Академия Печатей - Ада Николаева Страница 4

— Она смыла? — послышалось из-за двери.

«И Кирилл прибежал, просто войти не может…» — поняла я.

— Да! — прокричала в ответ Вика.

— Смывает! — подытожила Лера.

— Отвалите от меня, — бросила я, не поворачиваясь.

Подружки захихикали, а я невозмутимо направилась к выходу. Я знала, что спокойно уйти они мне не дадут, поэтому приготовилась прорываться с боем.

Вика преградила мне путь, а Лера потянулась за мусорным ведром, стоявшим под раковиной, со словами:

— Косметика потекла? Сейчас прикроем!

Я прошла мимо них, беспрепятственно покинув уборную. Но если оружие девушек — слова, и дальше они не заходят, то вот Кирилл совсем другое дело. Этот дубалом способен на всё, а хуже всего то, что потом он даже не поймёт, что сделал не так.

Парень схватил меня за руку, удерживая на месте, и довольно прокричал:

— Надевайте на голову ведро, я её держу!

Чтобы вырваться, я свободной рукой впилась ему в пальцы, сжимавшие моё запястье. Силы, надо сказать, в нём немерено, но почему-то Кирилл сам разжал свою руку. Ещё и отскочил от меня как ошпаренный.

— А-а! — он завопил от боли, прижавшись спиной к стене.

Я ничего не сделала, разве что случайно вогнала ему под ноготь свой собственный. Но этого мало, чтобы так стонать.

— Что ты ему сделала?! — на меня набросились подружки, но ответить им мне было нечего.

Я сама не понимала, что произошло, но видела, что Кирилл уже начал приходить в себя. Это одновременно успокаивало, но также наводило на мысль, что ещё мгновение и одноклассник захочет поквитаться.

И потому долго не думая, я бросилась к ступеням. Побежала вниз и пулей вылетела из школы. А дальше уже в спокойном темпе побрела пешком в сторону дома.

Как раз к тому время, как я дойду, закончится выпускной. Родителям скажу, что меня подбросили, а о случившемся промолчу.

Маму я быстро миновала, избегая долгих расспросов. Закрылась у себя в комнате на защёлку и сползла вниз по стене.

Однако завтра её вопросов будет не избежать, а придумывать вменяемое объяснение тому, что стало с моим лицом — сейчас не было сил. Снова захотелось плакать.

«Неужели нельзя было оставить меня в покое хотя бы в выпускной вечер?» — жалела саму себя, вспоминая размазанный по лицу торт.

Я стащила со стола бумажный рулон, оторвала один лист и вытерла мокрый нос. Швырнула использованную салфетку в ведро, краем глаза заметив лежащую сверху листовку. Целехонькую, даже не помятую, с золотистой надписью в центре:

«Выпей меня!»

Глава 1

Перечитав короткую надпись десять раз подряд, я наконец смогла на неё отреагировать:

— Выпить? Бумагу? — прошептала себе под нос, сидя всё также в полумраке на полу.

Мне не слишком хотелось это делать, но я осторожно лизнула листовку, взятую из мусорного ведра. В конце концов, по соседству с ней не лежало ничего противного. Однако коснувшись её языком, я почувствовала только безвкусную бумагу с лёгким запахом типографии.

«Очередной бред», — фыркнула я, поднимаясь на ноги.

Правда листовку обратно в урну я не бросила, положив на стол. Думала пойти переодеться, как вдруг мой взгляд приковался к стакану с водой, стоявшему рядом с тетрадями и дневником.

«А что если…» — в голову пришла безумная идея.

С одной стороны я очень боялась размочить и уничтожить бумагу, с другой же меня распирало от любопытства проверить догадку.

Поколебавшись ещё мгновение, я осторожно свернула флаер и медленно опустила его одним краем в воду. Бумага зашипела и запузырилась как конфета-шипучка. От неожиданности я даже одёрнула руку, и листовка целиком погрузилась под воду, начав стремительно таять, окрашивая жидкость в белый с золотыми вкраплениями цвет.

Когда процесс завершился, я приблизилась к стакану, разглядывая успокоившуюся субстанцию. Вода стала гуще, по консистенции ближе к киселю, а по цвету к молоку, в котором почему-то плавали блёстки.

— Ух ты, — вырвалось из меня, а следом в памяти всплыла надпись:

«Выпей меня!»

Решиться оказалось несложно, и уже в следующий миг я держала у своих губ стакан, из которого мне в рот сползала вязкая жидкость. Вкусом она не отличалась от самой обычной воды, хоть меня и преследовало неприятное ощущение, будто я глотаю сопли.

Не успела я опустошить стакан, как меня с ног до головы окатило водой. Не ледяной, но и не тёплой. Ровно такой, чтобы не продрогнуть, оказавшись промокшей до нитки.

Пришло осознание, что я нахожусь под неким водопадом, а дальше, за бушующим потоком воды, проглядывалась вовсе не моя комната…

Дыхание спёрло, однако я сделала шаг вперёд. Вышла из-под водопада и очутилась в тёмном коридоре с очень высоким потолком, конца которого я даже не видела: казалось, он уходит далеко в небо. С меня всё ещё ручьём стекала влага, прямиком на чёрный мраморный пол из крупных квадратных плит. А по обе стороны от меня из воды выходили такие же промокшие и растерянные подростки.

Как и я, они замирали, едва выйдя из потока, но были и те, кто неуверенно двигался вперёд. Проследив за ними глазами, я заметила турникеты, а над ними вывески на разных языках мира. Я смогла прочесть две: «Регистрация» и «Registration”, что означало одно и то же. Осторожно двинулась к той, что была написана на родном языке, хоть я и преуспела в изучении английской речи в школе.

Я неуверенно шла вперёд, обхватив своё мокрое малиновое платье руками. От тяжести воды корсет начал сползать вниз, а потому мне пришлось его придерживать, чтобы не остаться вовсе без одежды.

Пройдя мимо турникетов, я оказалась у некого подобия банкомата, разве что с экраном больше и картинкой чётче тех, что стоят у входов в метро и выдают наличность. Подойдя к нему поближе, я увидела кириллицу на клавиатуре и русский текст на мониторе, который гласил: Представьтесь.

Я машинально ввела полное имя: Бронина Полина Сергеевна

Дальше программа спросила меня, хочу ли я принять возможность понимать местную речь: Да/Нет

Я осмотрелась по сторонам, заметив у других банкоматов таких же растерянных и мокрых ребят. На одной девушке, равно как и на мне, красовалось выпускное платье, а ещё был босой парень в пижаме. Все мы глазами искали объяснение происходящему,