Вотыты - Ольга Зима Страница 41

– Я.

Ответил Мэрвин, подошедший как отец – так тихо, что его не услышал никто.

– Значит, ты-ы-ы, – протянул Джаретт все тем же голосом. – Свое правление после победы над егроксами решил продолжить еще одним достойным делом. То-то лесовики так рады. А уж как рады камнееды! Кстати, у них после моего визита сменился король. Подойди ко мне, дай полюбоваться. Значит, принял вызов от семилетки и заточил брата в тюрьму?

Мидир давно мог бы считать себя отомщенным – настолько потерянным выглядел старший брат. Мэрвин протер лоб – и рука его дрожала. Он сделал три шага вперед, встав перед Джареттом. Мэрвин был немного его ниже, а семейное сходство было налицо. Прямой нос, четкая линия губ, темно-серые глаза с черным ободком.

Джаретт приобнял Мэрвина – и Мидир обрадовался, что на этом все закончится. Но потом Джаретт, продолжая держать Мэрвина за плечи, немного отодвинул его от себя. Брат тяжело дышал через сжатые зубы.

– Джаретт, не надо, – жалобно попросила Синни. – Отпусти его.

– Мо гра, ты уже потратила право королевы, – словно чужой, тяжело уронил Джаретт.

Неужели отец так сильно сжимал Мэрвина? Что-то затрещало, и Мидир понял, увидел. Одна рука отца была снежно-белой, а другая – огненно-красной, как раскаленный металл. Кажется, и была ею, так морщился брат.

– Отец, – тяжело дыша, выговорил Мэрвин, но ни о чем не просил. Рукав полыхнул огнем и погас.

– Мидир, решать тебе. Ты носишь обиду, ее видно в твоем сердце. Брат не должен был запирать тебя здесь – что бы ты ни сделал. Что скажешь?

Отомстить Мэрвину? У него была причина и возможность. Но чего не было, так это желания.

Мидир засопел. Что за глупость порой говорят эти взрослые? Надо что-то придумать, чтобы отец понял. Что-то законное. Мидир судорожно вспоминал все, что могло бы убедить Джаретта.

– Мой король, я знаю, в ваше отсутствие мой брат Мэрвин являлся носителем законной власти, – вдохновенно начал Мидир. – А что это значит? – он встал, обернулся, обращаясь ко всем. – Значит, все, что он сделал, сделано от имени и на благо владыки Светлых земель! Он обещал нашей маме охранять меня, ну и вот... Я прошу тебя отпустить его.

Джаретт, помедлив, разжал пальцы, погладил плечи вздрогнувшего Мэрвина. Ожог слева и багровый след от обморожения справа пропали.

Отец обернулся к Мидиру.

– Ты решил по закону, но и по справедливости. Это верное решение, – подошел и уселся рядом с Синни, вытянул длинные ноги в грязных с дороги сапогах. – Как же я соскучился, мо гра-а-а...

– Отец! – пораженно выкрикнул Мэрвин.

– Что? Мой сын тут, моя жена тут, даже начальник замковой стражи тут. Может быть, ты, наследный принц и временный властитель Цитадели, соблаговолишь уже выпустить Мидира?

– Мидир, ты свободен. Я прошу прощения за свой необдуманный поступок, – самую малость торопливо выговорил Мэрвин.

– Извинения принца, это хорошо. Но мало. Раз ты готов принимать решения за многих, то год службы у северных границ тебя не испугает, – ровно, не без прежней скрытой ярости, ответствовал Джаретт.

– Нет, мой король. Не пугает, – Мэрвин блеснул глазами на Мидира обычно сердито.

– Пойдемте уже завтракать, мои дорогие, – произнесла Синни и поднялась с пола. – Я уверена, что все успели нагулять аппетит. А некоторые, – потрепала она макушку Мидира, – так даже насидеть!..

Во время ужина именно Мэрвин предоставил Мидиру рассказывать о всем, что произошло в замке. Киринн сидел рядом и слушал внимательно, как и отец, и пожалуй, это был один из самых прекрасных вечеров в Черном замке. Даже о том, что Мидир научился точно ощущать время, он тоже сказал. Волки вздымались кубки в честь победы…

– Ты использовал то, что у тебя было. Чудесно. И совершенно перестал картавить. Однако мне непонятно другое, – произнес отец. – Первый раз на моей памяти Нуаду что-то сделал для замка, кроме громыхания цепями и пугания стражей. Что-то подвигло его помочь нам. Или… – оглядел Джаретт собравшихся, – или кому-то одному, что вернее всего. Кто-нибудь может сказать мне, что это было? – а посмотрел почему-то на Киринна.

– Я служил в дозоре и не мог находиться рядом с принцем ежечасно, – тихо ответил тот. – А с Мидиром стали твориться странные вещи. Странные вещи начались еще раньше, когда белый волк по чьей-то злой воле лишился рассудка – я говорил вам об этом, но я не мог их предотвратить. А теперь смог.

– Что ты предложил Нуаду?

– В благом мире за все одна цена, – еще тише ответствовал Киринн. – Я отдал половину.

Мама вздрогнула. Джаретт положил руки перед собой, свел обманчиво тонкие пальцы.

– Добро. Мидир, ты достойный сын и настоящий волк. Кстати, Лесси передает тебе привет. Киринн, а ты остаешься наставником моего сына и после его взросления. Ты будешь с ним рядом, пока он сам не захочет расстаться с тобой, или пока не умрешь. Слово короля.

Мидир не успел обрадоваться – точно же, воспитатель может быть рядом с волком только до его совершеннолетия, а потом обязан покинуть его! – не успел испугаться, как Киринн обернулся к нему и улыбнулся. Делал Киринн это редко, и улыбка у него была грустной, но это все ж таки была улыбка. Мама почему-то хмурилась, а Мэрвин кривил рот.

Мидир сложил все чешуйки дракона воедино, и его продрал озноб. Джаретт воздавал почести младшему сыну, чтобы уколоть старшего! Понимание этого было очень горьким. Может, Мидир взрослеет? Эта пресловутая взрослость, в которую с ходу влетал волчий принц, отчаянно горчила. И то, что отец не пригласил советника, тоже много значило, Мидир пока не понимал, что именно. Однако это было похоже на дымный след в небе над лесом, за которым обязательно последует пожар. И хорошо, если тушить его придется не самому Мидиру!

Скоро пена, поднятая прибытием Джаретта и осадой цитадели уляжется, папа вновь завладеет вниманием мамы, а брат уедет неведомо куда и неведомо насколько. А что останется у Мидира?

Ничего. Или все. Его Вотыты.

Что бы