Песнь Серебряного моря - Надежда Черпинская Страница 43

А госпожа Мара обняла и прошептала:

– О, миэ белаэ ланхо! О, духи, я так о тебе беспокоилась!

И королева расплакалась снова, Литей обнял её, всем сердцем желая утешить, но глаза его невольно обратились к королю и Экталане.

Они стояли, глядя друг на друга, словно две прекрасные грёзы, на миг вырвавшиеся из чьего-то дивного сна и застывшие, как воск свечи, обманутые лукавым временем.

– Здравствуй, Экталана, – тихо молвил король. – Ты изменилась с тех пор, как я видел тебя. Ты расцвела.

– Ты давно здесь не был, Киралейн. А я встречала тебя в своих видениях, мой король, – молвила княжна. – Тебе следовало раньше вернуться домой. Элтлантис ждал тебя.

– А ты?

– И я, – ответила дочь Эктавиана, смущённо опуская глаза.

– Теперь я здесь, и всё уже позади, – пожал плечами эльф.

– Ничего не позади, это только начало… – грустно покачала головой сияющая серебром Экталана. – И ты это знаешь, король. Пойдём! – велела она, и правители вошли под своды Белого Дворца, и Литей отправился с ними.

***

– Гларистар, Фангир! – позвал Эктавиан, оборачиваясь к эльфам. – Вы встречали гостей, так что позаботьтесь и об их обустройстве – накормите, найдите, где им отдохнуть! Многим требуется помощь. Я вижу, наиболее серьёзные раны правители излечили, но сил у них мало осталось. Не до целительства, когда душу рвёт отчаяние. Кзаринэль, Адриалия, соберите наших целителей и займитесь воинами короля! Сальяда, пойдём со мной! Ты должна быть на Совете. Ильдэирин, ты тоже, если хочешь…

Отдав распоряжения, Эктавиан поспешил в Белый Дворец в сопровождении предводителей западных отрядов.

– Великий князь! – окликнул его кто-то.

Обернувшись, Эктавиан увидел суровое лицо Лонгира. Рыцарь слегка поклонился, несколько неуклюже, мешала забинтованная рука.

– Здравствуй, Лонгир! – кивнул в ответ эльфийский князь. – Слушаю тебя!

– Я только хотел сказать… Прости, князь, что я к тебе притащился со всем своим воинством, вернее, с тем, что от него осталось! Я знаю, вы людей не любите, но нам просто больше некуда податься. Светлый край сошёл с ума!

– Таких людей, как ты и твои ратники, видеть в Элтлантисе – это честь для меня, – искренне заверил Великий князь. – Людей, которые не позабыли, что такое благородство, долг и верность своему королю. Вы – желанные гости, Лонгир!

Рыцарь поклонился ещё раз.

А эльф добавил:

– И ещё, спасибо тебе, что спас их, что сумел их уберечь, защитил их и доставил сюда! То, что они живы – Лиарин, Эрсель, Киралейн – это твоя заслуга, Лонгир. Я уверен в этом. И ты это знаешь. И потому, благодарю тебя, человек, от всего своего эльфийского сердца!

[1] Берегись!

[2] Стой, Мраго!

[3] Быстро!

[4] Быстрее, друг!

[5] Приветствую тебя, Владыка Эктавиан! Шлю тебе поклон я…

Вот уже в который раз за последнее время в зале Белого Дворца собрались необычные гости: правители Лейндейла, воители с Запада и принц Ринай – возможный будущий правитель Даргкара. Хотя Литей смутно подозревал, что шансы его занять законный трон Брелистона, кажется, теперь ничтожны.

– Итак, кто расскажет, что произошло? – спросил Эктавиан. – Мы, конечно, уже догадались, но хотелось бы услышать подробности.

– Пусть король говорит! – предложила Экталана.

Киралейн поднял голову, встретился с её ясным взором.

– Я больше не король, моя госпожа.

– Ты был им всегда, – возразил Великий князь. – Ты был им рождён, и ты всегда будешь королём, Киралейн, даже если не будет у тебя королевства. И пусть пал Ринайград, и пусть падёт Лейндейл, и пусть не останется вовсе ничего, ты всё равно будешь королём, даже в Благословенном Краю, мой друг! Но сейчас не об этом речь…

– Хорошо. Если кратко, – начал сосредоточенно Киралейн, – погасить пламя восстания на Юге нам так и не удалось. Многие из преданных мне храбрых рыцарей погибли, пытаясь усмирить разбушевавшиеся орды южан и восточных горцев. Я считаю, что кто-то стоял за ними – кто-то влиятельный, из знати, возможно, и наиболее вероятно, из Керга. Нам так и не удалось пробиться туда и отвоевать принцессу Эдену. Теперь девочка стала игрушкой в руках этих интриганов. Тот, кто станет её мужем, получит полное право на трон Остена и Лейндейла, вполне законное право, которое никто не посмеет оспорить. По крайней мере, теперь уже законное, потому что я для лейндейльцев больше никто. Не удивлюсь, если узнаю, что избранник для Эдены давно найден, и брак принцессы уже свершился. Королева прислала нам послание, в котором просила нас с отцом срочно возвращаться в Ринайград, и мы решили исполнить её просьбу.

– Я сделала это сразу по возвращению из Мангара. И, к счастью, мой сын оказался достаточно благоразумен и быстр, – вставила Мара.

– И всё-таки было уже поздно, – вновь вступил Киралейн. – Мои люди вернулись в столицу. Но, как волна прибоя, за нами неотступно следовали полчища восставших.

– Я не видел такой армии со времён Великой Битвы, брат, – добавил Лиарин. – Они осадили город. И со стен казалось, что люди покрывают землю, сплошным ковром до горизонта.

– Мы защищались, – вновь заговорил король. – Несколько дней длилась осада, никто не мог выйти из города. Начиналась паника, людей охватывало отчаяние. Бунтовщики требовали истребления эльфов. Ненависть этих людей к роду Элдинэ столь велика, что вы и представить себе не можете!

– Вполне можем, – вставила Лигерэль. – Мой король, ты многое пропустил… Мы с Ильдэирином приехали из Западных земель, там эти, так называемые, борцы за свободу человечества вырезали все эльфийские поселения.

– О духи! – вскрикнула Мара.

А король и Лиарин вовсе не нашли, что сказать.

– Что было дальше, Киралейн? – напомнила Экталана.

– Я не хотел, чтобы мой народ страдал, – продолжил король, – тогда я предложил осаждавшим…

Он замолчал, не в силах продолжать от волнения.

– Он вышел на стену, – заговорил Лиарин, с печалью глядя на сына, – и предложил сдаться им на милость. Пообещал отдать себя в руки восставших, если те поклянутся отпустить нас с Эрсель и не тронут людей, защищавших город.

– Никто бы не позволил тебе сделать это! – в мрачной решимости заявила королева Мара. – Думаешь, я бы позволила им разорвать на куски моего сына, чтобы спасти себя?! Да никогда! Покуда я жива, до последней капли