Ольга Куно - Черно-белая палитра Страница 42

Нельзя сказать, чтобы это была «моя» книга: при других обстоятельствах я несомненно выбрала бы что-нибудь иное. Но и заявлять, что чтение меня тяготило, тоже не буду. Я вообще люблю читать. Любила всегда, с самого детства, несмотря на то, что там, откуда я родом, особой популярностью это занятие не пользовалось. А роман был написан неплохо, так что, преодолев первые десять-пятнадцать страниц, я даже увлеклась.

— Простите… Госпожа Стенг?

Поскольку я зачиталась, недоуменное выражение лица получилось особенно хорошо.

— Да, — ответила я с небольшой задержкой. — А… с кем имею честь?

Передо мной, немного наклонившись, дабы не возвышаться над дамой как статуя, стоял весьма привлекательный молодой человек. Лет тридцати, с правильными чертами лица, голубыми глазами и очаровательными ямочками на щеках. Последние я могла разглядеть благодаря легкой улыбке, каковой сопровождалось его обращение ко мне. Кстати, на этот раз парень пришел в гостиницу в образе брюнета.

— Меня зовут Гарольд Фолкнер, — представился он. — Я, как и вы, проживаю в этом отеле. Простите, я услышал ваше имя, когда вы разговаривали с портье, и решился подойти.

И снова чарующая улыбка. Я ответила тем же.

— У вас ко мне какое-то дело?

Я недоумевающе изогнула брови.

— Честно говоря, да. Не могли бы вы уделить мне совсем немного времени? Видите ли, я представляю сообщество, оказывающее поддержку современным писателям, поэтам, художникам и прочим деятелям культуры. Полагаю, то, что я расскажу, может показаться вам интересным. — Он многозначительно покосился на томик, который я держала в руках. — Единственное, что тема разговора достаточно деликатная. — Гарольд наклонился еще ниже, оперся рукой о столик, и его губы едва не касались теперь моего уха. — Мы могли бы побеседовать там, где нас не услышит никто посторонний? Уверяю, я не отниму у вас много времени.

— Что ж, полагаю, мы могли бы пройти ко мне в номер… — с притворной неуверенностью произнесла я.

А ведь и правда, у него к каждой женщине свой подход. С Розалиндой он вел себя значительно более по-деловому, да и благотворительность придумал совершенно иного характера.

Оказавшись в номере, я подошла к окну, отдернула занавеску и заодно потихоньку прикоснулась к лежащему под платком эхофону, уже настроенному на нужные координаты. Расположилась в кресле и предложила гостю сесть напротив.

— Как я уже упомянул, наша организация помогает людям искусства, — принялся вдохновенно вещать Гарольд. Ну, или кто знает, как его зовут на самом деле? — Видите ли, это только миф, будто настоящему таланту легко пробиться. К примеру, знаете ли вы, насколько непростой была судьба Джеральда Лерра?

Я чуть было не спалилась, собравшись признаться, что данное имя знакомо мне лишь смутно и поинтересоваться, кто такой этот господин. Вовремя опомнилась, сообразив, что именно он является автором сентиментального романа, который я читала в холле. Во всяком случае, об этом красноречиво свидетельствовала надпись на корешке.

— Нет. Вообще-то, кажется, в книжке есть статья на эту тему, но, честно говоря…

Я смущенно опустила глаза.

— Вы ее не читали, — снисходительно улыбнулся Гарольд. — Я прекрасно вас понимаю, поверьте. Такая информация не должна тревожить разум очаровательных женщин. Я с радостью беседовал бы с вами о чем-нибудь намного более приятном, если бы не крайняя необходимость. Я бы с радостью беседовал с вами о чем-нибудь гораздо более приятном, — повторил он, взяв мою руку в свою и проникновенно глядя мне в глаза.

И я вдруг почувствовала, как завораживает этот необыкновенный взгляд и начинает в ускоренном ритме биться сердце. «Началось», — только и успела подумать я. А затем мысли спутались, ибо Гарольд нежно погладил мою руку, и это движение оказалось настолько волнительным, что по телу пробежала дрожь. Посмотрев на руку, я подняла неуверенный взгляд на молодого человека и снова утонула в синих глазах. И поняла, что стремлюсь к нему всей душой. Что вот она, моя вторая половинка, и мне невероятно повезло, что я все-таки сумела его встретить в этом огромном мире. А еще я подумала о том, как много потеряла, посвящая большую часть своего времени работе. И о бесплодных попытках построить отношения. Вспомнились трое моих бывших, с которыми все было так сложно и так далеко от идеала. И почему-то перед глазами на миг появился образ Уилфорта, с которым уж тем более все было настолько сложно. А вот с Гарольдом все было совсем не так. Тут все предельно просто и ясно: это он. И его губы уже касались моих, доказывая, что мы отлично понимаем друг друга без слов.

Нет, я помнила, что он — аферист, и отлично осознавала, что он собирается вытрясти из меня деньги. Но это перестало иметь принципиальное значение. Да, он собирает средства незаконным путем, ну и что с того? Не просто же так, развлечения ради, он это делает. Вне всяких сомнений, у него есть свои причины. Вариантов огромное множество. Возможно, он пытается выкупить родовое имение, которое пришлось продать за долги. Может быть, он спасает проигравшегося друга. Или собирает деньги на лечение больного родственника. Да мало ли?

— Я… простите, госпожа Стенг, я отвлекся… — смущенно пробормотал он, опустив взгляд.

Но потом снова посмотрел мне прямо в глаза, решительно сжав губы. И молчал, словно слов при таком взгляде было не нужно. И в этом я была полностью с ним согласна.

Потом он все-таки продолжил говорить. Про писателей и поэтов, про необходимую им помощь, но по-прежнему смотрел на меня так, будто все это не имело значения, а по-настоящему важно совсем другое. И его настоящая цель — не столько деньги, сколько стремление понять, пойду ли я навстречу. И еще в этом взгляде мне виделось чувство вины.

А затем меня словно захлестнуло волной удушающего жара. Потому что я вдруг осознала, что вот-вот, не через пять минут, так через десять отправлю Гарольда на верную гибель. Нет, смертная казнь ему не грозит, но продолжительное тюремное заключение — вне всяких сомнений. Годы, проведенные в тюремной камере. Годы, коверкающие душу. И выйдет он оттуда совершенно другим человеком…

Ужас спазмом сжал горло, стало трудно дышать. Чувство вины перехлестнуло через край, но еще сильнее было чувство жалости. Что бы он ни сделал в прошлом, я не могу так с ним поступить. Это бесчеловечно. Я обязана хотя бы попытаться его спасти.

И, подойдя к окну, я одним прикосновением отключила эхофон.

Потом решительно обернулась и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

— Быстрее. Это ловушка. Я — страж, на тебя объявлена охота. Тебе надо быстро уходить.