

Повидаться с подругами перед свадьбой не удалось, но было приятно знать, что они действительно приходили в храм.

— Посмотрите, какая довольная! Связалась с дурной компанией и радуется, — фыркнула тетушка. — Ты вышла замуж за уважаемого человека, Тереза. Аристократа, мага в третьем поколении…

— Шестом.

— В шестом! — со значением повторила она. — Не смей позорить его фамилию, как позорила фамилию отца.

Пока тетушка сердито вытаскивала припрятанный за диваном маленький дорожный сундучок, я вскрыла конверт. На бархатистой карточке Эвита, бессменная глава нашего клуба, написала знакомым размашистым почерком: «Дорогая Тесса, мы с девушками за тебя искренне рады. Счастья в семейной жизни!»

Под праздничной упаковкой прятался пухлый томик в более чем непритязательной обложке с названием «Приручение домашних драконов». Видимо, в моем лице отразилось такой силы недоумение, что Лидия не удержалась:

— Что за книга?

Она заглянула мне через плечо.

— Видимо, полезная в хозяйстве, — протянула я и наугад открыла томик на середине.

На картинке красовалась совершенно, абсолютно, просто обворожительно обнаженная пара, слившаяся в тесных объятиях. Оказалось, что под фальшивой обложкой, призванной облапошить окружающих, прятались «Сто фактов о мужчинах и их особенностях».

— Ты права, — восхищенно охнула Лидия, — очень полезная в семейной жизни книга.

— И эта туда же! — проворчала тетушка. — Тереза, возьми. С рассвета крошки во рту не было. Эти аристократы сначала голодом мучают, а потом ругаются, что похожа на немощную хмарь.

— Меня назвали немощной хмарью? — встрепенулась я, готовая мысленно составлять черный список людей, обругавших невесту на свадьбе.

— Попробовали бы они! — презрительно фыркнула тетушка и вручила сдобную булочку, завернутую в льняную салфетку.

Жевать и избавляться от свадебного наряда одновременно оказалось сложновато. Я отложила еду, о которой весь день мечтала, и мысленно порадовалось. Те самые узлы, что стянулись в желудке при мысли о первой брачной ночи, вызывали тошноту даже при виде румяной булочки. Поверьте, ни одна тарталетка с мягким сыром тоже не прижилась бы.

Без фаты голова показалось очень легкой, а без жесткого корсета, не позволяющего ни вздохнуть, ни ссутулиться, в легкие начал нормально поступать воздух. Не представляю, как модницы ежедневного носят это орудие женских пыток.

От природы я была кудрявая, и утром пряди выпрямили с помощью специальных лосьонов. Чтобы потом завить в локон. Не очень-то логично, но спорить с «выдающимся», по словам мадам Торн, мастером причесок постеснялась. Расчесать жесткие волосы оказалось невозможно, так что пришлось просто стянуть на затылке опрятным узлом. Опрятным он был только в моем представлении, безусловно.

— А где теплые ботинки? — озадачилась тетушка, когда подошло время одевания, и вопросительно посмотрела на Лидию.

Та перестала разглядывать картинки в «полезной» в домашнем хозяйстве книге и пожала плечами:

— В горах.

— Что они там делают?

— Уехали вчера вместе с остальным багажом, — доходчиво объяснила Лидия. — Надо было оставить?

У тетушки грозно затряслись длинные тяжелые серьги, а по увядающей от возраста шее пошли красные пятна.

— Не ругайтесь! — примирительно вклинилась я. — Просто поеду в туфлях.

— Да ты до смерти простудишься! — охнула она.

— Переплюнь.

Ей-богу, у меня не было никакого морального права потратить четверть наследства на дорогущие шмотки во имя счастливой семейной жизни, а остальную часть — на собственные похороны. Мысль о бездарной растрате родительских денег не даст упокоиться с миром!

— У меня есть теплые чулки, — радостно вспомнила Лидия и с торжествующей миной вытащила из ридикюля чулки в черную и синюю полоску. — Взяла на всякий случай. Смотрите, как удачно!

— Лучше сразу лягу в гроб, — сухо отозвалась я.

— Они же чистые, — не поняла она.

— И полосатые.

— Зато к плащу подходят! — поддержала Клементина.

— Как я в этих чулках перед мужем разденусь? — возмутилась я.

— А зачем тебе перед ним скидывать одежку?

— Тетушка, ты больше тридцати лет замужем. Неужели я должна говорить об этом вслух? Догадайся!

— Да кто ж перед супругом обнажается, дурочка? — всплеснула она руками и немедленно поделилась опытом, нажитом в браке с дядькой Ренделом: — Переоденешься в будуаре и выйдешь красивая.

— А так можно? —  усомнилась я.

В романах Лидии все происходило по-другому. Герой страстно сдирал с молодой жены одежды, но обязательно оставлял шелковые чулки. Дались им эти чулки! Может, у мужчин какой-то фетиш именно на эту часть женского туалета?

— Так нужно! Не капризничай и надевай. — Тетушка выхватила чулки из рук Лидии и сунула мне. — Не заставляй больную тетку нервничать, а мужа ждать. К ожиданию мужчин надо приучать постепенно, а не сразу после венчания.

То-то дядька с кислым видом по часу сидит в гостиной, пока она собирается, а потом костерит нерасторопное «женское племя».

Едва я облачилась в дорожный костюм и кое-как втиснула ноги в туфли, дверь широко раскрылась. Вместе с гулом голосов в дамскую комнату вихрем ворвалась Марджери.

— Горничные сказали, что вы их выставили!

Резким движением я одернула подол, чтобы — ни дай бог! — она не заметила полосатые чулки и не скривилась.

— Мы уже закончили, — заявила Клементина.

Двоюродную тетку Филиппа она невзлюбила с первого взгляда. Выхоленная аристократка средних лет, искренне полагавшая, что молоко дают не коровы, а хрустальные графины, мгновенно вызвала в ней изжогу. А когда уж Марджери спросила, зачем дядька Рендел привесил над камином свои рога, стало ясно, что дружбы между будущими родственницами принципиально не случится.

— Моя дорогая, ты прекрасно выглядишь! Говорила же, что этот цвет подчеркнет глаза, а то ты совсем невзрачная, — в своем стиле отвесила она комплимент, от которого хотелось или самой удавиться, или удавить мадам.

— У нашей Терезы прекрасные голубые глаза, — немедленно вставила Клементина.

Глаза у меня были самые обычные, но