Дракон для семейного счастья - Наталья Жарова Страница 40

Эйнар появился с первым ударом часов, а следом за ним в столовую вошёл Олаф.

Я слегка поморщилась. Не заметив братца, когда встречала супруга, грешным делом понадеялась, что он умотал обратно в столицу, и была крайне разочарована, увидев его вновь.

Дракон приветствовал меня улыбкой, в которой сквозила забота:

– Добрый вечер, Фрейа. Вам стало лучше?

– Да, спасибо, всё просто замечательно.

– Утром вы плохо себя чувствовали, – заметил Эйнар.

– Это прошло. И если верить Хенрике, больше не повторится. Её отвар творит чудеса.

– Какой отвар?

– Травяной. Она говорила, что ваша матушка тоже пила его. В определённые моменты жизни.

– В определённые моменты? Простите, кажется, я не понимаю.

– Какой непонятливый, – я рассмеялась. – Я беременна. У нас будет ребёнок, Эйнар!

– Но как же так?.. – проговорил мужчина. – Я же… не могу…

– Целители ошиблись.

Я смотрела, как недоверие на любимом лице сменяется радостью, и чувствовала, что ком счастья, распирающий грудь, становится ещё больше, хотя, казалось бы, больше уже невозможно. Про Олафа, сидящего тут же, начисто забыла. И, как оказалось, зря. Совершенно зря.

Потом уже я тысячу раз обругала поспешность и нетерпение, не позволившие мне дождаться, пока мы с мужем останемся наедине. Но тогда, глядя в любимые, синие как небо глаза, просто не могла сдержаться и не поделиться переполнявшей радостью, прекрасно понимая, что это и его радость тоже. Наша общая радость.

– У меня будет сын или дочь, – вполголоса проговорил Эйнар, словно смакуя эти слова.

– Я бы не был так уверен, – внезапно протянул Олаф.

– Что вы имеете в виду? – я резко обернулась к неприятелю.

– Объяснись, брат! – в один голос со мной рявкнул дракон, и в его тоне прозвучали раскаты отдалённого грома.

– Ну вы же понимаете, что целители не могут ошибаться, – напряжённо процедил Олаф. – В такую чушь способна поверить только необразованная чернь. И ладно бы ошибся один целитель, но тебя, брат, осматривали трое. Или четверо? Я уже не помню. И все они сказали то же самое. Уверен, это означает, что нас ждут неприятные сюрпризы, связанные с отцовством.

Гробовую тишину, повисшую после этих слов в столовой, можно было бы резать ножом. Я онемела от ужаса, а от радости на лице Эйнара не осталось и следа. Он нахмурился. Губы сжались в тонкую линию, а костяшки на стиснутых кулаках побелели. Зато Олаф явно наслаждался созданным кошмаром.

Он мило улыбнулся и отвесил мне шутовской поклон.

– Ничего личного, дорогая, я всего лишь стараюсь быть реалистом. Столько целителей разом не могут ошибаться, а значит… А значит, отца ребёнка может знать только женщина.

Пока он говорил, я смотрела на мерзавца, как кролик на удава – не в силах отвести взгляд. В голове метались тысячи мыслей и чувств от вселенской обиды до слепого бешенства. И эта гремучая смесь буквально пригвоздила меня к креслу, сковав мышцы каменным спазмом, приклеив одеревеневший язык к нёбу.

Грохот на противоположном конце стола прозвучал слишком яростно. На Эйнара было страшно смотреть. Он вскочил так резко, что кресло отлетело в сторону. Синие глаза на бледном лице казались почти чёрными. Не глядя в мою сторону, он в два шага пересёк комнату и схватил Олафа чуть выше локтя:

– Пойдём, братец, поговорим наедине.

Минуту спустя я осталась в столовой одна. И тут же слёзы хлынули из глаз, словно кто-то открыл невидимые краны. Поглощённая собственным счастьем, даже не подумала, как буду объяснять мужу внезапную беременность.

Для меня всё стало ясно в тот самый момент, когда поняла, отчего тошнит, даже мимолётно удивилась, как не догадалась о таком исходе раньше. Ведь всё было предельно просто… Фрейа не желала рожать, но и собой любимой рисковать тоже не захотела, завязав ритуальную контрацепцию на восприятие души. Именно её душу муж не воспринимал как человека. Об этом прямым текстом говорилось в записях! Но душа-то поменялась. Теперь в теле Фрейи из рода Среброликих обитала я, и для нормальной физиологии больше не существовало никаких препятствий.

Но не могла же я рассказать всё это Эйнару!

Глава 14

Я просидела в столовой до поздней ночи, то рыдая, а то бездумно глядя на оплывшие свечи.

Меня так никто и не потревожил. Эйнар с Олафом заперлись в кабинете, а слуги словно нюхом чуяли бушующую где-то поблизости бурю и скользили по коридорам бесшумными призраками, и то исключительно в случае крайней необходимости. Пару раз слышались за стеной подозрительные шорохи, но быстро исчезали.

Хенрика, единственная, у кого достало бы смелости поинтересоваться, с чего это хозяйка вдруг застряла в обществе заветревшегося жаркого и вялых салатов, зачем-то отпросилась в посёлок. Неда всё ещё меня побаивалась, а Маду я сама отпустила пораньше, давая ей возможность провести вечер с сыном.

Я вздохнула. Что ж так не везёт?

Почему Эйнар не послал Олафа в бездну со всеми его грязными инсинуациями? Почему не задумался, что со дня Новогодия мы и дни, и ночи проводили вместе, и у меня не было даже физической возможности сотворить то, на что намекал мерзавец?

Может… Может, Эйнар просто не любит меня? Ведь любимого человека всегда оправдываешь до последнего, что бы ни случилось.

В какой-то момент слёзы просто кончились. В глазах жгло, словно туда насыпали раскалённого песка, но на ресницах не показывалось ни одной слезинки. Камин потух, но никто не осмелился сунуться в комнату, чтобы разжечь его заново. Почувствовав, как по ногам тянет холодом, я постаралась взять себя в руки.

Муж не пожелал разделить со мной счастье… Что ж, ему же хуже. Я положила руку на живот и подумала, что на одном упрямом драконе свет клином не сошёлся, и без него обойдусь. Мне есть о ком побеспокоиться и без беспочвенных подозрений Эйнара.

Ледяную иглу тоски, кольнувшую сердце при одной мысли о супруге, предпочла проигнорировать. Может, он опомнится. Может, ему просто нужно время, чтобы понять и принять.

Той ночью в мою спальню Эйнар так и не пришёл.

Хотя я и не ждала. Наплакавшись в столовой, нашла в себе силы только раздеться, выдрать из волос бесчисленные шпильки и выпить приготовленный чьей-то заботливой рукой волшебный отвар. Как донесла голову до подушки, уже не запомнила, сразу провалившись в вязкий тяжёлый сон без сновидений.

Отсутствие в спальне грозного хозяина развязало прислуге руки и в какой-то мере