Академия Последнего Шанса - 1. Кадры решают всё - Александра Шервинская Страница 4

– Хорошо, – послушно согласился Теодор, – почему нельзя в полную силу?

– Потому что этот кабинет защищён магическим куполом, – как маленькому, объяснил ему голос, и бархатная мягкость сменилась в нём нежными шелковистыми переливами и сытым атласным блеском, – и любое заклинание, отражаясь от него, удваивает свою силу. Так называемый эффект Броффера-Гальцони, который каждый уважающий себя маг…

Голос журчал, обволакивал и вызывал странное непреодолимое желание слушать его бесконечно. Теодор, уже почти провалившийся в мягкие объятия потрясающего голоса, тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и упрямо уточнил:

– Вы так и не ответили на мой вопрос: кто вы?

– Разрешите представиться, Хантер Макферс Кеннет Скотт О’Тул Миллер, – с чувством продекламировал голос, и Теодор на какое-то время застыл, пытаясь осмыслить услышанное.

– Это одно имя? – по возможности вежливо уточнил он, так как ссориться с обитателями замка не входило в его планы. – Простите, если мой вопрос как-то задевает ваши чувства.

– Ничего, я уже давно привык к умственной неполноценности окружающих меня время от времени человеческих существ, – с восхитительным высокомерием ответил голос, – это печально, но, увы, неисправимо.

– А я Теодор Франциск Холверт, – вежливо представился новый владелец замка, обращаясь неизвестно к кому, – ректор Академии Последнего Шанса.

– Прекрасно, – с энтузиазмом откликнулся голос, – педагогика — это замечательно, это очень достойный труд, мой юный друг! А где же находится это, несомненно, достойное учебное заведение? И что вы делаете здесь?

– Здесь я осваиваюсь, – абсолютно честно сказал Теодор.

– Зачем? – в голосе слышалось искреннее недоумение.

– Жить здесь буду, – по-прежнему не говоря ни слова лжи, ответил молодой человек, – вот, привыкаю, порядок навожу.

– Какая восхитительная чушь! – голос по-прежнему очаровывал своими интонациями и тембром, но сквозь бархатистую томность проскользнули нотки неуверенности, чуть ли не паники. – Это абсолютно исключено! Этот замок совершенно, стопроцентно непригоден для жилья! И вообще, – он снова приобрёл гипнотизирующую мягкость, – вас наверняка ждут студенты, эти милые крошки, жаждущие знаний. Разве вам не пора вернуться к ним и забыть об это месте навсегда?

– Не пора, – Теодор, чувствуя в глубине души даже сочувствие к неизвестному собеседнику, сказал, – дело в том, уважаемый Хантер Макферс Кеннет Скотт О’Тул Миллер, что я не могу вернуться к своим, как вы их назвали, «крошкам». А знаете, почему?

– Нет, – сердито ответил голос, – и не хочу. Впрочем, за то, что вы с первого раза запомнили и правильно произнесли моё имя, так и быть, я готов вас выслушать.

– Академия будет здесь, – громким шёпотом сообщил Теодор, будучи готовым к любой реакции, вплоть до падающего на голову потолка. Мало ли, какой этот голос силой обладает. – Понимаете?

В ответ в кабинете повисло тяжёлое молчание, не прерывающееся вообще никакими звуками. Затем откуда-то сверху раздался неожиданно тонкий писк и в руки Теодора — причём в самом что ни на есть прямом смысле этого слова — свалилась здоровенная летучая мышь.

Зверёк не шевелился и вообще не подавал никаких признаков жизни, поэтому Теодор аккуратно положил его на пол. Откуда в совершенно пустом помещении могла взяться летучая мышь? Да ещё и днём.

– Эй, – молодой человек осторожно ткнул зверька пальцем, – ты живая?

– К сожалению, – открыв один глаз, произнесла мышь тем самым глубоким баритоном, с которым Теодор беседовал последние несколько минут. – Умоляю, скажите, что это была шутка! Ну пожалуйста, прошу вас, скажите, – тут голос задрожал, а потом почти сорвался в истерику, – что это была. Просто! Идиотская!! Шутка!!!

– К сожалению, это чистая правда, – Теодор, прищурившись, посмотрел на зверька, – в соответствии с указом его величества именно здесь будет основана Академия Последнего Шанса. В течение ближайшей недели начнут прибывать будущие преподаватели, технические служащие, работники кухни и прочий персонал. А студенты, хотя правильнее будет назвать их кадетами, так как в основном это будут молодые люди, прибудут через полгода.

– Через полгода? – мышь открыла оба глаза и заметно приободрилась. – Так что же вы сразу-то не сказали! Тогда всё в порядке!

– Почему? – Теодор удивлённо взглянул на разом повеселевшего мыша — или как его правильно назвать — и старательно придавил в душе нехорошие подозрения.

– Да вы же тут и недели не выдержите, не то что полгода, – мышь уже полностью пришёл в себя и его голос приобрёл прежнюю вальяжность, – а я снова останусь в тишине и покое.

– Должность хотите? – неожиданно для себя самого спросил вдруг Теодор.

– Я?! – мышь, собравшийся взлететь, хотя ему это было очень непросто из того положения, в котором он оказался, чуть не свалился снова в обморок. – Какую?

– Важную, – молодой человек был совершенно серьёзен, – моего секретаря.

– И как вы себе это представляете? – мышь оценивающе оглядел Теодора. – Не зря я сказал про умственные способности. Всё оказалось ещё хуже, чем я думал.

– Вы же обладаете более чем солидными магическими способностями, – Теодору самому ужасно нравилась его идея, – мы могли бы найти оптимальный вариант сотрудничества.

– Секретаря? – помолчав, уточнил мышь. – Серьёзно?

– Абсолютно, – будущий ректор был полон энтузиазма, – мне одному не справиться. А вы будете моим помощником в местных, так сказать, реалиях.

– А вот возьму и соглашусь! – сверкнул глазками мышь. – По рукам! В смысле — по лапам!

– Договорились, – Теодор осторожно пожал тонкую, даже хрупкую лапку мыша, – меня в таком случае можешь звать на «ты» и просто Теодор. Ну или при посторонних — господин ректор.

– А я тогда просто Кеннет, – мышь потряс головой и, вскарабкавшись на плечо Теодора, устроился там. – Чего стоишь? Давай мебель возвращать.

– Слушай, Кеннет, – вдруг задумался Теодор, – а ты давно в этом замке живёшь?

– Ну, как тебе сказать, мой друг, – мышь вольготно развалился на плече у нового ректора и был настроен достаточно миролюбиво, – это ведь для кого как. Кому-то двести лет могут показаться вечностью, а для кого-то, например, такого совершенного существа, как я, они всего лишь краткий миг…

– Никогда не думал, что летучие мыши так долго живут, –