Джена Шоуолтер - Самая темная страсть Страница 41

Возможно она и не смущалась, до этого.

Возможно, она покраснела от удовольствия.

Он прокашлялся.

— Нет мы не договорили.

Почему ты не боишся смерти?

— Ничего не вечно, все имеет свой конец, — сказала она

— Я хочу сказать, тебя в ближайшее время убьют, и хотя я ненавижу

даже мысль об этом, ты не увидишь, что я плачу об этом.

Я знаю, что это случится, и я принимаю потому что не могу изменить.

Я пытаюсь жить, пока могу.

Пока мы можем.

Я хочу забыть об этом, и хоть немного радоваться жизни.

Он почувствовал, как под его глазом дергается мыщца.

— Меня не убьют.

Она успокоилась, и часть возбуждения спала.

Его это немного расстроило, но виду он не подал.

— Ну сколько тебе можно повторять? — сказала она.

Ты не сможешь справится с ангелом, который прийдет убить тебя.

— Тогда скажи мне.

Ты променяла свое бессмертие на удовольствия и немедленно прибежала ко мне.

Ты ожидаешь, что я смогу его тебе доставить.

Почему ты сделали все это, почему ты сдаешься и полагаешься на меня, если я должен погибнуть?

Она печально улыбнулась ему.

— Я лучше проведу с тобой немного времени, чем ни сколько.

Ее утверждение, напомнили ему слова которые Парис сказал ему в ту ночь, как она появилась.

Он не ошибся в этом.

Они были.

— Ты напоминаешь мне моего друга.

Очень глупого человека.

— Тогда я глупая, раз выбрала не его.

Лучше дурак который играет в игру, чем то кто стоит в стороне.

Он угрюмо оскалился.

Он был готов зареветь, дежа при одной мысли, что она могла быть с кем-то еще.

Гнев тоже злился.

Не на Оливию, на Париса.

Демон спроецировал картнику, голова Париса на блюде, а тело где-то далеко.

Аэрон немедленно успокоился.

О нет, ты этого не сделаешь.

Ты оставишь Париса в покое.

Она моя.

Нет, моя, вспыл он, и только после понял, что он сделал.

Я имел в виду, что она не принадлежит не одному из нас.

И сказал тебе именно это.

Теперь пожалуйста заткнись?

— Ну что, разговор окончен? — Кончиком пальца Оливия провела по его плоскому животу и кружила вокруг его пупка.

— Или может нам сделать его немного интереснее? — она посмотрела на него, прикусив нижнюю губу..

— О, я знаю, что мы можем обсудить.

Действительно ли, можно умереть от удовольствия?"

О, черт, нет.

Она не просто так это спросила.

Не осквернить ее.

— Мы никогда не узнаем.

Он сел, желая оттолкнуть ее и уйти оставив ее одну.

В одиночестве.

Возбужденную, но в полном одиночестве.

Ни желания убить своего друга, ни угрозы Лисандра, не могли снизить его голод.

Он мог только сбежать.

— Ну, ты может быть и нет, но я обязательно узнаю.

Он вздрогнул.

Как далеко зашел бы этот ангел, чтобы обнаружить правду? Пока он пытался ответить себе на этот вопрос, его член начал пульсировать.

Его поглотили картинки, которые рисовало ему воображение, она извивается, ее собственная рука между ее ногами, глубоко проникает пальцами.

Милые…

Боги.

— Нет.

Ты поступишь правильно.

выпалил он.

— Теперь, я должен уйти.

Останься! Скомандовал Гнев.

Помогите ему боги, он послушался.

Он остался.

Он проиграл этот бой даже не укрепив позиции, так легко, будто был прикован к постели.

— Прекрасно.

Мне очень жаль, но нет.

Нет!-повторила она более настойчиво.

— Ты сможешь уйти, только после того, как мы закончим.

Не раньше.

Руки Оливии обвились вокруг его шеи, и играли с его волосами, ногтями она впивалась в кожу его головы.

— Теперь я знаю, что мне делать.

Ее язык рывком проник в глубину его рта.

О, да.

Быстро исследовала его.

Она немного отстранилась, когда они коснулись зубами.

Тепло…

Влажно.

Этот прием, уничтожил его решимость.

Все, в чем он нуждался, все, чего ему так не хватало.

Все мысли преследовавшие его вылетели из головы; конец.

Да.

Да! Ещё.

Она стонала, и он проглотил этот страстный звук.

Когда она терлась об него, он даже сквозь штаны чувствовал какой влажной на была.

Его мягкость — исчезла.

Его сомнения — развеялись.

Он выгнулся на встречу ей.

Когда это показалось ему недостаточным, он впился в ее ягодицы и вынудил ее двигаться еще быстрее и яростнее.

Глубже.

— Я хочу прикоснуться ко всему тебе, — загадочно глядя, сказала она.

— Я хочу попробовать всю тебя.

— Я первая.

— Я… — нет.

Нет, нет, нет.

Не запятнай ее, не запятнай ее.

Она наклонилась к его подбородку, затем припала ниже впиваясь губами в его щею, слегка покусывая.

Да, пожалуйста.

Пачкать ее весь день и всю ночь.

Больше, — снова требовал Гнев.

Еще.

Да.

Еще — Нет! Черт возьми.

Гнев испугает ее.

Наверно, это будет единственная возможность сбежать от нее.

Еше.

Это — единственное слово, которое ты знаешь? Еще — Будь ты проклят.

Аэрон зарычал.

Сегодня никто не хочет сотрудничать.

— Почему я? — он перевернул Оливию, и вместо того, чтобы прекратить это безумие, впился в ложбинку между ее шеей и плечом.

Пульсирующая жилка, выглядела слишком аппетитно, чтоб ее игнорировать.

Безрассудный человек.

Глупый демон.

Прекрасная женщина.

Его руки сами по себе нашли ее грудь и впились в нее.

Глупая ошибка.

Они были прекрасны, ее соски оказались тверже, чем ему показалось сначала.

Поддержать разговор.

Убрать руки.

— Я тот, кого презирает весь твой вид.

В конце концов, его злые дела оставили метки на его теле, заметные всему миру.

— Вы оба добрые я знаю, и вы оба меня страстно желаете.

Она обвила его ногами, лишая даже малейшего намека на растояние между ними.

— Тебе что-то не нравится?

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Еще одна совершенная ловушка.

— Я не хороший.

Не посравнению с ней.

Не по сравнению с окружающими.

Она бы сбежала от него, если бы узнала что он уже сделал, или что только собирается сделать.

— Как я могу быть с кем-то как ты? Ты ангел.

Ангел, который искущает его как никто другой.

Небеса.

— Я падший ангел.

Помнишь? И я немного устала выслушивать о том кто я и что мне должно нравится.

Это раздражает.

А ты знаешь, как трудно вывести из себя ангела? Даже падшего?" Ее руки блуждали по его спине в поисках разрезов в которые он прятал крылья.

Она нашла их и нащупала в поисках мембраны.