Чего желают боги - Юлия Цыпленкова Страница 4

их границе заслоном встали ягиры, за их спинами – мои женщины. А перед мужчинами застыл жених, в отличие от меня одетый в богатый наряд. Если у невесты был момент перехода из дома матери в дом будущего мужа, то есть она оказывалась безродной на некоторое время, потому и не было ни вышивки на платье, ни украшений, то жених должен был показать, кто пришел за женой и какому роду она отныне будет принадлежать.

– Зачем пришел в наш дом? – сурово вопросил Эгчен.

– За женой пришел, – ответил каан. – Отдайте мне свою дочь – Ашити.

– Ишь, чего захотел, – усмехнулся Юглус. – Ашити ему дайте.

– Иди, откуда пришел, – велел Берик. – Сестру не выдадим.

Дальше шли недолгие препирательства, из которых я узнала, какая рукодельница, умница и прекрасная хозяйка. Признаться, зарумянилась, слушая ягиров, даже стыдливо потупилась, но с умницей и красавицей решила согласиться. Мои «родственники» явно набивали мне цену, потому что на напоминание о вчерашних испытаниях и данном согласии заявили:

– Ночь была долгой, думали много. Жаль нам с Ашити расставаться. Нет у нас другой такой. Как отдать единственную?

И вот после этого из-за спины Танияра выступили ягиры, пришедшие с ним. У ног моей «родни» появилось несколько мешков со съестными запасами, оружие, три ларца с украшениями, потом подвели мгиза, а напоследок поднесли поднос с золотыми арчэ. И после этого вперед выступили мои женщины. Они тщательно осмотрели всё, что «зять» готов дать за жену, а затем заговорила Ашит:

– В чем клянешься, Танияр? На что готов для нашей Ашити?

– Клянусь любить ее, пока жива моя душа, – ответил он с достоинством. – Клянусь беречь и заботиться. Клянусь, что не узнает она со мной ни горя, ни голода, ни бесчестья. Клянусь быть верным только ей одной. И пусть услышит меня Белый Дух и люди, – каан вдруг развернулся лицом к зевакам и, повысив голос, произнес: – Я – Танияр, сын Вазама и каан Зеленых земель, отказываюсь от данного мне права брать больше одной жены! У меня единственная жена и звать ее Ашити! Услышьте и расскажите каждому о моих словах, – закончил Танияр и опять развернулся к шаманке: – Принимаешь ли мои клятвы, мать?

– Принимаю, сын, – ответила Ашит, а затем велела ягирам: – Отдайте ему Ашити.

– Не мал ли выкуп? – засомневался одни из воинов.

– Выкуп хорош, – ответил ему Эгчен, и ягиры разошлись, уступив дорогу моему жениху.

И мы пошли навстречу друг другу. Я не сводила взгляда с моего каана, хорошо приметного сквозь полупрозрачную ткань галама, он глядел только на меня. И когда между нами остался всего шаг, мы остановились. Танияр протянул ко мне руку:

– Пойдешь ли ты за мной, Ашити? – спросил он негромко.

– Пойду, – ответила я. – Куда ты, Танияр, туда и я.

Затем вложила в его ладонь свою, и каан улыбнулся:

– Идем.

Нам осталось сделать последнее, и мы подошли к моей матери. Не потому, что она была шаманкой, а потому, что оставалась единственным настоящим родственником из всех, пусть и названым. И когда мы остановились, склонив перед ней головы, Ашит произнесла:

– Пусть Отец не оставит вас милостью и покровительством. Не забывайте заветов Создателя, заботьтесь друг о друге, и пусть Илсым дарует Ашити легкие роды, а Нушмал всегда укажет Танияру самый короткий путь к дому. Ступайте своей дорогой как муж и жена. – После приложила ладонь ко лбу каана, благословляя его, затем благословила меня и отступила. Обряд свершился.

По традиции молодожены уходили в дом, где для них были приготовлены яства, и никто до утра не смел их беспокоить. Но мы не вернулись под уютный кров дома каана. Сейчас это был дом невесты, и, конечно, не отправились на подворье ягиров. Танияр вывел меня за ворота, где ожидала повозка, в которую был впряжен Тэйле. Каан усадил меня на сиденье, сам занял место возницы, и повозка тронулась. А следом отправилось наше сопровождение из десяти вооруженных ягиров.

Мы ехали к священным землям, а иртэгенцы отправлялись праздновать свадьбу каана. За главным столом должны были сидеть родственники жениха и невесты, они и будут принимать поздравления и веселиться вместе с остальными, а у нас был свой праздник для двоих. И Танияр вез нас туда, где находился дом нашего Отца, тем самым и соблюдая традиции, и выбрав самое безопасное место, подходы к которому будут охранять воины. Но главное, это было самым романтичным местом, которое только можно было придумать. Бескрайняя благоухающая степь, и мы посреди нее… Невероятно!

Я смутно помню свадебные традиции своего родного мира, но если бы мне кто-то предложил сыграть мою свадьбу по тем правилам, я бы отказалась. Я ни за какие блага всех миров не променяла бы расстеленный на траве жалмыс – искусно вытканное большое покрывало на лакированный паркет самого роскошного из дворцов. Чистое небо над головой – на сияющую начищенную люстру и уютное уединение – на шумное пышно разодетое общество. Мне не нужна была музыка и поздравления, щедрые подарки и танцы до стертых ног в душной бальной зале. Милее сердцу оказались заповедная тишина и теплый ветер, несший на своих крыльях аромат подсохшей травы и цветов. Это было таинство в чистом виде, пропитанное символизмом, чувственным откровением и сплетением душ в искреннем и чистом порыве. Лучшая свадьба на свете, какую я могла бы себе пожелать. Я была счастлива… Мы были счастливы!

– Ашити…

– М?

– Солнце поднялось, пора возвращаться.

– Нет.

– Нет?

– Не-а.

– Если привезу жену спящей, то люди скажут, что я силен и могуч, как йартан, настоящий зверь… Это хорошо. Это уважение и зависть. Спи.

Приоткрыв глаза, я увидела самодовольную физиономию каана, но в глазах его плескалось веселье, не позволив поверить, что он говорит серьезно. Я вновь смежила веки.

– Или они скажут, что ты так слаб, что жена заснула от скуки, – возразила я.

Ответа не последовало, и я снова посмотрела на Танияра. Теперь на лице его была написана задумчивость и исследовательский интерес.

– Слаб, значит? – спросил он как-то тускло.

Сев, я с тревогой посмотрела на своего супруга, после протянула руку и коснулась его щеки.

– Ты обиделся? – спросила я, видя, что из его глаз исчезло веселье. – Прости, я же пошутила. Ты был восх…

Пальцы каана накрыли мне губы.

– Поздно, женщина, – сурово ответил он. – Поздно. Я щадил тебя ночью, но сейчас ты познаешь всю мощь своего мужа.

– Да ты же издеваешься! – осознав свое легковерие, воскликнула я.

– Это ты издеваешься, – ответил Танияр и ухмыльнулся: – А я – зверь и всё еще голоден.

– Ты лопнешь… – попыталась я