Амелия Хатчинс - Мрачное объятие демона Страница 40

И что она должна говорить? И должна ли вообще что-то сказать? Она настолько далека от своего уютного мирка, что захотела укрыться простыней и спрятаться ото всех.

Она почувствовала его у себя за спиной. Присутствие такого громоздкого тела было почти осязаемо. Оливия ждала, что он заговорит.

И забыла, как дышать, двигаться. Забыла, что она пленница, пока не ощутила, как он тянет за цепочку. Развернувшись, она бросила на него горящий взгляд, но успокоилась, когда увидела у него в руках подносом с едой.

Именно этот момент выбрал ее желудок, чтобы заурчать от голода.

— Ты можешь поесть, но только если оголишься, — с ехидной улыбкой проговорил Ристан.

— Я голая, — указала Оливия, вцепившись в простынь, словно в спасательный круг.

Ристан пробежался взглядом по простыне до ее босых ног и обратно.

— Стяни простынь и я позволю тебе поесть. А во время еды мы поговорим.

Трясущимися руками, она скинула материю, которая упала на пол и обернулась вокруг ног.　

— Я не стану раскрывать секретов Гильдии и не скажу ничего, что может как-то ей навредить.

— Не считаешь, что немного поздновато? Учитывая, что твоя Гильдия ни что иное, как горстка пепла, — проговорил Ристан, скользя взглядом по ее обнаженной фигуре.

После зажимов ее соски были красными, а не розовыми. Волосы Оливии спутались и из-за влажного воздуха Царства Фейри начали виться.

Он мог бы ее магически искупать, но ее тело еще хранило следы их секса.

Ристан потянулся и обхватил одну ее грудь, скользнув большим пальцем по тугой вершинке. Оливия застонала от неожиданного прикосновения и вновь трепетно вздрогнула.

— Прошу, остановись, — взмолилась она, поднимая взгляд, чтобы всмотреться в его серебристо-черные глаза. — Я голодная. — А еще хотела пить, а красное вино — или чтобы это не стояло на подносе — так манило выпить одним залпом.

— Ты мне, я тебе, — произнес Ристан, отпустив ее цепь, которая с глухим звуком упала на пол. — Я тебе кусочек еды, а ты мне ответы.

— А если я откажу? — За этот вопрос Ристан болезненно ущипнул ее за сосок, отчего Оливия начала возбуждаться.

Она вновь покраснела и хотела отвести взгляд, но не смогла. Страсть в его глазах удивила ее. Она увидела, как его ноздри затрепетали, а уголки губ дернулись. Он может чувствовать запах ее возбуждения?

Ни коим образом.

— Просчитай всё, Оливия, ты ведь умная. И достаточно знаешь о Фейри и наших возможностях. Я могу позвать одного их своих братьев для допроса.

Конечно тогда твой мозг превратиться в омлет, так что я настоятельно рекомендую тебе сотрудничать. А теперь подойди и сядь, — приказал он, направляясь к небольшому диванчику. Она пошла следом, прекрасно осознавая, что светит голым задом, а по бедрам распространяются соки возбуждения.

Она собиралась сесть на диван, но Ристан занял его весь. Посмотрев на нее, он перевел взгляд на пол у своих ног. Оливия хотела было начать спор, но оголодала до такой степени, что начала думать, будто внутренности съедят себя сами.

Она опустилась на колени у его ног, положила руки на бедра и подняла взгляд. Ристан жадно сглотнул и тряхнул головой, опуская поднос на пустое место, где спустя пару секунд появился столик.

Магия. У Демонов есть магия, присущая Высшим Фейри. Вот почему тело Оливии реагирует на него, словно шлюха, повернутая на членах.　

— Что ты хочешь знать? — прошептала она, отвлекая себя от неудачного направления мыслей.

— Кирос, — ответил Ристан, посмотрев на нее, и поднял добротный кусочек хлеба, завернутый в сыр. Поглаживая спину Оливии, он отправил этот кусочек себе в рот.

Оливия облизала пересохшие губы и подавила стон, когда до обоняния долетели ароматы мяса, сыра и свежего хлеба.

— Что на счет него?

— Как давно ты на него работала? — спросил он, протягивая руку за очередным кусочком, но не переставая поглаживать ее спину.

— С двенадцати лет, когда начала обучаться на библиотекаря, — ответила Оливия.

За ответ он даровал ей кусочек сыра, который она тут же отправила в рот. На вкус сыр показался манной небесной, заставляя Оливию закрыть глаза и застонать от наслаждения.

Когда она вновь посмотрела на Ристана, он наблюдал за ней таким взглядом, от которого ее лоно предупреждающе сжалось.

— За пределами Гильдии ты его знала? — спросил он, на что она смущенно сморщилась.

— Зачем мне общаться с ним за пределами Гильдии? Он — Старейшина и на какое-то время они закрываются в той или иной Гильдии. И редко, когда выходят наружу. А моя жизнь в Гильдии… была в Гильдии, — ответила она, и от пафоса ее ответа у нее засосало под ложечкой.

— А Олден? Я знаю, что он больше связан с Наемниками и их подготовкой, но и с тобой общался так? — спросил он, медленно поглаживая ее обнаженное плечо.

— Он всегда принимал активное участие в нашем обучении и тренировках. Так что, да, это так, — тихо ответила Оливия, ощущая груз вины, осевший в животе. — За библиотеки и катакомбы отвечал Кирос, так что после выбора направления действий, я отказалась от заботы Олдена.

— Зачем тогда вернулась к Олдену, если он отвечает за Наемников? Расстроилась из-за необходимости сидеть за столом, тогда как другие выслеживали убивали Фейри?

— Вряд ли. Я люблю свою работу. Люблю работать с детьми, — ответила она, тяжело сглотнув. В ее глазах стояли слезы. Оливия быстро постаралась отгородится от эмоций, понимая, что он узнает ее слабую точку

Ристан почувствовал огонь вины, смешанный с болью от собственных действий, но в этом не было смысла.

— Тогда скажи почему ты предала Олдена? — тихо спросил он.

— Почему? — спросила Оливия, в сапфировых глубинах глаз которой полыхал огонь. — Почему? — повторила она, шипя от злости

— Ну да, именно это я и спросил. Могу повторить вопрос, если тебе нужно, — плавно проговорил Ристан с азартными искрами в глазах. — Почему ты предала Олдена? — спросил он, опуская взгляд с ее сердито поджатых губ на красивую грудь, которая так идеально вмещалась в его ладони. Оливия положила свою маленькую руку на его и на самом деле зарычала

— Из-за тебя! — сердито проговорила она и сжала другую руку в кулак. — Я не хотела этого делать, но из-за тебя пришлось. — В ее глазах плескался гнев, и Ристан проклял бы себя, если бы от этого его член не твердел.

— Я думала, что это был сон. А оказалось, нет. Именно ты был между моих ног, совращая своими действиями, — прошептала она, а потом чуть не застонала, когда ее соски затвердели от воспоминаний

— Ты видела, как я ублажаю тебя ртом, — поправил он. — И ты почти кончила, помнишь? — добавил он, точно зная, что Оливия помнила тот момент, когда Дану завладела ее телом