Приемная дочь Бабы Яги (СИ) - "Meleth" Страница 44

— Тогда чего же ты так переполошился? — хмуро глядя на батюшку, вопросила царевна.

— Добролюбов кое-какое важное дело должен был для меня сделать, — продолжая улыбаться, ответил Кощей, — когда ты про встречу с ним сказала, я грешным делом подумал, что он недавно тут побывал. Словом решил, что отлынивает он от дела-то. Но раз давненько здесь Святозар проезжал, значит, какие-то другие причины у него были.

— Какое дело? — не удержалась от вопроса любопытная Ёжка.

— Важное, — с очень серьезным выражением лица ответствовал батюшка- царь.

— Ну, па-а-апа! — возмутилась Златка.

— Цыц, дочь моя! — смеясь, велел ее царь Кощей. — Ребенка разбудишь.

— Что?! — удивилась Яга и, повернув голову, глянула на Василису.

На бархатном покрывале тихонько посапывала малютка. Одной крохотной ручкой девочка прижимала к себе фигурку зайчика, другая сжатая в кулачок лежала на покрывале. Во сне кроха то и дело смешно причмокивала губами, перебирала пальчиками свободной от игрушки руки и снова сжимала их в кулак. Ягуся улыбнулась и осторожно коснулась пальцем сжатого кулачка. Василиса засопела громче, но так и не проснулась.

— Спит, — ласково пробормотала Златослава и, переведя взгляд на отца, спросила. — Ты ведь не скажешь, что за дело, да?

Кощей только головой отрицательно качнул и улыбнулся.

— Ну, значит не мое дело, — равнодушно подвела итог Яга.

Глава 8. Как Бабу Ягу замуж отдавали

За беседой Кощей с Ягою допоздна засиделись. Многое обсудить успели, о многом поговорить, да дела на будущее загадывали. Ростислав Всеволодович в Сколки уже в густых сумерках отправился. Злата пыталась отговорить отца, в Избушке ночь коротать предложила, но отказался царь- батюшка.

— Нет, Златка, возвращаться мне надобно, — покачал головой мужчина. — Задержусь тут, люд в Сколках любопытствовать станет, а тебе это сейчас ни к чему. Завтра меня жди после полудня. Доброй ночи, доченька!

С этими словами Ростислав Кощей покинул Избушку-на-Курьих-Ножках, направляясь обратно в Сколки. Ёжка проводила родителя до крыльца и стояла там кутаясь в тулупчик до того момента, пока батюшка не скрылся из виду, затем зевнула и поплелась спать укладываться.

Ночь отчего-то выдалась для Ёжки неспокойной. Сны снились гнетущие, долгие и утомительные. Проснувшись утром, Златослава чувствовала себя так, будто вовсе не спала. Пыталась она сны свои припомнить, но так ничего из этого не получилось, даже обрывка какого не вспомнилось Бабе Яге, только голова разболелась. Чувствуя, что с мамкой неладное что-то творится, притихла и Василиса, не капризничала, как по утрам обычно бывало.

Завтрак прошел в тишине и покое, а после него решила Злата с подарками от родных разобраться. Оставив малютку в спаленке под присмотром Терентия, девушка вышла в сени и оглядела присланное. Три небольших сундука и два внушительных берестяных короба преграждали путь на чердак. Баба Яга чуток подумала и подхватила один короб, оказавшийся довольно легким, и понесла к себе в спальню.

Вернувшись к фамильяру и находящейся под его приглядом Василисе, Ягуся донесла короб до кровати, рядом с которой его и поставила, а сама присела на краешек одеяла. Златка откинула крышку, крепившуюся на специальных кожаных ремешках, и заглянула внутрь. Первое, что бросилось в глаза Яге это плотный кусок шерсти, прикрывавший подарки. Девушка вынула его, аккуратно свернула и положила подле себя, решив, что хорошая ткань ей еще пригодится.

Снова заглянув в короб, Златка даже пискнула от восторга и изумления, любуясь яркой вышивкой детской рубашонки. Какое-то время царевна только смотрела, потом тряхнув головой, решительно принялась доставать вещи. Один за другим вынимала Ёжка детские наряды, и чем ближе было дно короба, тем одежка увеличивалась в размерах, если самая первая рубашонка даже уже была чуточку маловата для подросшей Василисы, то последнее платьице было сшито для девочки лет пяти. Баба Яга с восхищением разглядывала вышитые нитями и бисером рубашечки, рассчитанные на ребенка двух-трех годков, первые платья заморского шелка и бархата, обшитые речным жемчугом, уже для девочки четырех¬пяти лет, нижние рубахи тонкого льна с затейливой обережной вышивкой, сарафанчики. Ох, и много всего было в том коробе. Злата изучила внимательно каждый наряд, а затем, осторожно все свернув, убрала в шкаф до поры до времени, а короб отнесла обратно в сени, вернувшись назад уже с другим.

И вот опять откидывая крышку уже другого короба, Яга затаила дыхание, ожидая, что же там будет внутри. Василиса до того момента мирно перебирающая своих деревянных зверят, заинтересовалась тем, что же такого интересного нашла матушка в большом коробе, отбросила в сторону игрушку и, громко пыхтя, поползла к родительнице.

— Что, птичка-синичка, тоже интересно, что там бабуля и дядюшки твои прислали? — смеясь, спросила у дочки Баба Яга и переместила любопытствующего ребенка к себе на колени. — Ну, давай вместе посмотрим.

В этом коробе тоже были детские наряды, но не так много как в первом. Под платьями нашлись ботиночки и сафьяновые туфельки разных размеров, а еще Ягуся выудила целую кучу платочков, ленточек и поясков. Маленькая Василиса сопровождала каждую новую вынутую из нутра короба вещь веселым писком и даже пыталась хлопать в ладоши, что ей пока не очень-то и удавалось. Вредные ладошки так и норовили друг с другом разминуться.

— Вот это ничего себе! — удивленно выдохнула Злата, обнаружив на дне короба вместительную глубокую шкатулку, расписанную яркими цветами.

Вынув шкатулку, Ёжка положила ее на постель и откинула крышку. Золото да каменья драгоценные, что в шкатулке оказались, вмиг замерцали ярко и зазывно, словно уговаривая взять их в руки и рассмотреть поближе, что Златослава и поспешила сделать. Браслеты и перстеньки, сделанные на детскую ручку, радовали покрытыми эмалью божьими коровками, алыми земляничками-рубинчиками, малахитовыми листиками, сапфирами- незабудками, жемчужными ландышами, лазуритовыми колокольчиками и янтарными стрекозами. Диво дивное из каменьев и золота сделанное, такое и впрямь только княжне и пристало носить.

Златка не удержалась и надела на ручку дочери крошечный литой браслетик с земляничками, всего в мизинец шириной. Василиса сначала насупилась и потрясла ручкой, словно пытаясь смахнуть украшение, но мелькнувшие алые искорки ее заинтересовали, и малютка завороженно принялась разглядывать браслетик, потом и в ротик потащила. Яга только рассмеялась тихонечко и снова закопалась драгоценности.

В шкатулке нашлись и сережки, и бусики, и броши чудные. Все это было маленькое детское и диво до чего затейливо сработанное. Постарались золотых дел мастера на славу. Уважили маленькую царевну, а в скором времени и будущую княжну.

— Ух, Василиска, да ты у нас девица с богатым приданным! — мурлыкнул Терентий, тоже подобравшийся поближе и рассматривающий драгоценности с ленивым интересом.

— У-уа-а-а! — вынув изо рта браслет, ответила малышка и снова засунула обратно.

— Правильно говоришь! — насмешливо произнес кот и задумчиво выдал. — Мы тебя раньше двадцати годочков замуж не отдадим, пусть дите натешится, наиграется…

— Девой старой станет, — фыркнув, закончила Яга и вдруг призадумалась.

В голове Ягуси вмиг пролетело двадцать лет, и она с ужасом представила, что ее уже взрослая доченька возьмет да собственное гнездо совьет, оставит мамку, замуж выйдя. Да так живо она себе это представила, что аж вздрогнула.

— Никакого замужества лет до тридцати! А лучше до сорока! Пусть деточка при маме будет, — твердо заявила Златослава и под насмешливый взгляд фамильяра принялась собирать разбросанные украшения.

— Ты мамку не слушай, — назидательно произнес Реня, обращаясь к девочке, — горячку она порет от любви излишней материнской. Отдадим мы тебя замуж после двадцати годочков, не переживай! Княжича найдем самого что ни наесть достойного, а может и королевича…