Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна Страница 43

— И все же я поеду одна. Инор Венсан проведет ритуал, необходимый для возвращения моего брата.

— Ритуал? — инора Мюрре возмущенно всплеснула руками. — Милочка, все эти ритуалы плохо заканчиваются, если они проводятся без присмотра женихов. Люк, неужели ты допустишь, чтобы твоя невеста проводила какой-то подозрительный ритуал с подозрительным инором?

Надо же, никогда не думала, что быть невестой столь обременительно, появилось сильное желание объявить о расторжении помолвки прямо сейчас. Но Люк меня опередил.

— Тетушка, что за ерунду вы несете? — возмутился он. — Если не доверять невесте до свадьбы, зачем на ней вообще жениться? Я уверен, Марго будет благоразумна и не позволит Венсану ничего, выходящего за рамки необходимого для ритуала.

— То есть ты спокойно отпускаешь ее одну? — пораженно уточнила инора Мюрре. — Дорогой, я от тебя такого не ожидала. Ты просто не представляешь, на какие ухищрения идут некоторые, чтобы увести чужую невесту.

— Уверен, Венсану этого не удастся. Тетушка, вы серьезно думаете, что кому-то удастся увести у меня девушку? У меня?!

Люк выглядел достаточно обиженным, чтобы инора Мюрре перестала обращать на меня внимание и целиком сосредоточилась на племяннике. Чем я и воспользовалась: подмигнула Каролине и тихонько вышла из столовой. Экипаж уже ждал, спасибо хозяйке этого дома: что бы она ни думала о моих визитах к постороннему неженатому инору, все равно заботилась, чтобы эти визиты проходили комфортно. Правда, скорее всего, она рассчитывала, что мы поедем вдвоем с женихом, но ожидания не всегда соответствуют реальности…

Себастьен спустился ко мне сразу, как я приехала.

— Торопитесь? — усмехнулся.

— Да, — просто ответила я.

Он чуть прищурился, прошелся по мне изучающим взглядом, наверняка тоже заметил флер, но говорить ничего не стал, спасибо Богине. Не для того я его наносила, чтобы каждый встречный инор интересовался, как мне спалось. И пусть пока мне встречались только маги, все равно, неприятен сам факт, что это настолько заметно.

— Что ж, пойдемте.

Он сделал приглашающий жест, но руки не подал, развернулся и пошел к лестнице. Уже спускаясь, начал говорить:

— Должен предупредить, что существует вероятность того, что вам не удастся вернуть брата или, что еще хуже, не удастся вернуться самой.

На удивление, о плате или предоплате он не заговаривал вообще, я тоже не стала поднимать столь щекотливую тему, лишь заметила:

— Я уверена, Себастьен, у нас все получится.

Он остановился, повернулся ко мне. Резко повернулся, так что я почти в него уткнулась, еле успела удержаться в самый последний момент. И все же он был так близко, что я почувствовала некоторую неловкость.

— И на чем же основывается ваша уверенность?

А ведь он тоже нервничает, внезапно поняла я. Боится за меня? Или за то, что выдаст себя? Что придется отбиваться от желающих получить помощь? Не придется, не у кого будет получать. Я отогнала некстати появившееся чувство стыда.

— На вас, Себастьен, на ваших знаниях и умениях.

— В самом деле?

Он криво усмехнулся. Действительно, знания и умения настоящего Венсана никому не придали бы оптимизма. Но не говорить же это. Я постаралась независимо улыбнуться.

— Вы же сами заинтересованы в возвращении друга, не так ли?

— Так.

Он повернулся и начал спускаться, больше не обращая на меня внимания. Это показалось ужасно обидным, но я промолчала.

— Если мне покажется, что что-то пошло не так, я вас сразу вытащу, и чтобы вы не вздумали сопротивляться, — буркнул Себастьен. — Лучше потом провести еще один ритуал, чем искать кого-то, чтобы вытащил уже вас. Боюсь, что такового может и не найтись. Патрик, он, знаете ли, не слишком склонен к жертвенности.

— Особенно если это идет на пользу его делу, — поддержала я. — Не думаю, что Патрик вообще захочет меня вытаскивать, у него же есть чудесный розовый шелк для обивки, так подходящий к цвету моего лица.

Себастьен неопределенно фыркнул, то ли недовольно, то ли насмешливо — его лица я не видела, поэтому более точно не могла сказать. Он опять остановился, теперь уж потому, что мы пришли.

Пентаграмма ничуть не изменилась с прошлого раза: выглядела все такой же старой и зловещей. Себастьен шарил по шкафчикам, словно у себя дома, опять выставляя артефакты в правильном порядке. Я отбросила ненужный сейчас философский вопрос, считать ли этот дом его собственным, и если считать, то в какой степени, и спросила чуть дрогнувшим голосом:

— А артефакт для души Шарля?

— Марго, неужели вы думаете, что я отправил бы вас без него? Подождите, всему свое время.

Он закончил возиться с артефактами. В этот раз порошков было несколько, что придало мне немного оптимизма: почему-то казалось, что Себастьен делает все, чтобы ритуал завершился благополучно.

Он подошел ко мне. Почему-то я решила, что пришло время поцелуя, чуть подалась навстречу и сама устыдилась. Неужели я не могу держать себя в руках? Себастьен же просто повесил мне на шею медальон, если так можно было назвать маленькую пузатую бутылочку в металлическом кружеве.

— Это для души вашего брата, Марго, — пояснил он. — Когда вы до нее дойдете, постарайтесь увлечь к точке выхода. Артефакт будет ее к себе дополнительно притягивать. Ваша же задача — заткнуть пробкой сразу по возвращении, понятно?

— Конечно. Что тут может быть непонятного?

— Тогда приступим.

Я подумала, что уж сейчас точно речь идет о поцелуе, но нет — сегодня Себастьен решил обойтись даже без него, сразу взял ритуальный нож и быстрым коротким движением порезал мой палец. В этот раз крови вытекло куда больше, но и дым был гуще, и переход прошел быстрее. Во всяком случае, мне так показалось, когда Себастьен, обнимавший меня во время произнесения заклинания, резко отпустил и даже немного подтолкнул вперед.

Я сделала шаг и остановилась. Меня мучило чувство неправильности и несправедливости.

— Марго, идите же. Ритуал не может длиться вечно. Либо вы идете, либо мы немедленно возвращаемся, — приказал Себастьен.

Я повернулась к нему. Предчувствие не обмануло: сейчас я видела перед собой совсем другого инора, совершенно не имеющего ничего общего с Венсаном, — более худощавый, смуглый, подтянутый. Смешно, но даже одежда была другой, вышедшей из моды несколько столетий назад, не меньше. Наверное, в памяти души остается та одежда, в которой было тело при расставании с ней.

— Что вы так на меня смотрите?

— Мы забыли сделать нечто важное.

Да, я в этом была уверена. Я не смогу идти дальше, не узнав, каков на вкус он настоящий. Я шагнула к Себастьену и обвила руками его шею. Я получу свой поцелуй, настоящий поцелуй, а не ту подделку с чужим телом. Он не стал отталкивать, говорить ненужные сейчас слова, обнял, не промедлив и мига, и начал целовать.

Его губы, такие горячие, живые и настоящие. Словно не было всего, что нас разделяет. Словно мы созданы друг для друга: я — для него, он — для меня. Мне нравились поцелуи, когда Себастьен был в теле Венсана? Теперь бы я на это не согласилась, потому что узнала, какие они настоящие.

— Марго, у нас не так много времени. — Он опять оторвал меня от себя, причинив при этом сильную боль, хотя какая там может боль у души без тела? — Идите же. У нас еще будет на это время.

— Да.

Я обвела его взглядом, стараясь запомнить все, до самой мелкой черточки. Увы, Себастьен, нет у нас времени и быть не может.

Я повернулась и пошла туда, куда властно звал меня красный луч.

ГЛАВА 27

Мне казалось, что вытащить назад Шарля, если уже почти все сделано, будет очень просто: есть нить к нему, есть — на выход. От меня требовалось лишь дойти и вернуться. Дойти и вернуться…

Первые шаги действительно оказались необычайно легкими, я чувствовала зов души брата и поддержку Себастьена, который еще раз повторил, когда я уже отошла, чтобы не сопротивлялась, если он начнет вытаскивать. Но потом… Каждый новый шаг давался все с большим трудом. Я словно увязала в странной субстанции, становившейся все гуще по мере удаления от входа. Сначала это напоминало жидкий кисель, потом — густой, потом желе, которое пружинило и норовило отбросить назад. И если сначала я оглядывалась по сторонам в надежде увидеть что-то интересное, то сейчас все силы уходили только на то, чтобы двигаться вперед. Будь я здесь полностью, а не одной душой, наверняка была бы уже мокрая как мышь.