Куклы - Марина Кравцова Страница 4

— Вместе с хозяином. Бывают случаи, что кукла умирает раньше хозяина, но это настолько редко случается, что и говорить не стоит.

— А наоборот?

— Это как?

— Если хозяин умрет раньше куклы?

— Такого не бывает.

— Что, не было ни разу за всю историю?

— Я о таком не слышала. Поэтому не знаю, как это возможно.

— А если все-таки представить, что такое произошло, — какая может быть тому причина?

— Почему ты спрашиваешь?

— Интересно.

Мария тепло — как всегда — улыбнулась.

— Ты очень похож на свою маму, Сержи. Уверена, она стала одним из лучших врачей нашего Королевства в первую очередь потому, что не боялась предполагать невероятное и делать то, что никому другому в голову не пришло бы. И именно поэтому мой отец до сих пор жив… Да, а на твой вопрос я не знаю, как ответить. Никогда о таком не задумывалась. Да и зачем?

— Да? Ну ладно… Знаешь, заинтересовала ты меня своим Грегором.

— И я этому очень, очень рада.

— Вот что еще хочу спросить… сестры Альсени Арабел… они будут у тебя?

Мария пожала плечами.

— Я позвала ради приличия. Но не знаю… Вряд ли. У них же траур…

Сержи мрачно кивнул. А жаль, если нет. Очень бы хотелось увидеть милейшую Лалину и Карину — «ледяную деву». И задать пару вопросов.

Отголоски прошлого

Серж ушел провожать Марию, а когда вернулся, увидел, что Летти как-то умудрилась сама выбраться из сундука и теперь сидит на полу. Глаза у нее были грустными.

— Почему ты захотела, чтобы я спрятал тебя? — спросил он без обиняков, поднимая куклу и водружая ее на стол. — Чего ты испугалась?

— Я узнала голос, который говорил с тобой из-за двери. Это госпожа Мария Андели, она могла бы узнать меня.

— И что с того?

— Я должна быть мертва. Мертвых кукол отправляют в Музей кукол, а потом, когда все места заполнены, хоронят в море, освобождая музей для других. Только чем-то особо выдающиеся куклы остаются в музее навсегда. Но я не выдающаяся. И я не хочу, чтобы меня отправили в музей!

— Так тебя никто и… Погоди-ка! Ты только что сказала — «не хочу». А до этого говорила, что у кукол не бывает желаний.

Летти растерянно заморгала и даже приподняла свои изящные кукольные ручки.

— Я не знаю, — сказала она жалобно. — Я не знаю, как так вышло. Я пришла сюда не потому, что хотела. Просто пришла. Но в музей не хочу — вот это я знаю!

— Да уж… Мне все сложнее понять тебя, куколка. Жаль, я не спросил Марию, умеют ли куклы врать.

Летти снова грустно на него посмотрела и пискнула:

— Я не умею.

Пасторальная картина, краски, словно на палитре, — насыщенная зелень, цветочная розовость, клубничная алость, оранжевость огромных лесных бабочек… Все это неспешно заливалось зыбкой тенью ночи, и мир приобретал другие цвета — лиловый, пурпурный, серебристый. С ночью приходило волшебство. Не нужно было быть потомком магов, чтобы ощутить его и погрузиться в тайну.

Сержи сел на крыльцо, в его руках была дудочка из тростника. «Как пастушек», — подумал он, но лето, царящее в их стране большую часть года, почему-то действительно порой наводило на мысль о барашке, упитанном и златорунном… или белом-белом, как густые летние облака? Но сейчас облака стали лиловыми с примесью желтизны, и ночь ждала исполнения тайны.

Музыка — всегда тайна. Даже если ее исполняет на простой дудочке неумелый музыкант.

Тихую и простенькую, задушевную мелодию вдруг прервал звонкий смешок.

Опустив дудку, Сержи обернулся.

— Чего, Летти?

— Ты смешно играешь.

Молодой лесник с усмешкой поднял куклу и поставил себе на колени. Круглые глаза из бирюзы задорно искрились в лунном свете, весело глядя сейчас на Сержа.

— А что же тут смешного? Правда, не музыкант я, да.

— Ага, — наивно согласилась Летти. — Ты плохо играешь. Хозяйка бы не смеялась, она бы зажала уши.

— Ну-ну, — глупее не придумаешь, но Серж даже слегка обиделся. — Я так, сам для себя на дудочке пиликаю, и никогда бы перед знатными барышнями выступать не подумал.

— Это правильно. Для этого есть Сардо. Знаешь — великий и неподражаемый Сардо Милиттэ. И божественная Роза Лейн.

— Как же, слышал.

Он едва не засмеялся в голос. Эти великие и божественные были двумя из «золотой четверки», той самой четверки, к которой принадлежала и Мария. С этими-то юными гениями ему и предстоит завтра увидеться у нее дома. Четыре выпускника Королевской Академии искусств, неразлучных с первого курса… кого-то из них Мария знала, кажется, еще с детства. Четверку прозвали «золотой», потому они — два человека и два демиана — действительно были самыми талантливыми в Академии, каждый — в избранной им сфере искусств. Мария была всех моложе, она поступила учиться, будучи еще совсем юной. И очень скоро зарекомендовала себя как даровитая художница и многообещающий скульптор, провела уже несколько выставок. В Королевскую Академию очень сложно поступить, но зато там раскрывают таланты студентов в полной мере…

Хмыкнув, Сержи сорвал бутон розы с одного из кустов, пышно обступивших крыльцо его дома, и воткнул в густые кудряшки Летти — кукла стала прехорошенькой.

— Ты, значит, музыкой увлекаешься, малышка?

— Увлекаюсь?

— Любишь музыку?

— Не знаю. Хозяйка Альсени любила музыку.

— Да… это верно. Она играла на рояле…

Серж уже не мог смеяться. Он задумался о тех нечастых, но полных какого-то зыбкого волшебства встречах, что выпали им с Альсени. А впервые… да, тогда господин Арабел посетил их дом на Пятом острове, где они с матерью и сестрой жили втроем — потом-то разлетелись по разным гнездышкам. С собой Арабел привез младшую дочь, маленькую, худенькую шатенку с глубокими серо-зелеными глазами. Уже тогда она была пациенткой Рении…

А потом Рения, бывшая деревенская девчонка, ставшая, благодаря годам напряженной учебы и изматывающей работы, одним из самых уважаемых врачей Королевства, поступила в больницу на Третьем острове — лучшую больницу, и уехала с Пятого. Иногда она приезжала проведать своих взрослых детей и старых друзей… и в один из таких визитов взяла сына с собой на званый обед в дом Арабел.

Вот тогда-то совсем еще молоденький Серж, худенький и большеглазый, как юный лесной дух, и увидел всех трех сестер. И холодную, как зима, белокурую Карину, и легкомысленную Лалину, и снова — Альсени, хрупкую, тихую Альсени…

Он немного смущался в их присутствии. Но потом разговорился с болтушкой Лали… Альсени, кажется, прислушивалась к их разговору.

А потом новая встреча, случайная, в парке возле Второго моста… А потом…

Сержу