Отвергнутая жена. В плену генерала (СИ) - Екатерина Гераскина Страница 4

Они говорили так будто меня тут нет.

— Огненные что-то задумали, — снова начал Даррен. — Подлому де Мразу нельзя верить.

Так и было. Но сказать я ничего не могла.

— Скорее всего, Даррен, — согласился император.

— Им плевать на нее и на этот брак. Он даже не дождался его обоюдного закрепления, — генерал кривил губы и, наконец, отвернулся от меня. Император и маг пошли в сторону другой незамеченной мною ранее двери, генерал следовал за ними.

А я так и стояла возле алтаря.

Во рту было мерзко.

На душе скребли кошки.

И единственным плюсом всей это ситуации было то, что я быстро избавилась от очень говорящей фамилии императора Огненных де Мраз.

— Ты идешь? Или решила остаться тут? — холодно бросил у самой двери Даррен. — Только имей в виду, мне плевать на твою жизнь и на твою сохранность. А тут, на нейтральной территории, промышляет всякий сброд того хуже.

Не знаю, что может быть хуже бандитов и знать не хочу.

Я итак поверила ему. Пошла следом. Я держалась как могла. Пообещала себе, что не буду больше плакать.

Я огненный феникс. Пусть и не чувствовала свою стихию. А они просто так не сдаются.

Я найду способ вернуться в свой мир.

Глава 6

Повторять мой муж явно не любил. Да и не нужно было. Я поплелась следом, лелея разрезанную руку.

Регенерация не работала и это удручало. Я ведь привыкла, что на мне все быстро заживало. Сейчас же я была как простой человек. А они говорят, могут умереть от кровопотери.

Ледяной даже не придержал тяжелую дубовую дверь, ведущую из зала. Сама с трудом раскрыла ее вновь и вышла в такой же полутемный холодный коридор, откуда пахло сыростью и затхлостью.

Почему Храмы для бракосочетания такие неухоженные в этом мире, я не понимала. Этот же словно заброшенный был.

И даже показалось, несколько веков. За моей спиной тухли магические светильники. Остаться в темноте было страшно, а высокая и мощная фигура моего мужа уже была на значительном расстоянии.

Пришлось отпустить разрезанную ладонь и придержать здоровой рукой платье, чтобы ускориться.

Острые каблуки были очень непрактичной обувью и то дело застревали в мелких трещинах каменного пола.

Этот переход точно не был рассчитан на красивое шествие невесты к алтарю.

Ледяной скрылся из вида и мне стало страшно. Я почти сорвалась на бег. Казалось, каждая тень смотрит на меня, мурашки бежали по коже.

Даже лед голубых глаз меня не пугал, как зловещая тишина и наступающая на пятки темнота.

Я любила свет, любила тепло и огонь. Мне чуждо все остальное. И как я буду выживать пока что искренне не понимала.

Впереди забрезжил свет, а еще запах затхлости уменьшился, в нос ударил свежий аромат хвойного леса.

Я припустила еще быстрее, не обращая внимания на подкатывавшую тошноту. Во рту до сих пор стоял железистый привкус крови. Да еще и слабость накатывала, то ли от потери крови в этом хилом теле, либо от того, что моя душа пока еще не слилась с ним.

Я вжалась лопатками в сырой камень, когда услышала разговор.

— Мой император. Я выполнил твою волю. Брак совершен… с этой. Больше я не хочу ничего знать о ней, — голосом, которым можно было заморозить любой огонь, говорил мой супруг.

— Ты не можешь оставить ее, — приятным баритоном ответил император Ледяных. — Она не проживет и ночи.

— Я не обязан сохранять ей жизнь.

— Она твоя супруга.

— Супруга ли? — даже отсюда я поняла, как скривился Ледяной.

— Ты знаешь, что так нужно было.

— Старуха могла иметь ввиду все, что угодно. Перемирие можно было заключить и на бумаге, — не сдавался мой муж.

А я никак не могла взять в толк, что за старуха.

— Она уже совсем лишилась разума, — снова добавил Даррен.

— Другого выхода не было. И она дала нам надежду, — осадил генерала Император. — Ты теперь в ответе за принцессу Огненных.

— Ей не будет безопасно рядом со мной. Я постоянно на границе.

— Отправь её в свой замок.

— Там моя Маринэль. И я не хочу, чтобы Пустая, — Даррен выплюнул последнее слово. — …маячила перед ее глазами.

— Маринэль тебе не истинная, — заметил император Ледяных.

— Но и… эта тоже.

— У тебя есть особняк в столице.

— Хочешь, чтобы Пустая Огненная ходила по центру нашей Империи? — усмехнулся мой муж. — Да она не успеет выйти из экипажа, как будет четвертована.

— Я говорю о Маринэль. Отправь ее туда, — как-то устало произнес император.

— Я сам разберусь, что мне делать, а что нет. Уговор был только на обряд. И то…

Он замолчал. А потом я удивилась от его громкого голоса.

— Выходи. Никто не учил, что подслушивать не хорошо.

Я вышла под голубые холодные глаза мужа и снова попала в их гипнотический плен.

Тот в два шага оказался рядом, сжал мою руку и перевернул ее ладонью вверх. Она все еще сочилась кровью.

— Что с регенерацией?

Я качнула головой, ведь говорить не могла.

Тот скривился, словно увидел перед собой прокаженную.

— Ты немая к тому же? Не помню, чтобы вообще слышал твой голос.

— Постой-ка, Даррен. На девочке заклятие молчания, — вступился за меня маг Огненных.

— Зачем на нее наложили его? — уточнил император. Я не могла его видеть за широкой грудью дракона, но точно знала, что тот нахмурился.

— Чтобы беспрекословно выполняла все и помалкивала. Что твое мнение тоже не спросили, принцесса? — оскалился Ледяной.

Я качнула головой, подтверждая это.

— Поздравляю. Ты попала в самую бездну, — зло прошептал он.

Старый маг подошел к дракону и посторонил его и, дотронувшись холодными руками до горячих губ от прошлого заклинания, снял заклятие. Холодок остудил губы, и я прикрыла глаза от облегчения. Тот огонь был чуждым мне и ужасно жгучим.

— У нее не работает регенерация. Перевяжи ей руку. А то она упадет в обморок от потери крови. Путь не близкий, — крикнул Ледяной, и рядом со мной оказался мальчик с походной сумкой.

Невысокого роста, но такой же блондин, как и все представители Ледяных драконов, и с голубыми глазами. Разве что они пока еще не вымораживали, как глаза моего мужа.

Но даже мальчик, облаченный в походный коричневый кожаный костюм, смотрел на меня как на врага.

Создатель!

Что же меня ждет дальше?

Оставалось только надеяться. Что в том месте, куда мы едем, будет большая библиотека.

Судя по такому теплому приему и подслушанному разговору, моя жизнь