Марьяна Сурикова - Не зная пощады Страница 40

И я не знаю, как услышала его, этот человеческий крик в душе, слабый, едва слышный голос, умоляющий меня не губить, не причинять вреда невинному ребенку. Ведьма требовала мести, она управляла сейчас моим сознанием, но это невольное движение руки инквизитора, этот абсолютно живой человеческий жест, страх за другое существо, проскользнувший в поведении самого жестокого мужчины из всех, кого я когда-либо встречала, словно отрезвил меня. Я сжала в кулаки руки, почти невозможным усилием воли сдерживая собственную ярость, загоняя в темный уголок души требующую крови ведьму, приказывая самой себе остановиться. Меня трясло как в лихорадке, пот застилал глаза, губы искусаны были в кровь, я едва могла дышать. Внезапно дверца кареты отворилась, и Артуан присел на сиденье напротив.

— Алира, что с тобой? — вскричал он.

А я смогла лишь выдавить в ответ:

— Увези меня поскорее!

— Трогай! — гаркнул он в окно, и карета быстро покатилась по улице, прочь от замершего с ребенком на плечах мужчины, провожаемая потемневшим взглядом его синих глаз.

Доминик уснул на моем плече, и я осторожно высвободил одну руку, указывая продавцу на красочного деревянного слоника, привлекшего мое внимание.

— Упакуйте его, — тихо сказал я.

Мужчина быстро кинулся исполнять поручение, а потом протянул мне слоника, обмотанного нарядной яркой лентой с большим бантом. Я взял игрушку в руку и пошел к выходу. Выйдя на яркий солнечный свет, поудобнее пристроил ребенка на плече и зашагал вниз по улице, как вдруг ощутил ее… Ведьма, та самая ведьма! Я почувствовал ее присутствие, я учуял черные эмоции, бешеную ярость, направленную на… на меня или сына! Отступив к стене дома, закрыл голову Доминика рукой, стремясь уберечь. Призвал внутренний щит, укрепляя его, подпитывая собственной силой. Лишь бы амулет защитил ребенка против бывшей хозяйки, лишь бы уберег от нового проклятия! Как она пробралась сюда, как? Гадина осталась жива и вернулась, чтобы мстить! След вел к стоящей на другой стороне улицы карете, и будь я сам по себе, то бросился бы туда и вытащил проклятую колдунью наружу, но я оказался не один. Ее ярость волнами охватывала со всех сторон, словно уколы короткого кинжала щекотали сейчас мою кожу. И в миг, когда я ощутил другую волну, черную страшную волну, несущую смерть, все отступило. Тьма вокруг стала рассеиваться, а потом карета вдруг тронулась с места и быстро покатила по многолюдной улице.

Отступила? Она отступила? Не воспользовалась моментом, когда я был более всего уязвим, почему?

Я провожал взглядом черный экипаж, теряющийся постепенно среди прочих повозок, пока не упустил из виду.

Я понемногу приходила в себя, но совсем очнулась лишь тогда, когда мы выехали за ворота Сильвертона и покатили по широкому тракту.

— Алира, ты в порядке? — тихо спросил меня Артуан.

— Уже да.

— Что случилось с тобой, что это было?

— Я… не знаю. Я испытала подобное в первый раз. Похоже на то, словно я утратила разум.

— Отчего? Что там произошло?

— Ничего не произошло, Артуан, ты вовремя меня увез.

Артуан промолчал, пристально вглядываясь в мои глаза.

— Совсем недавно они казались почти черными, — тихо промолвил он.

— Прости, Артуан, я чуть не погубила нас обоих.

Он ничего не ответил, лишь снова взял меня за руки, успокаивающе сжимая ладони, а я закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья, ощутив дикую невыразимую усталость. Что за ужас я едва не сотворила, что вообще произошло со мной? Из-за старого амулета я едва не сгубила невинного ребенка! Что за страшная сущность живет во мне? Что, если Вильдан прав, и все ведьмы — это кошмарное зло? Нет, нет, это не так, мы все разные, мы можем быть и хорошими тоже.

— Алира, — привлек внимание голос Артуана. — Давай я расскажу тебе, что узнал.

— Конечно, — кивнула я.

Из рассказа Артуана стало ясно, что Реналь уехал из столицы несколько месяцев назад в свое поместье.

— А где оно находится?

— Рядом с Шелстоном. Это большой портовый город, а поместье примерно в часе езды от него. Говорят, места там очень живописные, недалеко морское побережье.

— Как туда добраться?

— Алира, ответь, зачем тебе нужно найти этого Реналя?

— Я хочу узнать, почему он предал Арику.

— И все? Ты ведь хочешь отомстить ему?

— Он виноват в ее гибели.

— Алира, я желаю того же, а потому отправлюсь с тобой.

— А ты не подумал о своей семье? Что с ними будет? У тебя скоро родится ребенок.

— Как ты не понимаешь? Я любил Арику и до сих пор люблю ее. А этот мерзавец обязан заплатить за то, что с ней сотворил.

— Я тоже любила ее, но сестру не вернешь. У тебя есть, о ком заботиться, а я справлюсь одна.

Артуан ничего не ответил, крепко задумавшись. Я же взяла его ладони и пустила маленькие ручейки силы, успокаивающей смятенные чувства, снимающей резкую душевную боль, притупляющей горькое разочарование. Молодой человек уснул, а я отняла свои руки, разглядывая его умиротворенное лицо. Когда он проснется, боль перестанет быть такой острой, Артуан взвесит все спокойно и поймет, что прошлого не вернуть, что он должен защищать то, что ему дорого именно сейчас.

Когда мы добрались до развилки, где одна дорога вела к Деринтону, а другая уходила на восток, я попросила возницу остановиться, вышла из кареты, оставив крепко спящего мужчину, и направилась по пыльному тракту туда, где находилось побережье и незнакомый город Шелстон.

Глава 7. Месть во спасение

Путешествие к побережью заняло долгое время. Часть пути я прошла пешком, выбирая проселочные дороги или лесные тропинки. В местах, где идти было слишком трудно или опасно, я нанимала почтовый дилижанс. Отчего-то неловко было пользоваться деньгами Артуана, но он очень настаивал, чтобы я их взяла. Когда добралась до шумного портового города, миновала почти неделя. Стены вокруг него не было, так как с трех сторон город окружало море, а пройти на полуостров можно было только по тонкому перешейку, где и стояла охрана. Я свернула немного в сторону, оглядывая выезжающих и въезжающих в город людей. Теперь дело оставалось за малым — выяснить, как именно добраться до поместья Реналя, а потом… Потом я претворю в жизнь свой замысел.

Рано утром я спустился в кабинет и обнаружил там племянника. Он сидел за столом, просматривая бумаги. На его лице были все признаки сильнейшей усталости. Мой бедный мальчик, мой дорогой Кристиан, какая непосильная ноша давит на его плечи! Племянник поднял голову, взглянул на меня.