Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия Страница 41

От этого прикосновения меня в очередной раз бросило в дрожь. Жгучую и сладкую одновременно. И я спросила, на этот раз тихо и хрипло, не узнавая собственный голос:

– Почему ты не… занимаешься со мной любовью? Ведь это то, ради чего меня прислали к тебе?..

И тут же покраснела. С головы до ног и, кажется, изнутри.

Вот кто меня за язык тянул? Но, безусловно, кто-то тянет. Стоит только оказаться с этим мужчиной рядом, как из головы все выветривается, и туда, как одуванчиковый пух, налетает что-то новое.

– А ты этого хочешь, да? – вдруг улыбнулся Айш, и в его лице проскользнуло что-то расслабленно-веселое. Неожиданное! Мне даже почудилось, что передо мной тот же Джерхан, с которым мы непринужденно болтали всего три вечера назад. Который был без паучьих ног и не имел привычки отмалчиваться и запугивать молоденьких девушек внушительной фигурой и темным колдовским взглядом.

Впрочем… глаза-то у них были одинаковые…

Однако через мгновение наваждение ушло, и я уже не рискнула бы думать, что рядом со мной простой человек.

В Великом Айше было мало человеческого, как бы странно хорошо я ни чувствовала себя рядом с ним.

– Ну… тебе же нужен наследник? Или я что-то не так поняла? – глухо спросила я, снова бросив взгляд на громадную глянцево-черную паучью лапу, перекинутую через мое тело.

Айш перестал улыбаться. Точнее, даже не так: улыбка все еще застыла на его губах, но на этот раз как приклеенная, а вот темно-зеленые глаза стали серьезными. Что-то сверкнуло в них, разливаясь внутри огненными изумрудами. Что-то, напоминающее… тоску?

А затем в воздухе прозвучал тихий ответ низким грудным голосом хекшаррахния:

– Цветок рододендрона не даст семян, коли с древа его сорвать…

Паучья лапа надо мной поднялась и медленно уперлась в пол, покрытый ковром с высоким ворсом. Великий Айш отвернулся и… ушел. А я видела лишь его, кажется, бесконечные ноги, утопающие в ковре и не издающие при движении ни единого звука. Да еще мощную смуглую спину, рельеф мышц которой переливался глянцем в свете камина.

Я осталась одна. Опять.

Джерхан в эту ночь так и не появился, и утром, встав с круглой постели Айша, я увидела, что его кровать так и осталась нетронутой.

Окон в теларане не было, поэтому о наступлении утра было трудно судить. Однако присутствовал здесь, как оказалось, один широкий балкон, на котором при необходимости могло поместиться несколько Айшей. Вход в него скрывался за толстыми портьерами, на концах которых висели утяжелители – золотая бахрома из настоящего драгоценного металла в форме капель. Я отодвинула ткань и выбралась наружу, с изумлением оглядывая огромное пространство каньона, раскинувшееся внизу.

Это была та самая площадь, на которой росли рододендроны и где по кругу сверкали желобки с журчащей топазовой водой.

Хотелось кушать, но завтраком пока даже не пахло. По здешней традиции его должны были принести на подносе, но что-то служанка запаздывала.

У меня появилось время хорошенько обдумать случившееся. Получалось, что Джерхан и Айш – это две части одного существа. Много лет назад что-то случилось с мираем из царской семьи, что подарило ему паучье тело вместо змеиного хвоста. Возможно, он стал частью древнего ритуала шаррвальцев – это не суть важно. Но в итоге это раскололо его разум надвое.

Видимо, Джерхан, как и любой на его месте, не смирился с тем, что с ним случилось. И отверг свою вторую половину. Она начала жить отдельно от его сознания, хотя и являлась его частью.

По всему выходило, что у моего вынужденного соседа что-то вроде раздвоения личности. И Великий Айш даже подсказал, как все исправить: всего-то-навсего полюбить себя такого, какой он есть.

Что может быть проще?

Люди и со своим собственным телом не всегда любят себя такими, какие есть. Кто-то и до самой смерти не может смириться с тем или иным недостатком. Полюбить себя… и просто, и сложно одновременно.

Я встряхнула головой. И внутри вдруг вспыхнула короткая и острая мысль: а нужно ли мне вообще, чтобы Айш стал единым целым?

Зачем я вообще думаю об этом? Основной моей целью должен был стать побег из этого страшного мира. Из древнего Стеклянного каньона, в котором камень старых тропинок подобен россыпи бриллиантов, вместо солнца – колдовская машина из слюды и металла, а смертоносные черви-солааны – не выдуманные чудовища, а так – скучный вторник?..

Я должна была думать о том, как выбраться отсюда. Но думала о зеленых глазах, в которых плескалось изумрудное золото и горел нефритовый огонь.

В этот момент я услышала, как на другом конце теларана раздался стук в дверь. Видимо, служанка все-таки принесла поднос с завтраком. Поспешив открыть, я вовсе не ожидала, что вновь увижу Лориавель.

Девушка широко улыбалась и держала в руках вожделенный поднос с разносольными грибами в разных соусах, напитками и странным серым хлебом, к которому я уже успела привыкнуть и немного пристраститься.

– Паучьего утра! – воскликнула дочка жреца, перехватила поднос так, чтобы освободить одну руку, и пошевелила всеми пальцами на манер дрыгающихся паучьих ножек.

Я улыбнулась в ответ и повторила жест, который сперва вызывал у меня недоумение, а теперь начал даже нравиться. Веселый!

– И тебе. Ты сегодня вместо Мириаль? – удивилась я, пропуская подругу.

– Нет, просто поднос у нее забрала, чтобы поболтать с тобой, – проговорила она, быстро забегая в теларан и захлопывая за собой дверь.

С некоторых пор Лори очень нравилось приходить ко мне, а я была и не против. Как я поняла, других подруг у нее не было вообще.

– Я все хотела спросить, ты общаешься с другими алами? Которые были до меня? – начала я, когда Лориавель уселась за высокий стол в форме гриба и замахала мне рукой, чтобы я составила ей компанию поскорее.

Девушка пожала плечами и отрицательно покачала головой.

– Не особенно, к сожалению, – ответила она, взяв себе одну латунную тарелку и положив порцию голубоватых грибов с пышным сиреневым облаком из маринованного мха. Странное блюдо, но вкусное! Мох напоминал яичный белок и прекрасно утолял голод. А грибы были острыми и пряными, освежая и заставляя кровь бежать быстрее. – Прошлые алы в отдельном замке живут отсюда довольно далеко. Их специально отселяют, чтобы не сформировалась духовная связь между Айшем и его бывшими женщинами. Иначе новая ала не сможет до сердца его добраться.

– Жестоко, – заметила я. – И что, никого нет здесь поблизости, чтобы можно было поговорить?

Лориавель запихнула гриб за щеку и задумалась.

– Кажется, была одна ала… одна из первых. Или и вовсе первая. Я еще не была знакома с ней. Поговаривают, что живет она неподалеку от дворца, но не знаю я. Никогда ее не искала.

Я кивнула. В голове галочкой на листочке отметилась очередная цель – найти первую алу и поговорить с ней. Листочек отправился в анналы памяти до лучших времен.

– А у меня для тебя сюрприз! – проговорила тем временем Лориавель. И я удивленно взглянула на подругу.

Глава 9

«Лишь шелест тысячи ног

Обовьет тебя словно вьюнок…»

(из уличной шейсарской песенки)

– Через три дня вечером торжественный ужин состоится в честь тебя! Это праздник большой, и называется он «Ночь цветка рододендрона».

– В честь… кого?.. – переспросила я разом осипшим голосом.

– В честь алы новой, которую Айш признал своей, – закивала Лори, закидывая в рот еще несколько грибов. – Этот праздник ночь знаменует, в которую ала расцветает, будто цветок!

А у меня аппетит едва не пропал. А в голове мелькнуло:

«Цветок рододендрона не даст семян, коли с древа его сорвать…»

Получается, сказанное Айшем таки имело какой-то четкий смысл, а вовсе не являлось красивой метафорой, как я сперва решила? И что же, цветок рододендрона – это я, что ли?..