Изумрудное золото. Тень (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан" Страница 40

Были и другие нити. От обилия можно свихнуться.

Рок справился. За десять лет обучения освоил все ныне известные.

У Флоренции Лоз нить выглядела водянисто-голубой с белыми искорками внутри. Близкая по выраженности к стихийным магам воды, но на деле иная.

Когда он потянулся, чтобы ухватить и изменить направление в потоке её жизни, женщина вдруг обернулась и посмотрела прямо на него.

— Эсмонд Рок, — произнесла укоризненно. — Задумайся, почему детей приняли без оговорок? Кто они и кто вы? Всё ли так, как кажется?'

Перед глазами мужчины поплыло…

— Ненавижу тебя! — кричала Агьез, заливаясь слезами и комкая детскую одежонку, сшитую им для их ребёнка. Прижав кофточку к груди, супруга яростно замотала головой. — Ненавижу! — Сорвалась с места. Налетев на него, начала молотить кулачками, ударяя, куда могла дотянуться. Року прилетело в грудь, по рукам, даже в челюсть разок. — Всё из-за тебя! Ты виноват! Ты!.. — упала она к его ногам, как подкошенная кукла. — Ты виноват… — выдохнула сквозь рыдания.

«В чём?» — напрягся Рок.

И моргнул.

Он вновь стоял рядом с Флоренцией Лоз, которая ждала своего у стойки. Попытался собраться с мыслями. И заметил, что нужная нить в жизни аристократки изменила направление. Изучил свои руки. Чистые, без налёта, оставляемого нитями. Снова оглядел странно одетую женщину, что улыбнувшись, попрощалась с трактирщиком и с купленной корзинкой съестного направилась к выходу.

Рок пошёл за нею. Но потерял, когда дорогу преградил экипаж, запряжённый огнегривыми элькайя — редкой разновидностью иномирцев. Герб-феникс на двери принадлежал роду Грёжес. И судя по мельком замеченному пассажиру, это Лер Разов — наследник рода вэльпов, чья магия проходила сквозь «запреты» и взламывала любые сдерживающие барьеры. И ему не составило бы труда догадаться, что перед ним человек из прошлого.

Прядильщик ретировался, избегая ненужного искажения. Никто в полной мере не знал истинные возможности Разова, но его наследие — та грань, что способна мир перевернуть вверх-дном. Лучше держаться подальше.

Оказавшись в переулке, он вдруг ощутил подёргивание рукава. Опустил взгляд.

— Дядя Рок! — улыбался пухлощёкий малыш, вцепившись в его тунику. — Я — Розал! — заявил охотно, уловив вопрос в глазах старшего. Подёргал сильнее. — Ро-за-л… — протянул упрямо, донося истину, в которой явно сомневались.

— Розал, — повторил Рок.

В отличие от появления девочки, материализация её брата сильнее обескуражила. Причина, возможно, в словах Флоренции Лоз. Почему ни одного сомнения в душе, что дети настоящие? Почему его не удивляет, что вокруг запястья ребёнка обмотана та самая синяя нить, которую он искал?

Мальчик снова улыбнулся. В его лице проглядывались черты Вистов… Внешне пацан походил на отца, а вот Ия — на мать. Малышка ведь так и сказала: я — для мамы, Розал — для папы.

«Но, что за этим крылось?»

Рок присел на корточки перед мальчиком.

— Малыш… Почему ты зовёшь меня «дядя»? — спросил первое, к чему адаптировался разум.

— Дядя? — озадачился Розал. — Супруг тёти Агьез мне дядя. И дядя Ии.

— А твоя мама?

Парень тяжело задумался. Пошаркал ножкой по земле, глянул на дорогу, по которой проехала запряжённая элькайя карета. Вот его лицо просияло.

— Тётя Агьез — сестра мамы, — заявил важно.

«То есть Алия — это Розалия? Не вяжется. После разделения, как такое возможно? Или, переняв суть недужной, художество и кое-что иное прихватило?» — Прядильщик многое знал о планах Скелии Офью, но кое-что от него было сокрыто.

— Зачем ты тут? — нашёлся со вторым вопросом. Тот возник со скрипом, словно внутри быстро ржавели мысли.

— Помочь папе! — раздулся от важности мальчик.

— С чем помочь?

Вместо ответа, ребёнок вдруг нахмурился.

— Дядя Рок обидел тётю Агьез. Она плачет… — отрешённо произнёс. И вдруг улыбнулся, схватил старшего за руку и потянул за собой. — Нужно найти папу. Розал знает, где плохой дядя, — заявил малыш с неизменной серьёзностью.

«Обидел? Никогда!» — дёрнулся Рок.

Но вслух не успел ничего сказать, подчинившись детскому прикосновению… Слишком знакомому, согревающему, необходимому. Промелькнувшая мысль «Магическое влияние?» — тут же потерялась в непреодолимом желании найти Виста. Позыв мальчика заполнил всё существо Рока. Словно он не Прядильщик, а самоучка-маг с зачатками силы.

«Кто этот ребёнок⁈» — последняя разумная вспышка, прежде чем все чувства и мысли влились в один поток: найти Виста и вернуться домой.

Розал довольно улыбнулся. Дядя Рок всегда ему проигрывал. В свободной руке мальчика вспыхнуло изумрудное пламя, уплотнилось в шар. Поиграв им немного, он впитал тот обратно в ладонь. Этот сгусток магии дал отец совсем недавно. Весь в пылу погони за обнаруженным приспешником Гастинга Арже, он выхватил из толпы его, неприметного мальчишку, и щедро одарив, приказал отнести «знак» в таверну «Знать» и передать мужчине, чья внешность сразу покажется странной.

Самое глупое описание Прядильщика, какое Розал слышал. Он и представить не мог, что образное мышление отца настолько хромало в относительно молодые годы. На его памяти тот всегда был собран, целеустремлён и чётко сыпал понятиями.

«Или теневая зацикленность так меняет людей?» — мальчик качнул головой, решив очищаться в обители Амун раз в месяц, а не в три, как предписано по уставу. Словить проблему на голову и отупеть ему отнюдь не хотелось.

Прядильщик послушно шёл рядом. Подчинённый силе, подчинённый обстоятельствам. Двигался внутри временного кармана, созданного специально для попавших сюда людей. Этот карман не был смещением времени в подлинном смысле слова, в нём таился совсем другой смысл и вкладывалось другое содержание. И он был сформирован намного раньше, чем старшие в него попали.

Сейчас у Розала было две задачи. И первая, озвученная дедом: «Прядильщика Эсмонда Рока необходимо выбить из зоны комфорта».

— Ты не можешь открыть ему правду о будущем, но должен внести сумятицу в его мысли, — наставлял тот. — Покажи всё, что вызовет внутренние противоречия. Подтолкни его мысли к пониманию происходящего, к желанию увидеть собственные ошибки. И тогда действуй!

— Тётя Агьез плачет… — снова повторил мальчик. И чуть ослабив влияние собственной магии на дядю Рока, стал наблюдать за его реакцией.

Судя по тому, что тот вздрогнул, его опять накрыло видение. Где атаковали снедающее чувство потери, раздирающая душу боль и вонзившееся в сердце калёное острие поражения. Сонм того, с чем не могли смириться сильные и под чем ломались слабые.

Отец Розала был таким же: упрямым, неуступчивым, слепым. Не видящим их мать, отрицающим свои чувства к ней. Он неосознанно следовал догмам, доставшимся от Висталей. И хотя Висты во многом были более гибкими, гуманными, но в каждом отпрыске данного семейства так или иначе проглядывался стержень первоочередной ветви: пуританское воспитание, непримиримость, зацикленность на традициях, обязательствах, нормах завышенной морали… Всё это вытесняло человеческие чувства, их задвигая в дальний угол или на корню уничтожая. Вистали не признавали полумер. Висты иногда могли отступить от правил, но и в них порой устои брали верх над душевностью.

Так произошло и с Оло Вистом. Верность взятым обязательствам перед первой супругой и сыном не позволяли ему открыться истинной связи и выстроить новую жизнь, новое направление. Заперев свои чувства на засов, он постоянно ранил свою привлечённую магией пару и в результате всё вылилось в трагедию.

В детстве Розал с Ией часто наблюдали, как их мама плачет, запертая обстоятельствами в золотой клетке гостевого домика. Будь она свободной, могла бы путешествовать, лишь временами встречаясь с герцогом, чтобы сбалансировать свою силу недужной и не сойти с ума. Но на первом году формирования связи она родила двух бастардов. Повезло, что со Свенью.